Когда они подошли к домику, Смиту не пришлось отдавать приказания, да и вообще произносить хоть слово. Команда действовала, как единый организм. Валентина повернула шарообразную ручку на оптике винтовки и переместила прицел вбок, чтобы в ближнем бою пользоваться стандартной мушкой на дуле, а Рэнди передернула затвор своего «МР-5». Поскольку у нее было самое короткое оружие, ей предстояло первой войти внутрь. Смит и Валентина заняли позиции по обе стороны от входа, а Рэнди, пнув ногой внешнюю, а затем и внутреннюю двери, ворвалась в домик. В течение нескольких секунд царила тишина, а потом послышался ее крик:
– Чисто!
Смит вошел внутрь и лично осмотрел нетопленое помещение. Там был только запасной бензиновый генератор и полки, уставленные оборудованием и запасами экспедиции. Последние после целого сезона полевых работ были изрядно истощены, но запас все же оставался еще солидный. Это была обычная для полярных экспедиций предусмотрительность: бери на один сезон столько, чтобы хватило на два.
В центральной избушке размещались лаборатория и радиорубка. На короткой и толстой мачте, установленной на растяжках, крутился ветряк, вырабатывавший электроэнергию. Поодаль, метрах в ста от границы лагеря, на низком, покрытом льдом пригорке, стояла вторая стальная мачта. Более высокая, с подпоркой, она несла на себе коммуникационную антенну.
Когда Кайла Браун вышла в эфир в последний раз, она находилась именно здесь.
И снова повторилась процедура проникновения в домик. И снова прозвучало: «Чисто!»
Опустив винтовки, Смит и Валентина вошли в избушку следом за Рэнди. Когда Смит перешагнул порог внутренней двери, в лицо ему ударило дымное тепло. Здесь еще присутствовала жизнь. На полу лежали ящики для научных образцов и оборудования – некоторые уже заполненные и закрытые, другие – пустые, готовые принять свой груз.
Тепло исходило из маленькой угольной печки, стоявшей по центру северной стены. Подойдя к печке, Метрейс подняла крышку и увидела тлеющие оранжевые угли.
– Интересно, сколько времени это приспособление может хранить тепло? – задумчиво проговорила она, взяв из большой плетеной корзины несколько кусков антрацита и бросив их в печку.
– Наверное, долго, – ответил Смит, осматривая лабораторию. – Никаких признаков борьбы, а ведь тут хватает разных хрупких предметов, которые наверняка разбились бы во время потасовки.
– Ага, – согласилась Валентина и указала на ряд пустых крючков для верхней одежды рядом с выходом. – У мисс Браун было достаточно времени, чтобы надеть теплую одежду. Это значит, что она покинула домик по собственной воле и без особой спешки.
Смит вошел в радиорубку. Откинув капюшон и сняв рукавицы, Рэнди с хмурым лицом сидела на стуле радиста. Рация все еще была включена. Контрольные огоньки горели зеленым, а из динамика слышалось шипение радиопомех. Рэнди взяла микрофон, нажала на кнопку и заговорила:
– CGAH «Хейли»! CGAH «Хейли»! Вызывает KGWL, остров Среда. Проверка связи. Вы меня слышите? Прием.
Из динамика по-прежнему раздавалось шипение. И больше – ничего.
– Что ты об этом думаешь, Рэнди?
– Не знаю. – Она покачала головой. – Мы находимся на правильной частоте, и приборы показывают, что сигнал передается нормально. – Рэнди отрегулировала громкость и мощность передатчика, после чего повторила вызов. Результат оказался тем же. – Либо они нас не слышат, либо мы не слышим их.
В дальнем конце консоли был установлен спутниковый телефон, подключенный к линии передачи данных. Смит обошел Рэнди, взял трубку и набрал адресный код «Хейли».
– И здесь ничего, – сообщил он через несколько секунд. – Связи со спутником нет.
– Может, дело в антеннах?
– Вполне возможно. Но это мы проверим позже. Пошли.
В последнем домике располагались жилые помещения. Когда Смит, Рэнди и Валентина направлялись к нему, передняя линия снежного шквала уже накрыла лагерь, и видимость заметно ухудшилась.
Вновь повторилась процедура осмотра. Притаившись возле наружной двери, Смит и Метрейс слушали, как Рэнди ворвалась в избушку. Вскоре до них донеслось ее восклицание:
– А вот это уже интересно!
Смит и историк переглянулись и плечом к плечу прошли в просторную спальню.
Внутри все выглядело почти так же, как в лаборатории. Там находились два ряда коек и маленький угольный обогреватель возле северной стены. У восточной располагались кухонная утварь и стол для приготовления пищи, а в центре комнаты стоял обеденный стол. В дальнем конце помещения находился женский отсек. Он занимал примерно четверть всего пространства и был отгорожен от остального помещения раздвижными дверями, которые сейчас были наполовину открыты.
Здесь было множество личных вещей: фотографий, рисунков, карикатур, приколотых или приклеенных к стенам липкой лентой.
Рэнди стояла у стола и смотрела на тарелку, где лежал недоеденный сэндвич с солониной, и наполовину пустой стакан с чаем.
– Я согласна, мисс Рассел, это действительно переходит все границы, – сказала Валентина Метрейс, подойдя к столу и окинув взглядом этот натюрморт.
Рэнди положила пистолет-пулемет на стол.
– У меня такое ощущение, будто я поднялась на борт «Марии Селесты».[10] – Она сняла варежку и прикоснулась двумя пальцами к стакану. – Еще теплый.
Многозначительно посмотрев на своих спутников, она постучала ногтем по краю стакана.
В этот момент Джон Смит понял, что они действительно стали командой. Для того чтобы понять смысл этого жеста Рэнди, ни ему, ни Валентине объяснений не понадобилось.
* * *
Переносной радиопередатчик «СИНКГАРС» шипел и пищал, но, даже несмотря на шестиметровую антенну для увеличения радиуса передачи, закрепленную на балке домика, он был совершенно бесполезен.
Смит выключил рацию.
– Я думаю, «Хейли» нас слышит, и, надеюсь, они примут к сведению нашу информацию, но на большее рассчитывать не приходится.
– То же самое – с передатчиком «Лонг Рейнджера», – добавила Рэнди. – Когда вертолет находится на земле, у него не хватает мощности, чтобы преодолеть помехи от солнечной вспышки. Возможно, нам все-таки удастся наладить связь с помощью большого радиопередатчика станции, но я пока не могу понять, что с ним не так.
Разгрузив вертолет и закрепив его с помощью веревок, прибывшие с «Хейли» собрались в лабораторном домике, имея перед собой две цели: предпринять еще одну попытку установить связь с кораблем и выработать план дальнейших действий.
– Что мы будем делать теперь, подполковник? – осведомился Смыслов.
– То, ради чего мы сюда прибыли. – Смит поглядел в окно лаборатории. Снегопад на какое-то время прекратился, но ветер продолжал бушевать. – Световой день еще будет продолжаться достаточно долго для того, чтобы мы успели добраться до седловины. Майор, Вэл, вы идете со мной. Соберите все необходимое из расчета, что нам придется заночевать на леднике. Доктор Троубридж, как вы сами говорили, эта станция находится в зоне вашей ответственности, поэтому вам лучше остаться здесь. А тебя, Рэнди, я попрошу выйти со мной на пару минут. Мне необходимо с тобой поговорить.
Одевшись, они вышли из уютного тепла лаборатории на обжигающий холод и шли по утоптанной тропинке, тянувшейся вдоль домиков, до тех пор, пока не оказались достаточно далеко, чтобы их нельзя было подслушать.
– Слушай, – заговорил Смит, повернувшись к своей спутнице, – у нас проблема.
– Еще одна? – с невеселой улыбкой спросила Рэнди.
– Получается, что так, – ответил Смит. С его губ срывался пар мгновенно замерзающего дыхания. – Ситуация такова. Я вынужден сделать то, чего не хочу. Разделить нашу команду, чтобы прикрыть одновременно и бомбардировщик, и станцию. Профессор Метрейс и майор Смыслов понадобятся мне возле самолета, а это означает, что тебе придется остаться одной. Повторяю, мне это вовсе не по душе, но другого выхода нет.
Лицо Рэнди потемнело.
– Благодарю вас за столь высокое доверие, подполковник.
Смит раздраженно поморщился.
– Сейчас не время язвить, Рэнди, да я этого и не заслужил. Я думаю, самое меньшее, с чем ты можешь здесь столкнуться, это убийца, хладнокровно отправивший на тот свет нескольких человек. Твоим единственным помощником будет лишь профессор Троубридж, но от него пользы – как от лишнего ведра воды на тонущем корабле. Если бы я не считал тебя самым способным к выживанию членом нашей команды, я бы даже не рассматривал такой вариант, но в сложившихся обстоятельствах у тебя, на мой взгляд, больше всего шансов выйти живой из этой передряги. Ты меня понимаешь?
Холодный тон и стальная сосредоточенность в его синих глазах моментально отрезвили Рэнди. Такого Джона Смита она еще не видела никогда – ни в те времена, когда он был с Софией, ни во время их последующих встреч. Сейчас перед ней стоял настоящий солдат, подлинный воин.
