Олсон поднялся, взял со стула канареечно-желтый дождевик, надел его и застегнул на все кнопки.
– В этом я полностью с вами согласен. У Клиффорда серьезные проблемы с психикой. Я хочу, чтобы вы с Майклом поняли: я профессионал. Хоть я и не доктор, Майкл, и признателен, что вы меня так назвали на первой встрече, но у меня есть своя профессиональная этика. Я не имею права пойти к нему и приказать, чтобы сегодня в пять часов он был у меня как штык. Я могу просто сесть к нему в машину и поговорить по-дружески. Обсудить ваши с ним отношения и попытаться направить их в здоровое русло.
Бёрден присоединился к Вексфорду у окна. Из-за сильного ливня было плохо видно. Олсон прыгал по лужам, словно большая желтая птица, которая торопится в сухое гнездо. Наконец он забрался в машину Клиффорда, и стена дождя, словно заросли прозрачного тростника, сомкнулась за ним.
– Он прав, – сказал Вексфорд. – Нельзя позволять Сандерсу строить мир иллюзий. Но, честно говоря, у меня плохое предчувствие.
– Какое именно? – нарочито резко спросил Бёрден.
Врежется во что-нибудь на машине, не совсем случайно. Или примет горсть таблеток, запив их бренди. Или перекинет веревку через стропила… Но вслух ничего этого Вексфорд не произнес.
Он увидел, что красный «метро» медленно дал задний ход и развернулся, из-под колес фонтаном била вода. Клиффорд уехал вместе с Олсоном.
– Слава богу, хоть на какое-то время он привел Сандерса в норму, – вздохнул Бёрден. – А мы спокойно поработаем.
Он ушел, нечаянно хлопнув дверью. Вексфорд стоял лицом к столу, опираясь на подоконник, в окно за спиной стучал дождь. Он думал о снах, которые снились ему в последнее время. Вращающиеся колеса, круги с квадратами внутри. Связано ли это как-то с чтением рукописи Диты Джаго? Сегодня утром Доналдсон отвез его на работу, и Вексфорд прихватил мемуары с собой.
– Ну, как? Тебе нравится? – поинтересовалась Дора.
– Спроси у меня кто-то другой, я бы не ответил. Но, между нами говоря, нет. Вязанье у Диты получается лучше.
– Рег, это жестоко.
– Но это ведь останется между нами. В конце концов, не мне судить. Я полицейский, а не издатель. Читаю не ради настроения или стиля.
Дора из деликатности не стала задавать лишних вопросов. Как не стала расспрашивать, почему ее муж просматривает журналы «Ким». Дора – мудрая женщина.
Инспектор вернулся к рукописи. Нужная страница была заложена линейкой. Он прочел уже половину и добрался до места, где юную Диту Ковяк отправили работать санитаркой в больницу Освенцима. Но его не трогало описание изможденных узников, которым вводили в сердце ядовитые препараты, или как голые трупы волоком тащили к машине и закидывали в кузов, будто бревна. Дита выжила благодаря тому, что в больнице ее хоть как-то кормили, если можно назвать едой суп из репы с кусочком заплесневелого хлеба. Дита описывала, как травили газом «Циклон-Б» русских пленных, как за час немцы могли сжечь пятьсот трупов. Вексфорд поймал себя на мысли, что воспринимает это словно сухую газетную статью. Дита определенно не обладала писательским даром: характеры героев плоские, язык деревянный, с бесконечными повторами. Такое чувство, словно она там не была, словно скопировала все из многочисленных воспоминаний других заключенных. Возможно, так она и сделала.
Несколько раз не хватало страниц, но они просто оказывались перепутанными: А одна страница заканчивалась на середине истории про доктора Деринге. Вексфорд перелистал всю рукопись, но больше нигде эта фамилия не упоминалась. Не хватало как минимум одной страницы.
Но Дита ни за что не дала бы рукопись, если бы там содержалось что-то, способное вызвать подозрения, и по этой же причине не стала бы изымать страницы. Она просто не дала бы ее читать либо сказала, что отправила рукопись издателю, или же заявила, что все сожгла.
Видимо, усилия Сержа Олсона пропали даром, потому что в тот же день Клиффорд звонил Бёрдену пять раз, но его не соединили. На следующее утро Бёрден обнаружил среди почты коричневый конверт. Сначала он подумал, что прислали счет за чистку ковра, но это оказалось письмо от Клиффорда.
«Дорогой Майк…»
Дурной пример Олсона заразителен. У Клиффорда был детский почерк или почерк учителя, круглый, аккуратный, с небольшим наклоном влево.
«Дорогой Майк, мне нужно Вам рассказать много интересного. Думаю, Вам будет приятно узнать, что я считаю Вас другом. Я редко бываю откровенен с людьми, но Вы исключение. Согласитесь, ведь мы хорошо поладили».
На этом месте Бёрден оторвался на секунду от письма и вздохнул.
«Я знаю, что Ваше начальство препятствует нашему общению, а я не хочу, чтобы Вы потеряли работу. Предлагаю встретиться в свободное время. Ведь полицейские тоже люди, у них есть право заводить друзей. Я позвоню Вам завтра…»
Он опять не уточнил время. Бёрден вспомнил слова Олсона о том, как Клиффорд воспринимает время.
«Предупредите коллег на работе, что ждете от меня звонка. А если Вас не будет на месте, чтобы они обязательно Вам передали. Сегодня вечером, а также на выходных собираюсь позвонить Вам домой. С наилучшими пожеланиями, всегда Ваш, Клифф».
Бёрдену на колени забрался Марк. Тот погладил сына по волосам, прижал к себе. Не дай бог Марку вырасти похожим на Клиффорда. Ведь и Клиффорд был маленьким мальчиком, и отец его нежно любил. Только я не брошу своего сына, подумал Бёрден. Но вызвать в себе жалость к Сандерсу ему не удалось, он ощутил только раздражение.
На работе Бёрден велел дежурному не соединять его с Клиффордом и не принимать от него никаких сообщений.
Теперь нужно разыскать Чарльза Сандерса. Через социальные службы найти его невозможно, так как он не помогал семье, а его бывшая жена из гордости не просила помощи. Арчболд, Дэвидсон, Мэриан Бейлисс и Диана Петтит перерыли все телефонные книги, списки избирателей и нашли несколько вариантов, в том числе в Манчестере. Бёрден собирался поехать туда, но прежде решил позвонить. Номер был занят либо никто не отвечал.
На следующее утро красный «метро» снова стоял перед зданием участка, и Бёрден с трудом подавил чувство, похожее на легкую панику. Ему начало казаться, будто его преследуют. Воображение у него разыгралось, ему повсюду мерещился Клиффорд – на пороге дома, в каждом телефонном звонке. Он даже боялся подходить к зеркалу, чтобы не увидеть, как Сандерс выглядывает у него из-за плеча. Ты, матерый полицейский, испугался мальчишки, говорил он себе. Держи его на расстоянии и других предупреди. В письме Клиффорда Бёрден увидел признаки паранойи, казалось, он и сам ею заразился. Он вспомнил момент, когда его вдруг осенило, что Клиффорд безумен. Вспомнил рассказ Дженни – она историк и много читает, – как в восемнадцатом веке люди развлекались тем, что приходили к Бедламу и наблюдали за безумцами. Что-то вроде современного зоопарка. Но как такое возможно? Инстинкт велел ему держаться подальше от сумасшедших, делать вид, будто их не существует, отгородиться от них стеной. Но Клиффорд не настолько безумен, чтобы надеть на него смирительную рубашку. Он просто одинокий, несчастный, психически неуравновешенный человек, он мыслит искаженно. Бёрден позвонил дежурному и попросил отправить Сандерса домой, сказать ему, что не положено так долго находиться на территории полицейского участка.
Интересно, видел ли Клиффорда Вексфорд? Бёрден хотел пойти к нему, поделиться своими опасениями. Он направился к лифту и вдруг вспомнил, что шеф уехал в торговый центр «Баррингдин». Хорошо бы сейчас выпить или даже проглотить таблетку валиума, хотя он терпеть не может лекарства. Бёрден вернулся к себе, сел за стол и обхватил руками голову.
Инспектор сидел за столиком кафе «Замори червячка» и жевал американский сэндвич – пастрами, сливочный сыр и ржаная булочка. Вексфорд никогда не пробовал пастрами, и если бы ему не сказали, то решил бы, что ест солонину «Фрай Бентос».[13] Вот уже третью неделю он пытался мысленно воссоздать картину преступления. Лучший способ – приехать на место убийства, в торговый центр.
Слева журчал фонтан, за фонтаном работал эскалатор, чуть дальше виднелись витрины «Товаров для дома». Напротив – бутики, между которыми расположились аптека «Бутс» и магазин «Рукоделие». Рядом с кафе – магазин здорового питания «Деметра», чуть дальше – булочная и турагентство. Вексфорд допил фруктовый коктейль, расплатился и отправился в «Деметру».
На полках слева, среди лечебных трав, Вексфорд увидел капсулы с календулой. Именно их покупала Хелен Брук, когда увидела Гвен Робсон в компании хорошо одетой девушки. Хелен решила подойти к ним, но тут у нее начались схватки. Вексфорд наклонился, взял баночку с капсулами, положил в корзину. Потом выпрямился и посмотрел сквозь витрину. Отсюда видны аптека «Бутс», «Рукоделие» и «Мандала», где сегодня демонстрировали хризантемы и паслены с плодами, похожими на вишню. Вексфорд знал, что за выставкой цветов располагался универмаг «Теско». Итак, Гвен Робсон заглянула в аптеку, купила зубную пасту и тальк, потом вышла и наверняка полюбовалась цветами, где и столкнулась с безымянной девушкой. Возможно, это была Лесли Арбель, у которой оставалось время до отхода поезда, и она решила повидаться с тетей. Гвен, конечно, обрадовалась, а Лесли рассказала про курсы и, возможно, пообещала на следующий день приехать в гости. Или все происходило более зловеще?
