Дело обстояло настолько плохо, что лучше было об этом не думать. Поэтому Роман только обрадовался, когда Дональд попросил его о незначительной услуге — состряпать чисто формальную бумажку для отчета наверх.
Роман Старицын еще раз просмотрел текст и позвонил Дональду.
— Я написал.
— Что написал?
— То, что ты просил.
— Я что-то просил?
— Дон, наверно, мне стоит к тебе подняться.
— Зачем?
— Отдать тебе твой текст.
— Зачем?
— Ты его прочитаешь и внесешь поправки, — терпеливо ответил Роман, поняв, что Дон напился, и лихорадочно перебирая варианты спасения ситуации.
— О. Никаких поправок. Отправь по факсу. С моей подписью. Ты что, разучился за меня подписываться?
— Я все-таки поднимаюсь к тебе.
— Черт с тобой. Дверь открыта.
Он позвонил диспетчеру, и тот сообщил, что Оксана Рамирес убыла в аэропорт вместе со своими клиентами. «Вот как надо работать», — удовлетворенно улыбнулся Роман, положив трубку. Пусть все вокруг горит и рушится, но русская дирекция будет четко выполнять намеченный цикл действий. До полного и логичного его завершения. Цикл действий завершится тем, что Кирсанов и Гранцов согласятся работать на структуру. Даже если сама структура к тому времени будет полностью раздавлена танками Моронадо.
Роман Старицын давно уже не видел своего «босса» в таком состоянии. Дональд развалился в кресле перед телевизором. Под одной рукой на полу стояла бутылка «Ивана Бродяги», под другой — хрустальная пепельница. Дональд отпивал из бутылки, не морщась, и тут же закуривал новую сигарету. Сделав пару затяжек, он топил сигарету в куче окурков и снова нашаривал бутылку. На нем была белоснежная сорочка в потеках виски, полосатые трусы и один носок.
«Напился, чтобы снять с себя ответственность, — подумал Роман. — Типичный аутсайдер. Надеется, что все как-нибудь само образуется к тому моменту, когда он протрезвеет. Боюсь, что его ждет большое разочарование».
План переворота уже не трещал по всем швам, как можно было выразиться несколько часов назад. И оперативный комитет уже не «сталкивался с определенными трудностями», как можно было написать в отчете. Операция полностью провалилась. Именно полностью.
Романа Старицына никто и не думал посвящать во все подробности этой операции, но он и сам мог догадаться, в чем ее суть.
Беспорядки, провокация этнических столкновений, осада международного отеля, который взывает о помощи. Президент вынужден послать на выручку Глобо своих танкистов, и те попадают под губительный огонь. В этот момент группа боевиков захватывает президента, который остался без защиты. Он гибнет в бою, но об этом до поры до времени не сообщается. Чтобы освободить горячо любимого президента, в город врывается губернатор Сан-Деменцио с верными ему бойцами, участниками семинара по фатта-до. Он уничтожает мятежников, раздает голодающему населению продовольствие из портовых складов, он спасает нацию от распада и временно исполняет обязанности главы государства, до ближайших выборов. Которые сам и выигрывает. План блестящий и безупречный. Но все пошло не по плану.
Танки не попали под огонь гранатометов, потому что никто не бросился спасать международный отель. Хуже того, властям явно было известно, откуда взялись эти гранатометы. Потому что как только полковника убрали, именно беззащитный и добропорядочный международный отель вдруг оказался оцепленным! Похоже, над Глобо сгустились тучи.
Но Дональду сейчас не увидеть этих туч, даже если они обрушат на его голову сотню молний. Он видел только бурую жижу на дне стакана. Хлоп — и не стало даже этой жижи…
— Вот твой текст, — сказал Роман.
— Прочитай, я ничего не вижу, — сказал Дональд, заглядывая в бутылку.
«Март, 02, 1999. Меморандум для руководителя сектора «Дельта».
Ниже следует информация, которую я получил от источника в министерстве внутренних дел по вопросу об инциденте с подполковником Моронадо.
По данным на настоящий момент:
Во время брифинга по вопросу о попытке государственного переворота, в 11:40 местного времени в пресс-зале «Президент-отеля» было взорвано неизвестное взрывное устройство.
В инциденте пострадали всего 18 человек. Из них пятеро погибли на месте, трое скончались от ран в госпитале Президентской гвардии. Десять раненых находятся там же.
Граждан США среди пострадавших нет.
Подполковник Моронадо получил множественные переломы, черепно-мозговую травму и осколочные ранения в грудь и живот. На данный момент его состояние оценивается как критическое.
Все входившие в пресс-зал обыскивались на входе охранниками.
Ночью пресс-зал не охранялся.
Неофициальная версия случившегося: мина с часовым механизмом была заложена ночью террористами с целью устранения руководства Президентской гвардии.
Расследование начато. Представляется логичным сделать вывод о неизбежности ответных репрессивных действий президентских сил по отношению к оппозиции.
Подпись. Время».
— Так он жив? — удивился Дональд.
— Он умирает. Самое страшное, что он в сознании. Он отказывается от уколов и прочего, — сказал Роман. — Иногда кричит от боли, но продолжает отдавать команды.
— Кричит от боли… Это плохо. Он может такое им накричать…
— У него никаких шансов. Здесь нет даже рядового нейрохирурга.
— Ужасная страна. Кстати, ты говоришь, граждане США не пострадали? А твоя идиотка разве не была американкой?
— Она пошла с чужими документами, — сказал Роман. — И вряд ли ее опознают.
— О да, — Дональд гадко захихикал. — Интересно, она успела удивиться?
— Что? Чему удивиться?
Дональд отсмеялся, хлебнул виски, закурил и сказал:
— Если бы я был не я, а она. Сексапильная блондинка с большими сиськами. Во-первых, я бы обязательно потрахался со мной. То есть с Дональдом Риджендартом, этим развратным и богатым красавчиком.
— Она была лесбиянка, — сказал Роман.
— Ну и что? Во-вторых, я бы очень обрадовался, добравшись до Моронадо. Он такой плохой, он ужасный, я же видел эти фильмы, эти расстрелянные крестьяне, отрубленные головы, эти машины, раздавленные его танками. И я навожу на него свой микрофон, в полной уверенности, что сейчас из него вылетит струйка невидимого газа, и Моронадо через два часа схватится за сердце и тихо скончается. Я нажимаю кнопочку, и вдруг слышу — бабах! Она успела это услышать?
— Не думаю, — сказал Роман. — Ее на куски разорвало. Она держала микрофон слишком близко к себе.
— Ты мало с ней работал, — назидательно произнес Дональд.
— Сейчас будут показывать новости по нашему каналу, — Роман уклонился от неприятной темы, потому что журналистку-подрывницу он готовил целый год.
— Да? Прекрасно. Выпьешь со мной?
— Кажется, еще рано для виски, — осторожно сказал Роман.
— Уже поздно даже для виски, — Дональд снова захихикал.
— Что-то случилось?
— Может быть. Ну, где твои новости?
— Еще три минуты.
— Пей, приятель. Полковник Моронадо был славный малый, выпей за него, — Дональд отхлебнул и закурил. — Все мы славные малые. Кто-то выпьет и за нас. Надеюсь. Но они не будут пить за нас виски. Они поднимут свою водку и скажут: «Смешной был парень этот американец». Знаешь, где они сейчас?
— Кто?
— Наши белорусские шпионы. Знаешь?
— Знаю. Они летят в Рио, — уверенно сказал Роман.
— Да? — Дональд хихикнул. — Ты их там видел?
— Их увезла в аэропорт моя девочка. Им больше некуда деваться. Они должны там быть.
— Они должны быть… Хе-хе. Они должны быть в мусорных баках вместе с твоей шлюхой, — сказал Дональд. — Но их там нет. Они должны спокойно гореть в мусорной печи, но там их тоже нет. Может быть, они и в самом деле подались в Рио, после того как оторвались от моих идиотов?
— Извини, я не понимаю, — сказал Роман. — Мы говорили только о Моронадо. И я все сделал, как мы договорились.
— Ты правильно сделал. Ты герой. Ты получишь орден. А я не получу орден. Я получу автомобильную катастрофу. Будешь пить? Еще осталось много виски. Выпей за меня сейчас, потом мне будет все равно.
— Стоп, — сказал Роман. — Я должен знать точно. Ты приказал убрать русских?
— Фу, что за выражения… Конечно, нет. Я никогда не приказываю. И я никого не убираю. Но ситуация вышла из-под контроля. У нас нет выбора. Ты никогда не думал, почему я, такой опытный специалист, не еврей, не католик, не демократ, не гомосексуалист, не кто еще? Не лесбиянка, да. Почему я, Дональд Риджендарт, такой хороший, и оказался в таком плохом месте?
«Потому что ты мудак», — хотел закричать Роман Старицын, но удержался, здраво рассудив, что он и сам немногим лучше.
Он на секунду пожалел, что связался с Дональдом, но тут же напомнил себе, что это зависело не от него. Он не выбирал, с кем работать. Структура согласилась на услуги Дональда, потому что за ним была огромная сила. Дональды приходят и уходят, а сила остается.
