Рядом со мной сидел Костя Лебедев, художник. Он ничего такого не говорил, он вообще парень молчаливый у нас. Рюмка-тарелка. Скучный тип. За ним сидел… сидела… Вот, черт! Ну да, эта сладкая парочка — Алла с Валерой.
— Костюмерша и осветитель, если не ошибаюсь?
— Да-да… молодец, Семенов, соображаешь. Именно они завелись там насчет предпочтений маэстро. Алка сказала, что наш Павлов такой неприступный, что кто-то его сильно на крючке держит — даже уколы не позволяет делать женщине.
Волков замолчал, что-то вспоминая.
— Извини, Петя, не совсем понял: какая связь уколов с женщинами и с какими-то еще крючками?
— Вот, сейчас объясню, — отмахнулся от него Волков. — Алла сказала, что, видать, у Павлова завелась любовница. Ходит типа весь такой сияющий, как блин на масленицу. Но, похоже, что женщина ревнивая. Стерва, короче, — сделала вывод Алка. Никого, типа, не допускает к телу своего ухажера. Понадобилось уколы делать — так мужика пришлось нанять.
— И что, ты разозлился на нее из-за этого? — разочарованно протянул Влад.
— Да не было никакого резону мне злиться. С чего? — Волков выпрямился, засунул руки в карманы и, махнув головой в сторону лестницы, медленно пошел. — Ребята заждались, — пояснил он. — Я взбесился, когда Рыжиков сказал, что какой еще там медбрат, ребята… просто он голубой и все…
— И тут ты…
— Да, — Волков оглянулся на шедшего за ним Влада, — я сильно разозлился и плюнул в его сторону. Так, символически, вроде. Хотя, ты знаешь, Петрович, вот сейчас понимаю, что все это пьяные эмоции. Не более. Какую фигню ни городят мужики по пьяни. Да и по большому счету, какая нам всем разница — голубой, сиреневый… Человека убили, мастера.
— Согласен. А много народу там было?
— Где? — оператор остановился. — За столом что ли? Много. Считай, вся съемочная группа, включая рабочих.
— Я к тому, что ляпнуть такое при всей честной компании — это надо быть либо сильно смелым, либо полным идиотом. Последствия могли быть серьезные.
— Да нет, это не тот случай. Там шумели все, не прислушиваясь друг к другу. Эта тема не была центральной, если ты об этом. Ну вот, считай, это все, что я могу тебе сказать. И показывать что-то еще нет никакой необходимости.
— Понятно, — кивнул Влад.
Распрощавшись с Волковым на лестнице, Влад вышел на улицу. Можно было, конечно, разыскать костюмершу Аллу, но к разговору с ней стоило как-то подготовиться. После такого громкого убийства, понятно, что никто откровенничать не захочет. Сейчас любой здравомыслящий будет выверять каждое слово, прежде чем что-то утверждать. Тем более в таком щекотливом вопросе. К тому же, вряд ли Алла сообщит что-то еще нового. Сейчас главное, что этот таинственный медбрат все-таки существует. Что ж, спасибо тебе, Петросян. Как только подобраться к нему…
Едва он взялся за ключ зажигания, как в кармане завибрировал мобильник.
— Доброго дня, Владислав Петрович, — раздался знакомый голос. — Если вы помните, я обещал сегодня вам позвонить. А вы обещали мне принять решение.
У Влада противно заныло в желудке. Он совсем забыл про этот мелодраматический сценарий, и никак не мог сейчас сообразить, что же ему ответить.
— Ну, я чувствую, что застал вас несколько врасплох. Очевидно, вы сейчас не можете говорить? — вкрадчиво поинтересовался Валерий Неверов. Влад наконец-то вспомнил его имя.
— Да-да, не могу. Я сейчас за рулем, — подхватил Влад.
— Ничего страшного. Я буду вас ждать в фойе гостиницы через два часа. Обговорим детали. Устроит?
— Вполне, — бодрым голосом ответил Влад, хотя ему в этот момент хотелось взвыть от безысходности. Что ж это получается — он уже не принадлежит самому себе. Полностью под колпаком. Теперь каждый, кому не лень, будет ему докучать своими прихотями, и нет никакой возможности скрыться от этих людей в укромном местечке. Хотя, что тут говорить — гостиница никак не попадает под категорию «укромных местечек». С таким же успехом он мог сидеть у себя в квартире.
Он откинулся на спинку сиденья и хмуро посмотрел на себя в зеркало заднего вида. Мелодрама как-то сейчас совсем не в тему. Но кушать надо. Причем довольно большому количеству людей. Кроме него самого, были его дети и еще — Глафира. Его бывшая — это отдельная, довольно внушительная, статья расходов. Каким-то образом изменить это положение вещей Влад даже не пытался, потому что крайними окажутся Артем и Нина, а дети страдать не должны.
Итак, мелодрама… Влад сложил ладони в подзорную трубу и начал рассматривать прохожих. В поле зрения не попалось ни одной женской фигуры, которая бы дала толчок его фантазии. Иногда он для тренировки давал себе такие задания: охарактеризовать первого увиденного в окне человека и попытаться написать короткую историю про него. Он тронул машину с места и включил радио. Влад никогда не верил в магию, но в этот момент ничем иным он не мог объяснить зазвучавшую вдруг песню. «Лиза, не исчезай…» — томно выводил Андрей Губин. Влад засмеялся в голос и зажмурил на мгновение глаза. Да! И еще раз да! Он займется этой мелодрамой, будь она неладна. В конце концов, похоже, у него наступил в жизни как раз тот момент, когда волей-неволей приходится что-то менять. В работе, в жизни…
Влад Семенов поднимался по ступенькам гостиницы уже совсем другим человеком. На лице играла улыбка, а в голове звучала песня, в такт которой он едва заметно покачивал головой. В номере было убрано, и потому, наверное, газета, одиноко лежавшая на журнальном столике, сразу бросилась ему в глаза. Продолжая мурлыкать мотив «Лизы», он мельком глянул на название — «Вечерние новости». Демонстративно скомкав издание, Влад выбросил газету в корзину для
