— Молоток, — похвалил Лабаза полковник вчера вечером. — Все-то ты продумал, все рассчитал… Главное сейчас — отсидеться. Через три-четыре дня покровители утрясут вопросы с «центровыми» авторитетами и тогда все опять пойдет по-прежнему. Так он предполагает… Только вот забыл он, что группи-ровщик предполагает, а полковник располагает…
В настоящий момент полковник, оснащенный переносным комплектом радиоаппаратуры, имел все исходные данные для проведения акции. Сидя на крыше недостроенной шестнадцатиэтажки, торчавшей в северо-западной оконечности города, он руководил оттуда ходом событий.
А моя команда неторопливо копошилась на небольшом участке шоссе, пролегающем в пустынном пригороде Стародубовска, в километре от колбасного заводика. Все мы были выряжены в монтажные шлемы и такого же яркого колера жилетки, реквизированные накануне из простаивающего по причине хронических неплатежей ДРСУ № 24. На мой взгляд, сцена ремонта участка дороги была обставлена довольно правдоподобно. С обеих сторон стояли рогатки и шлагбаумы, увенчанные впечатляющими знаками «ОБЪЕЗД» с кривыми стрелками снизу. Справа по ходу движения в город мощно тарахтел компрессор, нагнетая давление в отбойные молотки, весело трясущиеся в могучих руках Лося и Севера.
Немногочисленные машины, следующие в город, притормаживали перед знаком «ОБЪЕЗД» и осторожно огибали по буеркам ремонтируемый участок. Водилы что-то негодующе кричали — компрессор всех их глушил — и возмущенно стучали ладонями по баранкам. А еще они косились на Барина и удивленно округляли глаза.
Негодование водителей было вполне понятно: шоссе в этом районе одно, другой дороги в город нет, а давать по грязи крюка в триста метров — занятие не из приятных, сами понимаете. И удивление при виде телодвижений Барина тоже вполне закономерно: полагаю, не часто попадаются дорожные рабочие, которые любовно постригают инженерными ножницами насквозь пропыленные придорожные кусты. В Европе — там да, там такое бывает. А у нас…
Я ласково улыбнулся очередному водиле и приветственно помахал рукой. Ничего, ребята, скоро мы уберем эти мерзкие шлагбаумы — буквально за шесть секунд. Вчера Лось и Север тренировались — рекорд 8 секунд. Но когда адреналин шарахнет в кровь, человек — если он настоящий боец — начинает работать гораздо быстрее. И не надо удивляться Бариновой увлеченности — он действительно занят любимым делом. Только дело это никаким боком не касается садоводства. Барин устанавливает радиоуправляемые мины и должен уложиться за десять минут.
Все остальные члены команды тоже не скучают. Винт и Сало копают окопы для Лося и Севера — у этих друзей будет самая опасная позиция. Джо и Мент устанавливают пулеметы в ста метрах от правой обочины и кладут рядышком по «мухе» — две будет вполне достаточно. Лось и Север создают у шлагбаумов видимость работы. А я наблюдаю за воротами завода и посматриваю на часы.
С нами нет только Клопа. В настоящий момент он скучает за рулем хлебовозки, начиненной тротилом, и поглаживает ногой ритуальный кирпич на акселераторе. А хлебовозка стоит в переулке, в двустах метрах от усадьбы Лабаза, что в двадцати минутах отсюда…
— Движение наблюдаешь? — раздается из «мотороллы», лежащей на соседнем сиденье, голос полковника.
Я перевожу бинокль с ворот завода на верхнее шоссе, расположенное в трех километрах к северо-западу от точки нашего стояния. Так-так… Ага — есть, есть движение. Ну и гусь же ты, полковник! Ведь прекрасно видишь из своего гнезда, что по шоссе к городу на всех парах летит с мигалкой и сиренами колонна милицейского батальона ВВ, дислоцированного в районе Восточной промзоны. Так нет же — надо обязательно похвалиться! Типа: посмотри, солдат, какой я молодец!
— Не-а! — отвечаю я в микрофон радиостанции. — Ничего не вижу. И не слышу.
— Ну тогда окуляры протри, салага! — обиженно бросает полковник. — И уши помой.
Молодец Шведов — все пока идет по плану. Двадцать минут назад полковник позвонил в УВД и сообщил, что в знак протеста против произвола властей подпольная группировка «Тур-гуд» (ха-ха!) будет производить на первом микрорайоне серию взрывов, мощность которых с каждым разом будет возрастать. Первый взрыв состоится в 9.30.
Сейчас 9.40. Значит, микрофугас с часовым механизмом, заложенный накануне Клопом на крыше одного из домов, благополучно сработал. Теперь вся милиция города мчится эвакуировать население первого микрорайона. А от первого микрорайона до усадьбы Лабаза — минимум полчаса езды. Молодец полковник…
Ну вот и все — установка мин закончена. Барин садится ко мне в машину и кладет на колени пульт, сконструированный им в соавторстве с Клопом. Мы отъезжаем от шлагбаума на двести метров в сторону города.
Все готово к акции. На шоссе остаются только Лось и Север с отбойными молотками — каждый у своего шлагбаума. В 9.50 из радиостанции опять раздается голос полковника:
— Готовы?
— Всегда, — отвечаю я, — можете не сомневаться.
— Смотри там у меня — без глупостей, — предупреждает Шведов, в его тоне явно проскальзывают грозные начальственные нотки. Теплая волна ностальгической грусти подступает к сердцу: в прошлом мое начальство с такими же напутствиями провожало меня на операции.
— Можете не сомневаться, — уверяю я полковника, — все будет как обычно.
В 9.57 я вытаскиваю руку в окно и кручу ею в воздухе. Лось, не желая перемещаться, мечет молоток в компрессор, который моментально глохнет, обиженно хрюкнув напоследок. Тишина.
Барин смотрит на часы и жмет на пульте кнопку. Я втягиваю голову в плечи: а вдруг он там что-то напутал? Раздаются приглушенные выстрелы и взрывы. В трехстах метрах отсюда, на высоком дереве, висит нулевый «Шарп» с панорамно-объ-емным звучанием, с колонками, развернутыми в сторону колбасного заводика. В «Шарпе» — кассета с записью звуков боя.
То ли запись качественная, то ли магнитола классная, но эффект просто потрясающий. Создается впечатление, что где-то в частном секторе идет бой. Примерно в том направлении, где расположена лабазовская усадьба.
В это же время полковник должен позвонить Мамеду по мобильному телефону и сообщить ему противным голосом, что Лабазу пришел конец.
Я смотрю на часы: 10.00. Проводной связи на заводе нет. Значит, если сработал план полковника, Мамед не сможет общаться с Лабазом минимум десять минут. Зато он может выйти на улицу и услышать звуки боя. И сделать соответствующие выводы…
Я выбираюсь из салона, влезаю на капот джипа и исследую шоссе. Посторонних пока нет. Ан нет — с северо-западной трассы на наше шоссе скатывается какая-то еле различимая точка. Движется к пригороду. Ну и пусть себе — пока она разрастется до размеров видимой автоединицы, здесь уже все завершится. Если не возникнут непредвиденные обстоятельства.
В 10.03 ворота колбасного завода распахиваются — из них выруливает синий «БМВ». Сердце готово вырваться из груди, в голове кто-то задорно вопит: «Понеслась!!!» Это машина Мамеда.
— Давай! — машу рукой Лосю и Северу. Бойцы моментально смахивают с Шоссе шлагбаумы, рогатки и падают в окопы. Шесть секунд.
Еще через три секунды синий «БМВ», возглавляющий колонну врага, выруливает на трассу. Теперь те, кто в нем находятся, могут видеть наш джип. Именно из-за этих девяти секунд пришлось рыть окопы. Как раз столько времени джип перемещался от ворот до шоссе, и находящиеся в нем из-за жиденькой лесополосы не могли видеть наш участок. За это время нельзя убежать на достаточное расстояние, но запрыгнуть в окопы запросто.
Я считаю единицы транспорта. Всего с территории завода выкатились семь разномастных легковых авто. 0-Е! — как сказал бы Тэд. Ворота остались открытыми. Значит, их некому закрыть — все ломанулись выручать горячо любимого шефа.
Вот здорово! Можно смотаться туда и стащить колбасу. Заводик Лабаза производит просто потрясающую колбасу!
— Колбасы, что ли, стырить… — читает мои мысли Барин и с шумом втягивает воздух уголком плотно сжатого рта. Нервничает сапер — шутит некстати. Знает прекрасно, что некогда нам заниматься столь приятным делом. Через несколько секунд предстоит работа несколько иного характера.
Я прыгаю с капота, рывком выдергиваю из салона «ПКМС» и устанавливаю его справа у заднего колеса джипа. Падаю на асфальт, веду подготовку для стрельбы лежа.
Ребята в «БМВ», естественно, видят мои телодвижения и наверняка удивляются. Но это уже не имеет значения. Потому что в момент соприкосновения моего тела с асфальтом бампер «БМВ» ломает тонкий стебелек удлинителя противотанковой мины «ТМК-2», установленной точно посреди полосы.
— Ба-бах!!! — гремит оглушительный взрыв. Вообще-то создатели мины не предполагали, что она будет использована против хрупкого «немца». — «ТМК-2» предназначена для того, чтобы прожечь толстенное дно танка и уничтожить находящийся в нем экипаж фонтаном осколков раскаленного железа и избыточным давлением. «БМВ» в буквальном смысле разрывает на части. Сила взрыва подбрасывает эти части высоко в воздух и швыряет на асфальт бесформенным месивом.
