Директор «Прикрытия-1» встал с постели и принялся одеваться.
Корабль Береговой охраны США «Алекс Хейли»
Дверь ангара была отодвинута, и внутри его, в свете флуоресцентных ламп, суетились матросы из группы авиаобслуживания. Дыхание вырывалось из их ртов облачками пара. К «Лонг Рейнджеру», установленному на специальную тележку, тянулись кабели электропрогрева. Вертолет был готов к тому, чтобы его выкатили на площадку и подняли в воздух. На юго-востоке, за кормой корабля, горизонт тянулся тонкой стальной полосой, то поднимавшейся, то опускавшейся по мере того, как «Алекс Хейли» перескакивал с волны на волну.
Ночь выдалась долгой и бессонной, поделенной на множество коротких отрезков регулярными, через каждые пятнадцать минут, сеансами связи с островом Среда. Капитан Йоргансон бросил корабль на решительный штурм паковых льдов, и палуба «Хейли» раскачивалась под ногами экипажа и пассажиров. Пришло время активных действий, и в связи с этим все ощущали душевный подъем и волнение.
Чтобы сделать вертолет легче и вместительнее, из него убрали все лишнее, оставив лишь два сиденья пилотов. Джон Смит следил за тем, как матросы грузят и закрепляют в кабине поклажу и оборудование его команды: четыре туго набитых рюкзака, сумки с альпинистским и спасательным снаряжением, портативным радиопередатчиком «СИНКГАРС»,[9] а также алюминиевый чемодан с медицинскими препаратами и оборудованием для проведения анализов в полевых условиях.
Наконец двое матросов погрузили в «Лонг Рейнджер» последний предмет – длинный и толстый, похожий на огромную сосиску тюк из прочного темно-зеленого нейлона.
– Все, сэр, больше ничего нет, – сказал один из матросов, стараясь не смотреть на этот предмет.
Возможно, его замешательство было вызвано приклеенным к тюку ярлыком, на котором крупными печатными буквами значилось:
ПОХОРОННАЯ СЛУЖБА АРМИИ США
МЕШКИ ДЛЯ ТРУПОВ
ОДНА ДЮЖИНА
Ярлык был предназначен для того, чтобы отпугивать чересчур любопытных. Вряд ли кому-нибудь захотелось бы копаться в сумке со столь зловещим содержимым.
– Спасибо, матрос, – поблагодарил Смит, сорвал ярлык и расстегнул «молнию», а затем под изумленными взглядами моряков-пограничников стал вытаскивать из тюка его подлинное содержимое – снаряжение, которое по определению не могло бы понадобиться команде, задачей которой являлась идентификация и эвакуация погибших солдат: белые маскировочные халаты, армейские костюмы биологической защиты МОРР III, маски-фильтры. И… оружие.
– Я гляжу, ты являешься приверженцем великой школы «лупи очередями», – промурлыкала профессор Метрейс, наблюдая за тем, как Рэнди проверяет свой пистолет-пулемет «хеклер и кох МР-5».
– Мне нравится, – коротко ответила Рэнди, открывая складной приклад короткоствольного маленького убийцы, а потом, повернувшись к Смиту, спросила: – Боеприпасы?
– Шесть штук. Можешь не пересчитывать, – ответил тот, передавая ей полностью снаряженные магазины.
Вытащив из тюка следующий мешок, Смит открыл его и заворчал от удовольствия. Ему прислали автоматическую снайперскую винтовку «SR-25», которую он и просил. Окуляры оптического прицела были закрыты защитными колпачками, а передняя рукоятка и приклад – обмотаны белой камуфляжной лентой.
В винтовке ощущалось что-то странно знакомое, и, проверив серийный номер, Смит убедился в том, что это та самая «SR-25», с которой он упражнялся на горных тренировочных сборах, перед тем как получить последнее задание. Дотошность Фреда Клейна была поразительной и трогательной.
Валентина Метрейс с видом знатока, каковым она, собственно, и являлась, одобрительно вздернула бровь.
– Великие умы думают одинаково, Джон. Я подозревала, что нам придется поработать и в горах.
Сама она взяла мягкий чехол и достала оттуда спортивную винтовку гражданского применения, странно смотревшуюся рядом со смертоносным оружием Рэнди и Смита. Тщательно ухоженная, винтовка тем не менее была далеко не новой, о чем свидетельствовали царапины и потертости на прикладе из орехового дерева, но зато снабжена мощной и новой оптикой, настоящим произведением оружейного искусства.
– Что это такое? – спросил Смит, когда Валентина достала винтовку из мягкого чехла.
– Это из моей личной коллекции, – ответила она, опытной рукой дернув на себя досылатель затвора. «Винчестер», модель 70, подлинный экземпляр производства до 1964 года, с одним из первых стволов Дугласа из нержавеющей стали. Валентина подняла элегантную старую винтовку к плечу и посмотрела в оптический прицел в сторону поднимающегося из-за горизонта рассвета. – Оптика «Шмидт и Бендер», увеличение от трех до двенадцати крат. Экспансивные пули «Свифт А-Фрейм» калибра 220 с углублением в головной части. Начальная скорость полета более четырех тысяч футов в секунду, точность попадания можно назвать фантастической, а эффект – ошеломляющим. Как говорится, такие теперь не делают.
– Из нее только ворон стрелять! – презрительно фыркнула Рэнди.
– Это зависит от того, кого ты, милая, называешь вороной, – мрачно ответила Валентина. – Всади «Свифт» в грудь человеку – и это будет для него то же самое, что прямой удар молнии, выстрели ему в плечо, и это будет не дырка, а чистая ампутация. Однажды я с трехсот метров завалила из этой старушки огромного крокодила, а у крокодилов, между прочим, очень твердый череп и очень маленький мозг.
Настала очередь Смита удивленно вздернуть бровь.
– А у вас любопытные хобби, профессор!
Валентина загадочно улыбнулась.
– Вы себе этого и вообразить не можете, дорогой подполковник.
– А для меня что-нибудь найдется? – спросил Смыслов, глядя на богатый арсенал компаньонов.
– Для вас мы ничего не заказывали, майор, – ответил Смит, – но, я согласен, вам тоже нужны зубы. – Он взглянул на Валентину. – Позаботиться об этом я попросил профессора.
Валентина кивнула, закинула винтовку за плечо, а затем подошла к вертолету и взяла с пилотского сиденья ремень с кобурой и чехлом для запасной обоймы. Протянув его Смыслову, она сказала:
– Ничего особо сексуального или экзотического, майор. Стандартное оружие Береговой охраны, но вам подойдет.
Смыслов вынул из кобуры автоматическую «беретту 92F», взвесил ее в руке и для пробы передернул затвор.
– Да, вполне подойдет, – задумчиво произнес он.
Последним предметом, который появился на свет из темно-зеленого тюка, оказалась прямоугольная аптечка, в специальных углублениях которой покоилось с дюжину больших, закрытых белыми пластиковыми крышками пузырьков с таблетками.
– Это – на всякий случай, дамы и господа, – объявил Смит, раздавая каждому из своих спутников по флакону с антибиотиками. – Для начала примите по три капсулы, а потом – по две капсулы каждые двенадцать часов, причем натощак. Повторяю, натощак. Хуже не будет, но в случае чего может помочь.
– Не дадите ли и мне, подполковник? – Одетый в парку, у входа в ангар стоял профессор Троубридж, наблюдая за тем, как вооружается команда Смита. – Я лечу… – Он осекся и поправил самого себя: – Я хотел бы полететь с вами на остров.
– Учитывая сложившуюся ситуацию, я не думаю, что это было бы разумным решением, – осторожно проговорил Смит. – Мы не знаем, с чем столкнемся на острове. Там может оказаться небезопасно.
На лице ученого появилось упрямое выражение.
– Я тоже не знаю, с чем вы там столкнетесь, и именно поэтому должен лететь. Не понимаю, почему все это происходит и как это могли допустить, но на мне лежит определенная ответственность. На острове находятся мои люди! Я участвовал в организации экспедиции и сборе средств, я подбирал ее участников. Что бы там ни происходило, я отвечаю за это.
Мои люди… Смит уже хорошо понимал смысл этих слов. Он открыл рот, чтобы ответить, но тут в ангар вошел один из матросов и быстро подошел к вертолету.
– Прошу прощения, подполковник, но капитан Йоргансон велел сообщить вам, что радиостанция острова Среда не вышла на очередной сеанс связи.
Смит поднес к лицу запястье и посмотрел на циферблат часов.
– Когда это было? – спросил он.
– Десять минут назад, сэр. Радист постоянно вызывает остров, но ответа нет.
В груди Смита возник арктический холод. Проклятье! Кайла Браун почти дожила до нового дня…
– Спасибо, – сказал он. – Передайте капитану Йоргансону, что мы вылетаем немедленно. – Затем Смит повернулся к доктору Троубриджу и снова открыл аптечку. – Три капсулы сейчас, а затем по две – каждые двенадцать часов. Натощак.
Над Северным Ледовитым океаном
Горизонт позади «Лонг Рейнджера» уже полыхал пурпурно-золотой лентой, казавшейся еще более яркой на фоне угрюмого, темного моря, покрытого трещинами льда, и низкого, затянутого серыми облаками неба. Солнце поднималось на юге, и это отклонение от нормального хода вещей еще заметнее подчеркивало чужеродность мира, в котором они находились.
