— У него все прекрасно, прекрасно. Он, знаете ли, очень занят.
— Сенатор Хенкл.., очень умный человек, — подала реплику Лоретта.
Если Дженни и заметила неуместность замечания миссис Карлтон, то не показала вида. По правде говоря, она изо всех сил старалась понравиться этой внушавшей благоговейный страх старой леди. Ее рука скользнула в руку Брэда, и она почувствовала облегчение, когда жених сжал ее пальцы.
— Дженни и я уходим к Нельсонам, — сказал Брэд с плохо замаскированной скукой.
— Мы можем и не пойти, Брэд, — сказала Дженни робко, и Кэтрин испытала желание презрительно фыркнуть. “Ну что за слюнтяйка и плакса! Брэд уже прибрал ее к рукам…"
— Нет, Дженни, мы должны пойти.
— Как хочешь, Брэд, — сказала она, и ее сияющие глаза задержались на его лице.
"Боже, ну и мерзость!” — думала Кэтрин. Брэд и Дженни ушли, и она снова осталась наедине с бабушкой.
— Дженнифер — прекрасное дополнение к нашей семье, — заметила Лоретта благодушно.
— Она слабовольная зануда!
Лоретта мгновенно представила фотографии Дженни и Брэда в постели, потом неосознанно тряхнула головой, чтобы отогнать эти образы.
— И тем не менее она прекрасно подходит Брэду. А теперь, моя дорогая, вернемся к нашему разговору. Я хочу, чтобы ты прекратила свои визиты к Кристиану Хантеру.
— И за мной будут продолжать следить, если я их не прекращу?
— Да, — ответила Лоретта, — я позабочусь об этом.
Кэтрин смотрела на нее некоторое время, потом покачала головой.
— Надеюсь, ты не слишком много платишь своим детективам, бабушка. Я буду продолжать ходить на прием к Кристиану Хантеру.
— Ты дура, Кэтрин. А что, по-твоему, случится, когда он выяснит, кто ты на самом деле? А это случится, моя дорогая. Право же, случится.
Кэтрин пожала плечами.
— Если он даже и узнает, какая разница? Ну, выкинет меня из своего кабинета!
— Может быть, я сама позвоню ему. Расскажу о его пациентке. Полагаю, это положит конец истории.
Кэтрин сердито стиснула зубы. До того, как она успела что-нибудь вымолвить, Лоретта заговорила снова:
— Моя дорогая, ты очень упряма. И похоже, унаследовала это от меня.
Кэтрин поняла, что ей протягивают оливковую ветвь мира и сказала:
— Очень хорошо, бабушка. Обещаю подумать.
— Ну, Элизабет, вот вам и рычаг.
Она только что вошла в офис Адриана и мгновенно остановилась.
— Так скоро, Адриан?
— Оказалось совсем нетрудно раздобыть сведения. Харли в банке получил ссуду в десять миллионов долларов. Совсем недавно. Это заем на три месяца, по истечении которых банк может потребовать погашения в тридцатидневный срок, но есть все основания считать, что срок займа могут продлить, на сколько потребуется.
Она ощутила дрожь триумфа.
— Великолепно!
— Он хочет использовать эти деньги, чтобы приобрести еще акции и довести свой контрольный пакет до шестидесяти процентов, остальное истратит на расширение дела.
— Мы должны перекупить право на этот заем, Адриан!
— А здесь-то как раз и загвоздка. Банкир — его давний личный друг.
— Я полагаю, — медленно сказала Элизабет, — что деньги имеют тенденцию нейтрализовать дружбу. Что мы можем предложить этому банкиру-другу?
— Не знаю. Бен Холлимер все знает о банковском деле и банках. Я должен обсудить это с ним.
— Сделайте это, Адриан, — сказала она, одаривая его ослепительной улыбкой.
Собственно говоря, не кто иной, как Кристиан Хантер, подсказал ей, как действовать, в тот вечер, когда они сидели в маленьком баре возле Линкольн-центра. Она задала ему вопрос, представив это так, будто он был всего лишь гипотетическим.
Но Кристиана невозможно обвести вокруг пальца. “По крайней мере она начала мне по-настоящему доверять”, — подумал он.
— Итак, Элизабет, надо только подцепить на крючок председателя совета директоров банка “Филадельфия”. Вы ведь сказали “Филадельфия”, да? Вы можете включить его в совет директоров АКИ, если банк достаточно крупный. Конечно, бывает, что интересы вступают в противоречие, однако он может убедить совет согласиться продать этой заем за выгодную для них цену, так, чтобы они получили ощутимую прибыль. Такое случается нечасто, но цель банков состоит вовсе не в том, чтобы оказывать людям помощь, Элизабет. Они, как и все остальные, преследуют иную цель — делать деньги.
Элизабет была так возбуждена, что не могла уснуть. Она припоминала все грубости и оскорбления, брошенные ей в лицо Джонатаном Харли. Все. Теперь-то он узнает, что она и впрямь барракуда.
— Элизабет, — сказал ей на следующее утро по телефону Кристиан. — Я понимаю, что вопрос, который вы мне задали, носил, так сказать, академический интерес. И все же банк “Филадельфия”, оказывается, Первый народный банк, а председатель совета директоров — Рори Кокс, алчный старый сквалыга, а его сын, как выяснилось, женат на моей кузине. А кроме того, — продолжал он размеренно, — я волею случая один из членов совета директоров.
Она не могла поверить своим ушам.
— Кристиан, благодарю вас, я не…
— Хотите, чтобы я еще что-нибудь сделал, Элизабет?
Она отчаянно размышляла — Роуи, его ложь, а она ведь тоже доверилась ему. Не попадется ли опять на эту удочку. Но Кристиан другой. Если уж кто-нибудь кого-нибудь использовал, то в данном случае все наоборот — она использовала его. Нет, подозрения нелепы. Если бы он был таким, как Роуи, то завалил бы сделку.
— Я подумаю, Кристиан.
— Хорошо, — ответил он непринужденно. — Только дайте мне знать. А пока я попробую все разузнать об этом банке.
— Благодарю, Кристиан. Право же, я ценю вашу дружбу. Вы мне очень дороги.
От этих вежливо произнесенных слов он дернулся. Кристиан совсем не хотел, чтобы она видела в нем только друга. Время, подумал он снова, просто потребуется время. Но сдерживать себя становилось все труднее.
Утром во вторник Джонатан Харли встретился со своим другом в его стерильно чистом офисе в Первом народном банке.
— Что там такое заварилось, Дел? К чему такая спешка?
Дерберт старался не встречаться с ним взглядом.
— Речь идет о твоем займе, Джонатан.
— А в чем дело? У меня ведь еще в запасе месяц до начала новых переговоров. Вероятно, я попрошу отсрочку еще на шесть месяцев.
Делберт Фразьер чувствовал себя чертовски скверно. Он не знал, кому не угодил Джонатан, у кого из-за него поднялась шерсть дыбом, но, вне всякого сомнения, обладатель этой шерсти очень влиятелен, и тут он ничего не мог поделать. Он не знал, что придумать, чтобы смягчить удар, поэтому просто сказал:
— Банк продал твой заем.
Джонатан притих. Потом сказал, уставившись бессмысленным взглядом в мраморное пресс-папье на письменном столе Дела:
— Ты не можешь так говорить.
— Боюсь, что ничего другого я сказать не могу. Конечно, условия займа остаются теми же, но что касается переговоров о продлении…
Он пожал плечами.
"Но я не стал бы на это рассчитывать, приятель”.
— Кто? — спросил Джонатан, хотя он уже знал. Боже, он знал. А ведь прошло меньше недели. Игра по-крупному! Игра в высшей лиге! Черт бы ее побрал! Внезапно в его сознании всплыло кофейное пятно на ковре в офисе. Ему хотелось убить Элизабет Карлтон.
— Право же, в этом что-то мистическое, — сказал Дел, слегка хмурясь. — Сначала на нас изо всех сил надавили, а потом выяснилось, что заем купила некая Элизабет Карлтон. Послушай, Джонатан, я бы тебя предупредил, но до сегодняшнего утра я и сам ничего не знал. Сегодня утром сам старик Кокс вызвал меня.
— Знаю, — ответил Джонатан. Он с трудом заставил себя улыбнуться старому другу. — Знаю.
— Если я могу что-нибудь сделать, Джонатан… В его мозгу будто возникла пустота, где не было ничего, ни одной мысли.
— Есть и еще банки. Возможно, тебе удастся сделать другой заем и выплатить деньги этой женщине Карлтон, когда наступит время платить.
— Да, это возможно. Но ведь она узнает, кто ссудил мне деньги, и перекупит следующий заем тоже. И все же надо что-нибудь придумать!
— Что собираешься предпринять? Джонатан поднялся с мягкого, слегка потрескавшегося кожаного стула.
— Поеду в Нью-Йорк, — сказал он. Джонатан ушел из банка, вернулся домой и переоделся в спортивный костюм. Он бегал до полного изнеможения. В свой офис вернулся в час дня.
— Я должна сделать — что? Испуганный голос Мидж вызвал у него улыбку. Он повторил:
— Позвоните Элизабет Карлтон. Договоритесь, чтобы она приняла меня как можно скорее.
Миллисент Стейси просунула голову в офис Элизабет.
— Один только вопрос, Элизабет. Хотите видеть завтра Джонатана Харли из Филадельфии?
Элизабет до сих пор не сознавала, как она ждала, чтобы он связался с ней. Значит, узнал только что. Он был не из тех, кто часами обдумывает ситуацию.
— Нет, миссис Стейси, только не завтра. Я приму его в пятницу, здесь, ну, скажем, в десять утра.
