— Проклятые таджики.
Больше он ничего не мог различить — его прошила пуля.
Утро в вытрезвителе означало — алкоголикам пора одеваться и строиться перед дверью. Двое дежурных из шланга мыли пол и заправляли кровати клеенками. Для Лебедя утро было концом суточной смены, пришло время откинуться в кресле и закурить, как будто его жизнь зависела именно от этого. Лебедь был не просто врачом, как когда-то не просто вором. Закрыв глаза, он повторял: «Бог — собака. Собака — Бог. Бог — дерьмо».
— Круто, — отозвался Аркадий. — Я слышал это уже несколько дней назад, когда приехал за Орловым.
— Пока они не причиняют увечий себе или кому-нибудь еще, они могут нести, что угодно. Мы заботимся о своих гостях. Если у них идет кровь, мы накладываем пластырь. Если они начинают блевать, мы заботимся о том, чтобы они не захлебнулись. Мы даже подпилили ножки на кроватях, чтобы они, не дай бог, не травмировались, если вдруг упадут. А они постоянно валятся с кроватей…
«Ну да, у такой кровати есть перспектива в мебельном бизнесе, — подумал Аркадий, — модель „Москва“ для безопасного приземления на дно жизни».
— Журнал регистрации? — спросил он.
Лебедь снял с полки книгу размером с надгробную плиту.
Регистрация была простой: имя, время поступления и выписки, состояние и в некоторых случаях — под чье попечение и в какую больницу отправлен. Небольшой штраф за нарушение общественного порядка — возможность легко отделаться. А вот понижение в должности и горе домашних — уже более серьезные проблемы. Но всего сто долларов — и никаких последствий. Аркадий ожидал, что Сергей Бородин проследует последним маршрутом. Однако его фамилия была четко вписана чернилами. Принят в 20:45, выписан в 23:00. Аркадий заметил, что, согласно записям, Роман Спиридонов попал сюда в то же самое время.
— Бородин просто хочет забыться — и попадает в вытрезвитель со своими обычными криками про «бог — дерьмо», а последнее, что мне нужно — это проблемы с попами.
— Бородин часто напивается?
— Кто сказал, что он напивается?..
— А он так не считает?..
— Здесь — как в любом клубе. Для постоянных клиентов — особые условия.
Когда привезли Виктора, он позвонил Аркадию, чтобы тот вызволил его отсюда. Все эти ухищрения — просто результат сделок. Все больше и больше Аркадий думал, что потерял нить расследования.
— То есть, хочешь сказать, что Бородин приезжает просто, чтобы побыть здесь в одиночестве?..
— А кто сказал, что он приезжает один?..
Аркадий был удивлен:
— С какой стати абсолютно трезвый человек заявляется в вытрезвитель, да еще приводит с собой кого-то.
Лебедь так глубоко затянулся, что полетели искры.
— Подозреваю, Аркадий, сексуальная революция прошла мимо вас. Посмотрите вокруг — обнаженные тела, тьма, кровати. Брось монетку — и получишь все, что угодно.
— Здесь?.. — Аркадий никогда бы не подумал, что вытрезвитель — подходящее место для сердечного свидания.
— Идеальное место жесткого секса — для клиентов, которым нравится убогая обстановка и немного риска.
— С кем?..
Аркадий изучал записи. Примерно раз в две недели имена Сергея Бородина и Романа Спиридонова появлялись в книге рядом — одновременно поступившие и выписанные…
— Я видел давние рубцы на запястье у Бородина. Думаю, что когда-то он пытался себя убить, — сказал Лебедь.
— Вы так считаете? Может быть, вы имеете в виду Спиридонова?
— Нет, взгляните в записи. Я точно помню — Спиридонов приехал сюда один; половина пьяниц орала, что они — Бог, так что им было довольно весело в ту ночь.
«В это же время Роман Спиридонов скользнул в ванную и отправился на тот свет, — подумал Аркадий. — Два Спиридонова — в двух разных местах. Такое может происходить с электронами, но не с людьми».
Аркадий показал Лебедю фотографию, которую он взял у мадам Спиридоновой.
— Кто это?
— Бородин. Сергей Бородин.
Аркадий забрал фото. Возможно, было два Бородина.
— Вы его хорошо знаете?
— Только здесь. Честно говоря, мне иногда трудно бывало их различать.
— Вы никогда с ним не разговаривали?
— Обычный разговор. Он был грустным и застенчивым. Самоубийство — оно и есть самоубийство…
«Нет, — подумал Аркадий. — В умелых руках самоубийство могло оказаться убийством».
Мужской голос ответил по телефону.
— Привет. Это кто?
— Сосед Ани.
— Кто такая Аня?
— Умершая Аня, кто же еще. Подумайте об этом. Я перезвоню через минуту. Поговорите с мамой.
Аркадий повесил трубку.
Он достал из холодильника бутылку водки и плеснул в стакан. Когда люди традиционно поднимали тост за мир, его отец говорил: «Я устал пить за мир во всем мире. Как насчет мировой войны?» Старый сукин сын.
Аркадий опрокинул в себя стакан одним глотком и дал теплу разлиться по организму, поставил бутылку и стакан в буфет.
Прошло десять минут, телефон зазвонил.
На этот раз голос спросил:
— Ренко, неужели вы думаете, у вас есть хоть что-то, за что можно зацепиться?..
— Есть свидетель.
— Это невозможно.
— Почему? — …ответа не последовало. Аркадий добавил: — Подумайте! Вы не можете отрицать этого, ведь и вы там были.
— И где бы это могло быть?
— Там, где «Бог — дерьмо».
Возникла долгая пауза.
— Что-то можно придумать. Вы где?
— Я же сказал, нахожусь в квартире напротив. Это будет стоить сто тысяч долларов.
На том конце голоса пошептались между собой. Сергей вернулся к разговору и сказал:
— Я не знаю, о чем вы… Оставайтесь на месте. Я приеду через три часа, во всяком случае, со ста тысячами.
— Здесь, через час, — Аркадий повесил трубку.
Было похоже, что Сергей говорил по мобильному. Он был уже в пути.
Аркадий стоял на кухне у окна. Солнце медлило, как усталый свидетель сумерек. Дорожные рабочие на улице снова и снова заполняли выбоину асфальтом. Закончив, они погрузили трамбовщик на грузовик, обнесли место лентой с яркими полосами, установили понятный на всех языках знак — мужчина с лопатой, хотя в этой бригаде все рабочие были женщинами. Лишь бригадир — мужчина, но, казалось, что он вряд ли когда-то упражнялся с лопатой. Аркадий прикрепил липкой лентой активизируемый голосом диктофон под столешницу, второй — себе на поясницу. В конце квартала остановился черный «Хаммер». Он занял место для двух машин. Из него вышел Сергей Бородин, беззаботно размахивая портфелем, как будто его ничего вокруг не волновало.
Аркадий распахнул дверь и считал шаги поднимавшегося по лестнице Сергея, пока тот не появился на площадке.
— Ренко?
— Да?
— Ничего личного. Мы же — взрослые люди. Только бизнес — ведь так?
— Только бизнес, — согласился Аркадий. Без костюма Петрушки Бородин был похож на обычного спортсмена в дизайнерском свитере. Аркадий вспомнил, как отчаянно Сергей летал на канате в «Нижинском». В физической силе Сергею не откажешь. Обычно у убийц был иной недостаток — отсутствие сострадания. Аркадий вспомнил, как Сергей сидел на мостках и бросал вниз на танцовщиц зажженные спички.
А что видел Сергей в Аркадии, помимо бывшего следователя — разочарованный, вышвырнутый со службы и утративший положение?..
Аркадий спросил:
— Вы не против, если мы поговорим на кухне? Вечеринки обычно заканчиваются на кухне. — Он следил за Сергеем краем глаза, пока шел впереди него. — Я хочу, чтобы вы положили портфель на стол. Если внутри пистолет, и вы не скажете мне об этом прямо сейчас, я, не задумываясь, пристрелю вас.
— Это шутка?
— Нет.
Сергей положил портфель на стол и убрал от него руки.
— Внутри — пистолет.
— Спасибо. Хорошо, что вы это сказали. Достаньте его.
Сергей скользнул по портфелю кончиками пальцев.
…Аркадий раскрыл портфель, быстро сунув «Макарова» за пояс. Внутри лежала плотная пачка газет и ничего больше!
— Вы понимаете, как я разочарован?
— Банки закрыты. Вы дали мне только час. Я вложил деньги…
— Во что?..
— Что вы имеете в виду?
— Во что вы вложили деньги?
— Почему это вас интересует?
— Я этим тоже интересуюсь. Когда меня уволили, меня лишили половины пенсии. Теперь вы — моя пенсия.
— Хорошо. Мне заказали фильм о боевых искусствах. Восток встречается с Западом, насилие противопоставляется медитации и тоннам марихуаны.
— Помню, вы очень здорово летали на канате, но вы убили, по крайней мере, одну женщину, которую я знаю, а возможно, и больше. И вы еще надеетесь снять кино?
— Вы, а не я почему-то решили, что я — убийца. Кроме того, вы сами — далеко не герой. Вас вышвырнули…
— Это так.
Аркадий повернулся спиной к Сергею, чтобы налить два стакана водки. В отражении в шкафу он видел, как Сергей украдкой глянул на дверь. Аркадий наполнил третий стакан и сказал:
