— Он скоро придет?
— С минуты на минуту. В самом деле входите. Можете подождать его в гостиной.
Джонатан переступил через порог, и Пруденс Медоуз закрыла за ним дверь. Она попросила его немного подождать, пока уложит дочку в постель, и исчезла наверху. Джонатан прошел через прихожую и заглянул за угол, где и обнаружил гостиную. Стол у стены украшали фотографии Медоуза и его семьи. В комнате стояли кожаная кушетка и оттоманка с одеялом ручной вязки. На полу были разбросаны игрушки.
— Чем вас угостить? — спросила, спустившись сверху, Пруденс Медоуз. — Чай? Кофе? Может быть, чего-нибудь покрепче?
— Немного воды, пожалуй. Спасибо.
Проходя мимо, она обратила внимание на его лицо:
— Что с вами случилось? У вас все лицо в царапинах.
— Сегодня утром оказался на месте взрыва.
Пруденс Медоуз привстала на цыпочки, коснувшись рукой его щеки, словно была медсестрой:
— Боже милосердный! С вами все в порядке?
— Меня просто немного встряхнуло.
— Из-за этого вы пропустили свой доклад? Джейми звонил из отеля, говорил, что все в полном смятении. Хотел связаться с вами, но у него нет вашего телефона.
— Пожалуй, да, хотя все гораздо сложнее.
Джонатан прошел за ней на кухню и сел за стол. Пруденс поставила перед ним стакан воды. Он выпил. Не спрашивая его согласия, она водрузила на стол тарелку с печеньем и фруктами. Минуту спустя налила ему бренди.
— Подумала, что вам не помешает что-нибудь покрепче. Выглядите очень усталым.
— Да, это верно. — Джонатан пригубил немного, чувствуя, как спиртное постепенно снимает напряжение. — У вас замечательный дом.
Пруденс улыбнулась:
— А у вас? Джейми сказал, что вы женаты, но пока не осели в каком-то одном месте.
— Работа заставляет нас постоянно переезжать. Нет возможности пустить корни.
— Должно быть, это увлекательно — видеть новые страны.
— Иногда да.
— Детей у вас нет?
— Пока нет. — Джонатан взглянул на часы. Было уже около десяти. Он допил бренди и встал. — Мне надо идти. Уже слишком поздно.
— Не говорите глупостей. Джейми меня убьет, если узнает, что я вас отпустила, не дождавшись его. Выпейте еще бренди, а я позвоню и узнаю, где он сейчас.
Она наполнила ему бокал, улыбнулась и вышла.
Джонатан сделал круг по кухне. На холодильнике лежали детские рисунки и ежедневник. Он видел, как Пруденс разговаривает по телефону с мужем. Бросив взгляд на повестку дня, он перевернул назад страницу, потом еще одну. Его внимание привлекла жирная черная линия поперек листа. Вчерашняя запись об обеде с Крисом и Сереной была вычеркнута. Вместо нее стояло: «„Дорчестер“, 6 вечера. Отменить операцию в 4 ч».
— Он уже в пути, — сказала Пруденс. — Вот-вот появится на подъездной аллее. Кажется, я уже слышу его машину.
Со стороны входа в кухню раздался шум автомобиля. Мотор умолк, хлопнула дверца. Несколько мгновений спустя вошел Джейми Медоуз:
— Господи Иисусе, в чем дело? Что, черт возьми, с тобой случилось?
— Мы можем поговорить? — спросил Джонатан.
Медоуз поцеловал жену:
— Мы будем наверху, в кабинете, Пру. Будь так добра принеси мне чего-нибудь. С удовольствием съел бы бутерброд с ветчиной. Горчицы не жалей. Чтоб обжигало.
Медоуз провел Джонатана в уютный кабинет на втором этаже, обшитый деревянными панелями, и указал на кресло с подголовником.
— Садись, — скомандовал он. — Рассказывай.
Вздохнув, Джонатан сел.
— Мне нужно где-то остановиться.
— Но, я думал, ты живешь в «Дорчестере».
— Верно, я жил там. Но выписался.
— Ты это серьезно? Хочешь пожить у меня? Добро пожаловать, ты не причинишь мне никаких неудобств. Живи сколько захочешь. Не думаю, правда, что раскладушка в детской будет равноценной заменой тому, что тебе предложили в отеле.
— Со мной кое-что случилось.
Медоуз вновь наполнил бокал гостя. Поставив на стол графин, он, глядя на порезы на лице Джонатана, заметил:
— Ты выглядишь как после драки.
— Это длинная история.
— Да ладно, — сказал Джейми. — У меня тоже скелетов найдется на пару шкафов. — Вместе утешения он хитро улыбнулся. — Женщина, да? Знаю я вас, врачей без границ: в каждом порту припасена горячая девчушка.
— Не совсем так.
— Неужели дело в Эмме? Ты прячешься от жены?
— Я действительно скрываюсь, но не от жены, а от полиции.
— Хватит меня дурачить. Рассказывай, что случилось.
Джонатан бросил взгляд на друга:
— Я тебя не дурачу.
Лицо Медоуза вытянулось.
— От полиции? В самом деле?
— Слышал о сегодняшнем взрыве автомобиля?
— Проклятые дикари! Теперь в Лондоне и по улице пройти нельзя.
— Я был на месте происшествия и порезы получил именно там. Стекло, обломки. Можно сказать, оказался в эпицентре событий.
— Нет, ты шутишь. — В голосе Медоуза, однако, не было веселья.
— Увы, не шучу.
— Что ты там делал? Я хочу спросить, как и почему ты там оказался?
— Не могу тебе сказать. Поверь мне: тебе этого знать не нужно. Дело небезопасное.
— Небезопасное? Ты убегаешь от полиции и оказываешься в моем доме, где спят мои дети. Не говори мне о безопасности. Если ты меня во что-то втягиваешь, я должен знать, о чем идет речь.
— Не могу. Дело не только в необходимости прятаться от полиции. Тут много всего намешано. — Джонатан встал, собираясь уходить. — Извини, что пришел. Не надо было. Просто не подумал.
Медоуз неуклюже встал со своего места:
— Подожди минутку. Ведь тебя не арестовывали?
— Нет. По крайней мере официально.
— Но не ты ведь взорвал эту бомбу?
— Нет, конечно.
— Надеюсь, я не укрываю кровавого серийного убийцу?
Джонатан не смог сдержать улыбку:
— Нет, будь спокоен.
— Тогда все в порядке. Предложение остается в силе: можешь жить у меня сколько захочешь. Но мне надо сказать Пру: не все, конечно, но, по крайней мере, что-то. Занимай комнату Фрэнни. Надеюсь, ничего не имеешь против эльфов и единорогов? У нее сейчас период сказок. Кровать немного коротковата, но зато мягкая.
— Кушетка внизу вполне подойдет, — сказал Джонатан, вставая.
— И слушать не желаю. Я не могу позволить, чтобы лучший на свете хирург ломал спину на этом чудовищном приспособлении. Эти волшебные руки требуют хорошего ухода. Они могут оказаться полезными: спасти еще немало жизней.
— Спасибо, Джейми. Не могу выразить словами, как я тебе благодарен.
— Но что ты собираешься делать? — спросил Медоуз.
— Прямо сейчас? Спать.
— Я имею в виду завтра или послезавтра. Нельзя же постоянно находиться в бегах.
— Тут ты прав.
— Тогда что?
Джонатан похлопал его по мясистому плечу.
Волшебные руки.
Эти слова ударили его, как молотком. Те же слова произнесла прошлой ночью Эмма, говоря о его искусстве хирурга.
Наверное, простое совпадение, подумал он, глядя в глаза Медоуза. Это, конечно, достаточно распространенное выражение. Но он не смог сам себя одурачить ни прозвучавшей лестью, ни проявлением товарищества и преданности. У хирурга могут быть искусные или золотые руки, но волшебные?.. Такого эпитета ему слышать не приходилось.
Теперь он посмотрел на Медоуза подозрительно. Ему начинало казаться, что упоминание о волшебных руках не простое совпадение. Первое назначение Джейми в Государственной службе здравоохранения было в Корнуолле. Эмма, согласно легенде, выросла в Пензансе, тоже в Корнуолле. Джейми учился в Оксфорде, и Эмма утверждала, что закончила тот же университет.
А ежедневник внизу на холодильнике? Пруденс Медоуз говорила совершенно определенно, что они давно собирались пойти на медицинскую конференцию. Однако, если верить ежедневнику, у них был запланирован обед с Крисом и Сереной, по-видимому отмененный в последний момент.
Никаких совпадений не бывает в принципе. Для Эммы это было чем-то вроде мантры.
— Пожалуйста, сюда, в Волшебную страну, — сказал Медоуз. — Проходи, добрый Оберон.
Джонатан последовал за ним в спальню. Пожелав спокойной ночи Медоузу, он подождал несколько минут, после чего прокрался в коридор. Там было темно и тихо. Медоуз спустился вниз. Было слышно, как он озабоченно разговаривает с кем-то по телефону на кухне. Несомненно, звонит в «Дивизию» — сообщает, что заполучил к себе домой мужа Эммы Рэнсом, и просит дальнейших инструкций.
Джонатан вошел в кабинет Медоуза, освещенный настольной лампой, и принялся искать оружие. Его взгляд привлек нож для вскрытия конвертов. Он был длинный и острый, с резной ручкой из слоновой кости. Скорее кинжал, чем офисный инструмент. Джонатан прихватил его с собой.
Он бесшумно спустился по лестнице.
Медоуз сидел за кухонным столом. Вздрогнув, он поднял глаза:
— Ты меня напугал.
