— Они рождались с уродствами. Или слишком слабыми. Маб рассказывала, что мать была готова на все, только бы у нее были красивые, сильные, здоровые дети. Не как она сама, — он глотнул из фляжки, и тонкая струйка виски потекла по острому подбородку, капнув на свитер. — Мы всегда получаем то, что хотим. Делаем то, что хотим. Это семейная черта, если угодно. Нам плевать на цену.
Мэттью хмыкнул, глядя в почти опустевший бокал.
— Значит, вам повезло. Если вы можете себе это позволить. П-простите, в том смысле…
Дэвид поднял на него серьезный взгляд. Его глаза влажно блестели.
— О да. Вы правы. Мы многое можем себе позволить. Например, не думать о последствиях. Пока они не настигают нас.
Допив виски, Мэттью все же закурил и тоже сел на диван. Ему почему-то вспомнился Джонатан с его горящими глазами и словно где-то подслушанной патриотической речью. Интересно, Дэвид прочел его письмо? Не пытался ли Джонти позвать его с собой? Хотя как это вообще может прийти в голову? Позвать с собой друга на далекую чужую войну. Чтобы что? Умереть вместе?
— Джонатан говорил, вы собирались отправиться в Европу?
Дэвид поморщился и тоже вынул портсигар, зажав фляжку между коленей.
— Джонти всегда был таким… дурачком, — сказал он без злости. — Романтичным доверчивым дурачком. Наверное, он настолько же романтичен, насколько вы — скептичны.
Мэттью смутился и поискал взглядом пепельницу, сочтя это уважительной причиной не смотреть Дэвиду в глаза.
— Вы, должно быть, шутите. Хлоя всегда говорила, что я…
— Кто такая Хлоя?
— Моя старшая сестра. Так вот, она всегда говорила, что я слишком наивен.
— Ох уж эти сестры, — Дэвид рассмеялся и подлил ему еще виски. — Нет, я бы не сказал, что вы наивны, Мэттью. Но, может, ей нравится так думать.
— Думаете, что вы знаете меня лучше сестры?
— У меня чутье, — от улыбки Дэвида Мэттью пробрала дрожь, и он торопливо затянулся сигаретой, чтобы как-то с ней совладать. — Я вас понял с первой встречи. Не верите?
— Верю, — кивнул Мэттью.
Дэвид снова рассмеялся.
— Видите? Вы не наивны. Вы вежливы и не лезете в споры.
Мэттью невольно разулыбался. Сложно было поверить, что совсем недавно он задыхался от гнева и предъявлял какие-то претензии. Да, с Дэвидом бывало не просто. Но с кем легко? Мэттью не собирался срываться. И до сих пор не мог понять, почему все же сделал это. Как и тогда с Майклом возле редакции. В последнее время он все проще выходил из себя.
Они немного помолчали, потягивая виски. Мэттью чувствовал, как тело постепенно становится тяжелее и мягче, а голову будто заполняет туман.
— Будете ужинать? — подал голос Дэвид, глядя в огонь.
— Нет, наверное, я лучше прилягу.
— Спасибо за компанию. Спокойной ночи.
— Вам спасибо, Дэвид, — Мэттью поднялся, оставив пустой бокал на столике. В комнате он сразу упал на постель, не раздеваясь и не откидывая покрывало. Кровать под ним медленно плыла. Закрыв глаза, он представил, как ее вместе с домом несет по течению узкой черной реки, а с берегов за этим наблюдает луноликий исполин.
Он проснулся от жажды. В комнате было совершенно темно, но в этой темноте чернели тонкие тени ветвей, покачивающиеся на занавеске. По крыше что-то быстро стучало.
«Просто желуди», — напомнил себе Мэттью, но сердце все равно забилось чаще. Следом раздался короткий хлопок — Мэттью показалось, что закрылась входная дверь. Хотя кто мог разгуливать среди ночи?
Сонливость прошла. Он приподнялся, нашарил выключатель, но ничего не произошло. Что-то с электричеством? Откуда оно здесь вообще? Рядом не было никаких линий электропередач. Да и кто бы потянул их в такую глушь?
Мэттью попытался вспомнить, была ли в спальне лампа или свечи. Мысли текли слишком медленно, спотыкаясь и угасая на ходу. Хотя Мэттью больше не чувствовал себя пьяным.
Он нащупал в кармане коробок и зажег спичку. Ее свет едва хватало, чтобы осветить пару футов перед носом, и три спички спустя Мэттью нашел керосинку. Жидкого света лампы было недостаточно, чтобы разогнать густой сумрак по углам, но Мэттью все же почувствовал себя увереннее.
Он поднялся, нашарил в кармане часы и лишь затем вспомнил, что те остановились еще днем. Осторожно, сквозь подступающую тревогу, Мэттью вышел из спальни, освещая себе путь керосинкой.
— Дэвид?
Никто не отозвался. В кухне было пусто. Огонь в камине не горел, но угли еще вспыхивали красными всполохами.
— Дэвид!
В мансарду вела крутая лестница без перил, так что Мэттью поднимался очень медленно, тщательно нащупывая каждую ступень. Там тоже было совершенно темно. Никаких дверей и перегородок — только перила по пояс высотой.
У окна стояла широкая постель, ближе к стене — массивный шкаф. А за ним — какая-то тренога. Вешалка?
— Дэвид, это я. Что-то с электричеством…
Постель была пуста, покрывало даже не смято. Мэттью остановился, еще раз медленно обводя взглядом комнату. Где-то в груди зародилась дрожь.
«Наверное, он пошел в сарай. Проверить генератор. Откуда еще здесь взяться электричеству? Значит, генератор. Больше Дэвиду просто некуда деться».
Мэттью подошел к окну и отвел занавеску. Прямо за стеклом покачивались полуоблетевшие ветви дуба, черные и крючковатые. Сарая видно не было, только крыло оставленной под навесом машины. Может, стоило бы пойти и проверить, не нужна ли помощь?
От мысли, что придется покинуть дом, в горле встал ком. Лес был слишком близко. Хотя теперь, когда тучи разошлись, все освещала убывающая луна, еще достаточно большая, чтобы ночь не превратилась в кромешный мрак.
Что ж. Сарай ведь совсем рядом. Только с крыльца спуститься.
Мэттью повернулся к лестнице. В мелькнувшем свете лампы он вдруг понял, что тренога в углу — никакая не вешалка, а мольберт с маленьким холстом на нем. Рядом было составлено еще несколько натянутых на раму холстов. Рассматривать их Мэттью не стал. Медленно и осторожно он спустился вниз, на всякий случай еще раз позвав Дэвида, но никто не откликнулся.
У входной двери Мэттью замер, набираясь решимости. Это не прогулка в лес. Просто спуститься с крыльца и пройти несколько футов до сарая. Ничего страшного. А в сарае, в сарае Дэвид, и ему наверняка нужна помощь.
Вдохнув, как перед прыжком в воду, Мэттью распахнул дверь. Ночь дохнула прохладой и сладким ароматом осеннего леса. На мгновение у Мэттью закружилась голова. Он стоял, стиснув гладкую металлическую ручку и жадно хватал губами воздух. Было очень тихо. Прежде он никогда не слышал такой тишины. Может быть, зимним утром, если успевал проснуться раньше всех. Но даже тогда по улице нет-нет, да и проедет автомобиль, или у кого-то из соседей хлопнет неплотно прикрытая калитка.
Мэттью не стал запирать дверь. Поднял повыше фонарь и медленно, глядя только себе под ноги, спустился по ступенькам. Под подошвами зашуршало. Этот звук тут же отозвался тихим шелестом ветра в ветвях деревьев. Лес смотрел. Мэттью чувствовал на себе множество взглядов. Не враждебных. Не несущих угрозы. И все же — пристальных.
По пути до сарая он ни разу не споткнулся. Дверь легко поддалась, но уже в этот момент, под тихий скрип петель Мэттью понял, что пришел сюда зря. В сарае было совершенно, чернильно темно. Никто не смог бы находиться в таком густом мраке. Даже Дэвид. И уж ни о каком ремонте речь точно не шла. Это все равно что пытаться чинить что-то с закрытыми глазами.
— Дэвид! — все же окликнул Мэттью и сам вздрогнул от этого звука. Быстро, не оглядываясь и почти не глядя под ноги, он вернулся на крыльцо. Сердце глухо колотилось в груди. Дэвида нигде не было.
========== 15. Близнецы ==========
Уехать Дэвид не мог — автомобиль так и стоял под навесом. Мэттью даже заглянул в салон. В доме прятаться было негде. И все же Мэттью обошел его еще раз, даже спустился в погреб. Вновь поднимаясь в мансарду, он уже прекрасно понимал, что поиски бессмысленны. Тот стук, что он услышал, проснувшись, и в самом деле был звуком закрывающейся двери. И закрылась она за Дэвидом.
