тихо произнес:
— Все предельно понятно. Вы человек серьезный и намерения ваши — тоже. Вопрос только один: как скоро вам нужен ответ? Мне надо соотнести это со своей текущей работой.
— Все на ваше усмотрение. Это не к спеху. Главное — правда.
— Ээ… извините, Владислав Петрович, можно последний вопрос?
— Да, конечно, — Влад с готовностью посмотрел на Потапова.
— Мы с вами затеяли такое деликатное дело… В общем, меня интересует, что в данном случае вам сердце подсказывает?
Влад не ожидал подобного вопроса. Сыщик неожиданно застал его врасплох.
— Я? — он стушевался и потерял, казалось, возможность что-либо соображать вообще. — Простите, я не знаю. Честное слово — не знаю. Я совсем запутался. Вот поэтому, собственно…
— Я понял. Хорошо, ждите моего звонка. Через неделю. Может, раньше. Как дело пойдет, тут сами понимаете…
Влад ушел от Потапова в растрепанных чувствах. Он уже десять раз пожалел о своей затее, и ровно столько же раз оправдал себя. С одной стороны, он понимал, что следить за Настей — подло. Она никогда его не предавала, она являлась частью его жизни последние несколько лет — успешной, удобной, отлаженной. Только за эти годы он должен быть ей безмерно благодарным и не судить за то, что она решила уйти от него. С другой стороны, его мир, такой понятный и приятный во всех отношениях, сейчас с треском лопнул. Как переспевший арбуз. Этому должно быть объяснение. Скорее всего, он переоценил свои возможности, и от него ускользнули какие-то важные вещи, на которые следовало обращать внимание. Конечно, если бы не загадочные смерти близких ему людей, то проблему личных отношений он решал бы несколько иначе, проще. Однако ему сейчас нужна была помощь, нужны объективные факты, а не гадания на кофейной гуще. Если Настя полюбила кого-то другого, то ему придется с этим смириться, невзирая на ущемленное мужское самолюбие. Это будет тяжело и больно. И ему придется найти в себе силы перевернуть эту страницу своей жизни.
Широко шагая по вестибюлю гостиницы и все еще пребывая в состоянии бурного внутреннего диалога, он не сразу услышал, как его окликнули.
— Да, извините… задумался, — Влад затуманенным взором посмотрел на Неверова. — Пройдемте ко мне в номер.
— Итак, вы хотите, чтобы я написал для некоего господина Ракитина сценарий двухчасового фильма, — Влад повторил задачу, поставленную ему три дня назад, едва они уселись в кресла напротив друг друга.
Лицо мужчины было холодно и не выражало ничего, кроме ожидания ответа. У Влада мелькнула мысль, что Неверову сейчас было абсолютно безразлично, согласится он или нет. Главное — закрыть этот вопрос раз и навсегда.
— Совершенно верно. В жанре мелодрамы, — напомнил он.
Влад опустил взгляд на свои руки, словно спрашивая: возьмемся? Затем прочертил ногтем по ладони линию, изо всех сил, до боли.
— Что ж, пожалуй, я соглашусь, — он дождался, пока на руке не появится красная полоса и посмотрел на мужчину. На лице Неверова не дрогнул ни один мускул.
— Тогда обговорим детали, — уголки губ у него едва заметно дрогнули. — Речь пойдет о несчастной любви девушки, надежды которой рухнули в один день. Это было утро после первой ночи любви. Жестоко обманутая, она страдала долгие годы…
— Погодите, погодите… — Влад в недоумении склонил набок голову. — Вы мне хотите рассказать содержание этой истории? То есть, это не будет моя интерпретация жанра…
— Интерпретация будет ваша, — поспешил его успокоить Неверов. — Я всего лишь обозначаю канву фильма. Так нужно по замыслу Ракитина. В конце фильма обидчик горько пожалеет о своем поступке. Вот вам, так сказать, берега, а русло наполняйте своей фантазией.
Владу хотелось возразить, что это не мелодрама вовсе.
— Я вижу, вы хотите что-то мне сказать? — Неверов приподнял брови.
— Если честно, то, скорее, спросить….
— Спрашивайте.
— В чем, собственно, трагедия героини? Она любила его, а он отверг чувства девушки?
— А что вас смущает? — лицо Неверова ожило, легкий румянец лег на скулы.
— Понимаете, Валерий, если мы с вами говорим о жанре мелодрамы, то здесь, на мой взгляд, надо хотя бы соблюсти некоторую процедуру, — Влад сложил руки на груди и откинул голову на высокую спинку кресла. — Должны быть чувства — яркие, многообещающие. Любовь, короче, должна быть. Она любит его, он любит ее. Но по какой-то, неведомой пока нам с вами, причине, один из героев нарушил клятву любви. Обстоятельства могут быть разными — он или она разлюбили партнера — это раз. Его или ее кто-то ввел в заблуждение, обманул и они, таким образом, расстаются и страдают из-за этой неразберихи. Это второй вариант. Ну и третий, к примеру: случилась война, любимый ушел воевать, пропал, потом, в конце, находится, и все безмерно радуются и плачут от счастья. Ну, в общих чертах… А что вы мне предлагаете? От начала до конца сплошная драма. Почти криминальная.
— Какая вам разница? Главное, как я говорил — она утром поняла, что обманута, а он, в конце, будет наказан. А в середине — слезы-сопли, уж будьте добры. Вы, кстати, про размер гонорара не забыли?
— Ну да, забудешь тут. Скорее свое имя не вспомнишь… Пусть будет по-вашему. Страдалица будет отомщена. Так?
— Именно так. Ну что, подпишем договор? — Неверов полез в портфель за бумагами.
— Договор?
— А что вас удивляет?
— По правде, таких договоров мне еще заключать не приходилось. Как это вообще возможно между частными лицами?
— Достаточно просто. Мы напишем с
