— Нужно сменить одежду, — произнёс в темноте Дмитрий, опустив задний тент. — Днём нас менты вычислят в такой форме.
— Сменим, — коротко и зло бросил Батурин.
Всю дорогу молчали. Только Дмитрий сидел у заднего борта и, откинув край тента, следил за дорогой.
Иванов вспомнил про пейджер на поясе, но, подумав, решил пока радиомаяк не включать. Они ещё находились в пределах границ Московской области, и захват колонны уже произошёл.
Минут через двадцать машина остановилась.
— Приехали, — выдохнул Дмитрий и, высунув голову наружу, осмотрелся. — Всё путём!
— А вот и ваша гостиница! — донёсся с улицы голос водителя, и продрогший Иванов поднялся вслед за Батуриным.
Ночную площадь неярко освещали несколько фонарей. Прихватывал лёгкий морозец. Иванов, поёжившись, посмотрел по сторонам. Окутанный спящей тишиной городок казался уютным и мирным. «Сейчас бы в тёплую квартиру да в чистую постель!» — вслух позавидовал Иванов тем, кто мирно спал за тёмными окнами домов.
Распрощавшись с водителем, Батурин повёл свою маленькую группу к входу в невысокое здание, на котором красовалась вывеска «Гостиница».
«ГАЗель» тронулась и, набирая скорость, поехала дальше. Иванов поглядел ей вслед, запоминая номер.
Внутрь полутёмного здания гостиницы трое в камуфляжах заходить не стали. Прямо возле ступенек широкого крыльца они взяли одну из двух стоявших там, в ожидании редких ночных пассажиров, машин с жёлтыми шашечками на кабине.
Разбуженный водитель такси, без особой радости поглядев на троих пассажиров в камуфляжах и услыхав куда ехать, вначале недовольно присвистнул от удивления, но, увидев в руках Батурина толстую пачку купюр, с готовностью запустил мотор.
Ехали молча. Водитель включил печку, и Иванов, ощутив долгожданное тепло, задремал.
Машина остановилась. Пробудившийся Иванов осмотрелся и, зевая, поглядел на наручные часы — прошло чуть больше двух часов с начала их путешествия от гостиницы. Они находились в каком-то посёлке. Стоящий рядом старый двухэтажный особняк довоенной постройки, который хорошо просматривался через окно машины, встречал ночных гостей всего одним светящимся окном на первом этаже. Батурин дал команду на выход. Иванов толкнул дверь и нехотя нырнул в ночной холод.
— Спят люди, — потягиваясь, протянул вылезший за Ивановым Дмитрий. — Счастливые!
— Счастливые! — поддержал Иванов, делая вид, что смотрит по сторонам, на самом деле запоминая номер автомобиля, который доставил их сюда.
— Заходим в дом тихо, — предупредил Батурин, отпустив такси.
Открыв скрипучую дверь подъезда, они друг за другом поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Остановившись возле высокой, давно не крашенной двери, Батурин нажал кнопку звонка. В глухой тишине спящего подъезда металлическая трель звонка прозвучала очень резко. Немного подождав, Батурин позвонил ещё раз. Потом ещё. Долго не было ничего слышно, потом за дверью возникло какое-то движение.
— Кто там? — спросил женский голос.
— Тётя Катя, это Саша, — отозвался Батурин.
Щёлкнул замок, и в образовавшемся проёме приоткрытой двери показалось заспанное лицо пожилой женщины. Подозрительно посмотрев на нежданных гостей и узнав Батурина, женщина впустила их в квартиру.
— Простите нас, — с порога рассыпался в извинениях Батурин. — Работа такая — нет покоя ни днём, ни ночью. А сегодня мы оказались в вашем районе. Я с ребятами решил прямо сюда. Уж простите, что беспокоим.
— Да ладно! — отмахнулась женщина, поправляя старенький расстёгнутый халат, из-под которого выглядывала такая же старая ночная рубашка. — Я-то на пенсии. Высплюсь завтра. Проходите на кухню. Чай будете?
— Тётя Катя, не беспокойтесь! — с благодарностью в голосе продолжал рассыпаться Батурин. — Мы всё сами…
Тётя Катя пошла к себе досматривать потревоженный сон, а нежданные гости, раздевшись, расположились на кухне.
Сняв в коридоре куртку, Иванов, не найдя ничего лучшего, спрятал пейджер во внутренний карман и прошёл к столу.
В стареньком холодильнике Батурин отыскал ливерную колбасу, на столе в целлофановом пакете — вчерашний хлеб, а в шкафу — начатую бутылку водки.
— Удача! — воскликнул Батурин, вытаскивая водку на свет.
Ужин начался.
— Я здесь родился, — признался Александр после первой пропущенной рюмки. — Мы с отцом и мамой занимали комнату в этой квартире. Отцу дали от завода. А тётя Катя с покойным мужем занимали вторую комнату. Сколько помню себя, столько помню тётю Катю. Она молодая красивой была. А своих детей ей бог не дал. А мужа её — дядю Лёню — почти не помню. Хорошо запомнились только его похороны. Говорят, что был он футболистом, и на игре получил удар ногой в живот. Умер быстро. Ну, давай, по второй…
Дмитрий разлил.
— За нашу удачу! — поднял рюмку Батурин и посмотрел на Иванова. — Выходит, что мы с Димкой теперь твои должники.
— Ничего вы мне не должны, — морщась от явно поддельной водки, процедил сквозь зубы Иванов, ставя пустую чарку на стол и выискивая глазами, чем закусить.
— А ты хорошо стреляешь! — поддержал Батурина Дмитрий. — Четверых с ходу уложить! Это ж какая выучка! Где стрелять учился?
— Повезло, — пожал плечами Иванов. — Я как заметил ручку пистолета, торчащую из кобуры мента, так уже ни о чём и не думал. Руки сами действовали. А стрелял я всегда неплохо. Уже в училище призы брал.
— А ты хоть догадываешься, что теперь тебе светит «вышка»? — неожиданно спросил Батурин.
Иванов, перестав жевать, посмотрел на Батурина:
— И что дальше?
— Ничего, — безразлично произнёс Батурин. — Тогда в лесу мне пришлось тебя «отмазать» и соврать Чугуну, что это ты девчонку очередью «подрезал». Иначе смерть снайпера он бы на тебя повесил. И твоё поведение мне тогда подозрительным показалось.
— А что сейчас? — Иванов смотрел на Батурина с холодным прищуром глаз.
Батурин не ответил, потянулся вилкой за отрезанным куском колбасы на тарелке в середине стола. Достав колбасу, положил её в рот, стал старательно жевать и посмотрел на Дмитрия:
— Давай по третьей!
Иванову очень не нравился разговор про убитого им снайпера, тем более в присутствии постороннего, но надо было этот начатый разговор заканчивать. Дмитрий ещё разливал водку по рюмкам, когда Иванов спросил, пытливо глядя на Батурина:
— Саня, а почему ты меня сразу не выдал Чугуну?
Батурин, немного подумав, посмотрел Иванову в глаза:
— Понимаешь, скажу просто, но понятно: есть в тебе что-то от человека. Отличаешься ты от многих из нас. Хотел я тебя тогда «заложить», но вот что-то не пустило. Ностальгия, что ли, по всему нормальному, человеческому. Ведь и я когда-то был таким. Как ты эту девчонку защищал! Сам был готов подставиться… Я решил, что лучше иметь такого друга, чем врага. Да и хотелось, чтобы ты чувствовал себя моим должником. Но сегодня ты сполна рассчитался…
— Странно это слышать от тебя, — Иванов даже смутился от неожиданных слов.
— Что слышать? — не понял Батурин.
— Слова такие, — Иванов посмотрел товарищу в глаза.
— Какие?
— Нормальные, как ты сказал… А девчонку всё-таки зря ты…
— А ты думаешь, что Сашка Батурин хладнокровный убийца и бандит?! — повысил голос собеседник.
— Не кричи, тётя Катя услышит, — напомнил Иванов. — Да, я так думаю.
Батурин сразу как-то сник, стал меньше.
— А может, ты и прав, — тихо произнёс он. — Ведь тётя Катя уверена, что я ещё в милиции работаю…
— Дима, а ты что, действительно милиционер? — как бы невзначай поинтересовался Иванов.
— Мужики, давайте по третьей, — вместо ответа напомнил Дмитрий. — Чего время теряем?
— Третий… — Иванов поднялся с рюмкой из-за стола. Батурин и Дмитрий тоже встали.
— За погибших ребят! — Батурин выпил. Дмитрий молча опрокинул содержимое своей рюмки в рот.
— Всё, мужики, — закусывая и не садясь за стол, распорядился Батурин. — Завтра рано подниматься. Пошли спать.
Все трое улеглись в комнате Батурина, разместившись на видавших виды диване и двух раскладных креслах. Постельное бельё нашлось в большом старом шкафу.
— Мамино, — с любовью и тоской произнёс Батурин, притронувшись рукой к аккуратно сложенной стопке белых простыней, удивительно пахнущих свежим мылом.
— А что случилось с твоими родителями, Саня? — спросил Иванов, когда погасили свет.
— Мама умерла от сердца в тот год, когда я окончил институт и попал в Чечню, — выдержав паузу, ответил из темноты Батурин. — А отец её так любил, что не смог без неё жить и умер через год. Сам. Сердце просто остановилось.
Повисла длительная пауза.
— У тебя здесь одежда найдётся, чтобы ментам глаза не светить камуфляжами? — нарушил молчание Дмитрий.
