бы я выбрал самолет? Не отравил бы тебя, и мы бы нормально приземлились, и моя семья… – Он не смог закончить мысль.
– Таков был бы твой выбор, – сказал Бен. – Тогда мы бы сели без проблем и сегодня вечером я бы застрелился.
Бен поклонился Сэму и произнес что-то не по-английски. Сэм повторил жест и фразу.
– Понимаешь, сегодня мы умрем. И я, и Сэм. Это уже решено. Но теперь, благодаря смерти, наша жизнь обретет смысл.
Билл с отвращением покачал головой.
– Мученичество – смерть труса.
Сэм поднес телефон к самому лицу – его всего трясло, хоть он и пытался держать себя в руках.
– Религия тут ни при чем, – сказал он. – Трусы – только такие как ты, те, кому страшно признать, какой ценой вам достались мир и привилегии.
Билл не слышал ни слова.
Сощурившись, он пытался сосредоточиться на том, что находилось за спиной Сэма. Ракурс сменился, и теперь на свету он мог разглядеть… деревянные брусья?
Тут все сошлось. Билл чуть не вскрикнул.
Много лет назад, когда Кэрри переезжала из Чикаго в Лос-Анджелес, они взяли напрокат фургон компании U-Haul. Ничего крупного у Кэрри не осталось, потому что большую часть вещей она распродала, и им хватило минивэна на шестнадцать мест без сидений. Биллу, наверное, пришлось раз сто влезть в него и вылезти обратно. Потом еще неделю доставал из руки занозы от деревянных брусьев, за которые держался, когда забирался в кузов.
Его семья в грузовом фургоне.
Глава двадцать четвертая
Тео поднял глаза, когда услышал шум вертолета, стрекотавшего над торговым центром и прочесывавшего лучом прожектора улицы юго-западного Лос-Анджелеса. То туда, то сюда – они искали иголку в стоге сена.
– Пятикилометровый радиус?
Агент включил карту, экраны в мобильном штабе осветились. На них появились окрестности международного аэропорта Лос-Анджелеса.
– Нет, начнем с трех, – сказала Лью.
Тео стоял рядом с Лью снаружи фургона, скрестив руки на груди и наблюдая через плечо другого агента за тем, как сужается пространство на карте. Даже в радиусе трех километров искать точки обзора LAX можно было несколько дней. Жилые районы, отели, торговые центры, парковки. Количество вариантов, где могла бы находиться семья, ошеломляло. Единственный плюс – агентам надо было прошерстить только три направления. Западная сторона аэропорта упиралась в океан.
– Пошлите людей на север, восток и юг LAX, – сказала Лью. – Начинайте как можно ближе к периметру. Прочешите каждую улицу. Пусть полиция аэропорта обыщет гаражи и просмотрит записи с камер.
Тео с другими агентами кивнули и стали переговариваться по рациям, печатать что-то в телефонах.
Лью посмотрела на вертолет.
– Наша воздушная кавалерия даст обзор с высоты, – сказала она. – А мы останемся здесь и постараемся во всем этом разобраться.
Саперы на другом конце стоянки все еще трудились над внедорожником Хоффманов.
– У вас что-нибудь есть? – спросила Лью по рации.
Тео бросил взгляд через парковку. Один агент возле машины обернулся и показал Лью опущенный большой палец.
Телефон Лью пискнул. Она прочитала сообщение, потом переслала его всем собравшимся. «Первая фаза эвакуации в Вашингтоне почти завершена». Тео знал, что это значит: высокопоставленные правительственные госслужащие эвакуированы, порядок преемственности гарантирован, Секретная служба готова перевести президента в бункер Белого дома по первому сигналу.
Никто не сказал ни слова. Тео представил себе логистику такой операции. Их дело расширялось, паутина бешеными темпами охватывала все больше людей.
– А как там… обычные граждане? – спросил Тео. – Общественность известили? Было официальное сообщение?
Лью покачала головой.
– И не будет – если мы найдем семью.
Вдруг в наушниках воскликнули:
– Грузовой фургон! Еще одно сообщение морзянкой – он говорит, они в грузовом фургоне!
Пальцы на раненой руке Тео защекотало – внезапная надежда вызвала выброс адреналина. Лью повернулась к нему.
– Обзванивай всех перевозчиков в округе, вдруг что найдешь.
Тео отошел от группы, посмотрел на часы и произвел быстрый расчет. По его прикидкам, самолет находился меньше чем в часе лета от пункта назначения.
Скоро будет газовая атака.
Сердце Билла застучало от новообретенной надежды. Он не мог определить точное местонахождение семьи, но круг все-таки сузился. Если ФБР поторопится, если фургон скоро найдут, может, и Биллу не придется бросать отраву в салон. Да, пистолет у его виска никуда не денется – но все по порядку. Сперва нужно обезопасить Кэрри и детей. Остальное он решит потом.
Билл снова посмотрел на них, но ему тут же пришлось закрыть глаза. Невыносимо было видеть, как жена со связанными руками пытается успокоить раскапризничавшуюся десятимесячную девочку. Но с закрытыми глазами неустанные крики Элизы только громче раздавались в ушах – его малышка, его беззащитная малышка. Нечестно, что она даже не понимает происходящего, ее неведение вовсе не казалось блаженным. Билл гадал, не пора ли менять ей подгузник.
Услышав, что Кэрри утешает девочку все настойчивее, он все-таки открыл глаза. Она хмуро качала Элизу, но все без толку. Скотт пощекотал сестру за пятки, показал ей язык. Малышка даже не взглянула на него – она крепко зажмурилась. По ее щекам струились слезы.
– Все хорошо, Лизи, – произнес Скотт, чуть повысив голос. Он сам придумал это прозвище для сестры. – Ш-ш-ш, все хорошо. Чуешь? Запах костра? Давай представим, что мы в походе. С папой. В лесу.
У Билла перехватило дыхание.
– Будем жарить маршмэллоу и глядеть на звезды, – продолжал Скотт. – Представь, Лизи. Представь.
Билл медленно опустил левую руку. Осторожно взял микрофон, убедившись, что Бен ничего не заметил. Начал методично отстукивать сообщение.
Элиза закричала еще громче.
Тогда Сэм взял малышку. Кэрри ахнула, пытаясь прижать ее к себе. Но Сэм ласково протянул к ней руки – не угроза, а помощь. Дитя предательски оттолкнулось от матери и потянулось к мужчине. Кэрри скрепя сердце отпустила Элизу.
По коже у Билла пробежал холодок, когда он увидел, что его дочь лежит на груди другого мужчины и прижимается щечкой к жилету со взрывчаткой. Сэм раскачивался из стороны в сторону, как метроном, а Элиза корчилась в такт своим задыхающимся крикам. Он легонько гладил ее по спине, не выпуская детонатор.
И вдруг начал петь. Тихая мелодия, грустная, но приятная. Текст на незнакомом языке, но для малышки все равно ни в каких словах не было смысла.
Бен стал подпевать – едва-едва, но Билл все-таки услышал.
Крики Элизы понемногу перешли в плач и уже скоро уступили всхлипам. Ее крошечное тельце мало-помалу перестало содрогаться, она расслабилась. На последней ноте единственным движением в фургоне осталось только мягкое покачивание Сэма из стороны в сторону.
Никто не нарушил этот странный момент покоя.
Билл спросил себя, жалеют ли они о своем выборе. Жалеют ли, что подвергли эту малышку, этого мальчика, эту женщину такой опасности. Быть может, еще не поздно. Даже после всего случившегося – может, их еще удастся переубедить. Он хотел воспользоваться моментом, но Бен его опередил.
– Билл. Пора.
Тео нажал на красную кнопку и завершил вызов. Это была уже седьмая компания грузоперевозок. Семь тупиков.
Бросив взгляд
