Бусленко осмотрел опушку леса, прильнув к оптическому прицелу своего автомата, и, решившись, побежал к берегу, с хрустом ломая тонкую корку льда на снежном покрове.
Мария искала «БМВ» около трех часов. Она не сомневалась, что найдет его где-нибудь на обочине с мертвым или потерявшим сознание украинцем за рулем. Мысль о том, как мало ее трогало то, что она только что убила или серьезно ранила другого человека, ей самой показалась шокирующей. Но ведь он сам пытался убить ее, да и вообще эти люди со смертью на ты. Мария вернулась на исходную позицию, рассчитывая найти какую-нибудь не замеченную раньше дорогу, куда он мог свернуть, но никаких других дорог не было. Значит, ему удалось скрыться. Она проверила показатель топлива — его осталось совсем немного, ей же еще надо было неизвестно как выбираться на автостраду и возвращаться в Кёльн. Да и у нее самой силы были на исходе — выброс адреналина, питавшего ее энергией во время погони, прекратился. Наконец она добралась до перекрестка с указателем на Дюссельдорф, Кёльн и автобан номер 57, выехала на автостраду и покатила в город.
Бусленко прикинул, что за последний час они прошли километров пять. Если так, то совсем неплохо, учитывая темноту и характер местности. Никаких растяжек и мин-ловушек не было, и Бусленко уже начал склоняться к тому, что якобы враги, поджидавшие их в засаде, лишь плод больного воображения. Женщина — Ольга Сарапенко — держалась просто молодцом, особенно принимая во внимание то, что она не проходила такой жесткой подготовки, как остальные.
— Привал! — скомандовал он.
— Послушай. — Белоцерковский опустился на землю рядом с Бусленко и прислонился спиной к дереву. — Нет никаких засад. Это точно кто-то из нас.
— Ты куда? — крикнул Бусленко направлявшемуся к берегу Стояну.
— Я тут осмотрюсь, командир. Буду осторожен. И потом, мне надо отлить.
Бусленко кивнул и повернулся к Белоцерковскому.
— Это не мог быть никто из нас. Я думал об этом. Ни у кого такой возможности просто не было. Капитан Сарапенко отсутствовала меньше десяти минут. За это время она могла только добраться до места, где мы нашли Воробьева. Ты, Стоян и я… мы все были в доме.
— Мы не знаем точно, когда убили Воробьева, — возразил Белоцерковский. И тут они вздрогнули от уханья филина, пролетевшего над их головами, громко хлопая крыльями. Оба схватились за автоматы и проводили птицу пристальными взглядами. Однако вскоре они успокоились.
— Начинаем нервничать, — с горькой усмешкой заметил Бусленко. — Что касается времени смерти Воробьева, то я примерно его представляю. Его тело было все еще теплым. При таком морозе это означает, что его убили, когда он возвращался после завершения своей смены. И убили его не призраки, так что не будем терять бдительности.
Добравшись до берега, Стоян лег на землю и внимательно осмотрел окрестности. Вдалеке виднелись огни Коростышева, находившегося примерно в часе хода, но небо уже начинало светлеть и последний участок пути мог оказаться самым сложным. Стоян перевел взгляд на опушку. Ближайшие ряды деревьев были еще видны, но за ними лес стоял сплошной темной стеной. В лесу темень сохранится еще несколько часов. Он решил посоветовать Бусленко перейти под прикрытие деревьев. Это замедлит движение, зато будет безопаснее. Он показал Бусленко двумя пальцами себе на глаза, а потом обвел рукой вокруг. Тот кивнул, разрешая провести разведку прилегающей местности.
Стоян быстро пересек узкую полоску открытого пространства между берегом и лесом, прислонился спиной к толстому стволу и вытащил небольшой прибор ночного видения, собираясь рассмотреть лес получше. Но ничего не было видно. Буквально ничего. Даже прибор ночного видения не мог преодолеть мрак ночного леса.
— Стоян!
Он вздрогнул от обращенного к нему призыва и повернул прибор в ту сторону, откуда донесся приглушенный голос.
— Стоян! Сюда!
Он не ответил, по-прежнему пытаясь определить, откуда его звали, чтобы поразить неизвестного автоматной очередью.
— Стоян! Это Тенищев!
Стоян чуть переместился и, пригнувшись как можно ниже, чтобы в него труднее было попасть, направил ствол автомата в сторону голоса.
— Я здесь! — уже близко прозвучал голос, и через мгновение на опушке показался Тенищев. Весь в грязи и без оружия. Темное пятно на щеке было похоже на кровь. — Сюда… но осторожно! Сердючка где-то рядом. Он шел за вами по пятам. Сердючка — предатель. Это он убил Воробьева и пытался убить меня.
Стоян перебежал к кустам, и они оба залегли, укрываясь за ними. Тенищев выглядел испуганным. Его куртка была порвана, и когда Стоян до нее дотронулся, то почувствовал влагу. Он посмотрел на свои пальцы и увидел на них кровь.
— Ты в порядке? — спросил Стоян. Тенищев кивнул, но Стоян отложил автомат и отогнул ему куртку, пропитанную кровью. — Ты сказал, что Сердючка убил Воробьева?
Тенищев снова кивнул. Стоян забеспокоился — крови было очень много, но, странное дело, рана нигде не просматривалась и не прощупывалась.
— Сердючка работал на Витренко?
— Да, — подтвердил Тенищев. — Трудно представить, правда? А знаешь, что представить еще труднее?..
Стоян в ужасе смотрел Тенищеву в глаза. Он чувствовал, что не может дышать, и, опустив взгляд, увидел рукоятку ножа, торчавшего у него в груди.
— Что я тоже, — пояснил Тенищев, глядя в мертвые глаза Стояна.
Бусленко и Белоцерковский уже пятнадцать минут лежали на земле, не сводя глаз с опушки. Небо стало совсем светлым.
— Надо идти… — сказал Бусленко.
— Мы что — бросим Стояна? — возмутился Белоцерковский.
— Стоян убит! — неожиданно решительно вмешалась Ольга Сарапенко. Она находилась чуть пониже под обрывом и следила за противоположным берегом реки. — И нас тоже убьют, если мы не выберемся отсюда как можно скорее. По какой-то причине Витренко решил с нами разобраться здесь… Или просто забавляется, гоняя нас как стадо кабанов. Он, видимо, решил, что в Германии мы создадим ему немало проблем, если сумеем туда добраться.
— Мы никогда не доберемся до Германии, — глухо заметил Белоцерковский.
— Но здесь ему с нами не сладить! — с вызовом воскликнула Ольга. — Я пойду на все, чтобы прикончить этого сукина сына!
Бусленко улыбнулся и повернулся к Белоцерковскому.
Тот кивнул и в это время заметил что-то на светлеющем небосводе.
— Берегись! — крикнул он.
Мария настроилась на беспробудный сон до полудня. Она повесила снаружи на дверь табличку «Не беспокоить», дотащилась до постели и тут же отключилась. Проснувшись, она принялась корить себя за то, что спала полностью одетой и не почистила на ночь зубы. Какое-то время она лежала, пытаясь понять или вспомнить, отчего на душе было как-то тревожно. Потом перед глазами всплыла картина вчерашней погони и то, как она стреляла по машине. Не исключено, что она при этом кого-то убила, то есть сама начала совершать преступления, хотя должна была их предотвращать. Конечно, в суде она могла бы сослаться, что действовала в порядке самообороны, но использовала она оружие, которым владела незаконно. И, нажимая на курок, она совершенно сознательно хотела убить украинца. Мария больше не имела права считать себя офицером полиции — теперь она стала, по сути, рядовым членом «комитета бдительных», формируемого из гражданских добровольцев, решивших взять охрану правопорядка в свои руки.
Она подошла к окну и отодвинула занавески. В квартире напротив света не было. Было рано, и небо над домами еще только тускло мерцало, предвещая скорую зарю, но Мария поняла, что больше все равно не заснет. Бросив еще один взгляд на светлеющий на востоке горизонт, она решила, что пора действовать.
Она разделась, приняла душ и, упаковав вещи, спустилась вниз и рассчиталась за номер. Гостиница отлично послужила ей временным приютом, но она жила здесь под своим именем и пользовалась своей кредитной картой. Кроме того, персонал уже обратил внимание на неожиданные перемены в ее внешности. Мария собиралась снять номер в другом месте в этом же районе и остановиться там на пару дней, расплачиваясь наличными. После этого она переедет в квартиру подруги, уехавшей в Японию.
Она вышла на улицу с чемоданами в руках, не имея ни малейшего представления, каким образом ей выйти на след Витренко.
Прятаться было негде. Они оба увидели темный круглый предмет, летевший в их сторону, и прижались к покрытой ледяной коркой земле, ожидая взрыва, который неминуемо покончил бы с ними.
Но взрыва не последовало.
На белом снегу упавший предмет выделялся темным пятном, и Бусленко подполз к нему. Это была голова. Он взял ее за волосы и развернул лицом к себе. Стоян. Белоцерковский был уже рядом и видел, что случилось с его татарским другом.
