— А никак. — Дон болезненно скривился. — Что ты прям как маленький! Не знаешь что ли — одна мафия! Они этим бритоголовым готовы в жопу дуть, лишь бы те не воевали друг с другом и бабки вовремя отстегивали! Тьфу!
Я деликатно промолчал. Очередной маразматический припадок — голова, какая бы светлая она ни была, от чрезмерной нагрузки периодически валяет дурака. Особенно если этой голове перевалило за шестой десяток. Понося «одну мафию», Дон забыл про свое место в ней — прочное, надежное местечко в устоявшейся системе, которую не в состоянии порушить ни одна сила в мире. Такое со стариком иногда случается — он вдруг забывает, что собственноручно создал нашу фирму — универсальный аппарат для масштабного отмывания «черного нала» — и что без бритоголовых фирма моментально придет в упадок…
— А как там поживает бывшая Центральная группировка? — осторожно спросил я после некоторой паузы.
— Благополучно отдала концы, — довольно спокойно ответил Дон. — Теперь у них — эс-эн-брр.
— Эс-эн — что? — не вполне врубился я.
— Союз независимых бригадиров, — ядовито продекламировал Дон. — Короче, чушь собачья. Они пытались доказать, что совершенно независимы, но тем не менее хотят взаимосуществовать в рамках какого-то там союза… ммм… Ну, в общем, пытались мне втулить, что все должно идти, как раньше — наши с ним отношения.
— А ты? — заинтересованно подбодрил я патрона. — Ты их обнадежил?
— Хрен по всей морде — выражаясь твоим диалектом, мой френд, — сказал Дон. — Во-первых, я указал им на несвоевременность затеянного разговора. Во-вторых, я напомнил, что все дела имел только с Феликсом. И потребовал, чтобы ко мне прибыл его законный преемник — для уточнения деталей нашего совместного бизнеса.
— А есть таковой? — поинтересовался я.
— Естественно, нету! — Дон пожал плечами. — Откуда может быть преемник, если Феликс никого не подпускал к своим финансовым операциям. Они даже понятия не имеют, насколько эта система громоздка и хрупка. А потому ведут себя очень нагло — я бы сказал, неприлично ведут. Намекают…
— На что намекают? — встрепенулся я. — Обо мне говорили?
— Ты — разговор особый! — Дон не поленился повернуться, чтобы удостоить меня уничтожающим взглядом. — Намекают на грядущие осложнения для нашей фирмы, если мы с ними не придем к консенсусу. Ты представляешь?!
— А не послать ли их подальше? — предложил я. — На периферии у нас все тип-топ — там Бо, охранников достаточно… С другими группировками будем продолжать в прежнем режиме, а этих накажем материально… а? Чтоб другим не повадно было!
Дон нехорошо цыкнул зубами и на некоторое время задумался. По всей видимости, мое предложение импонировало — он даже довольно покрутил головой, видимо, представляя, как бы это было прекрасно — послать подальше всех этих наглецов и спокойно выжидать, когда они приползут просить прощения, утонув в тщетных попытках отмыть свои вонючие деньги самостоятельно. Покачав головой, Дон тяжело вздохнул:
— Увы… Придется работать с этими. Во-первых, слишком большие убытки для фирмы, во-вторых, как бы все это ни вылилось в кровопролитную войну, которая никому не нужна.
— Ясно. — потухшим голосом проговорил я — была, знаете ли надежда, что шеф захочет прищучить этих зарвавшихся эсэнбррцев, и тогда мои проблемы решились бы гораздо проще. — Значит, будут они теперь помыкать нами как хотят…
— Не будут, — успокоил меня Дон. — Я им в пятницу встречу назначил, всем четверым. Преподам урок макроэкономики. Если они не круглые идиоты, должны проникнуться всей серьезностью создавшейся ситуации и резко зауважать нас как единственного надежного партнера, стоящего не могучих ногах и имеющего феноменально крепкую спину.
— Ну а что со мной? — с замиранием сердца поинтересовался я.
— А ничего. — Дон беспечно махнул рукой. — Ты, как всегда, убыточное оборудование для фирмы, мой френд.
— Насколько убыточное?
— На сто двадцать штук баксов.
— Не понял, — удивился я. — Откуда дровишки?
— Двадцать штук этому… — Дон досадливо поморщился, щелкая пальцами.
— Сане Бурому, — подсказал я.
— Ага, ему, — обрадовался Дон. — И сто штук — матери убиенного тобой в субботу невинного отрока.
— Ни хера себе, невинный! — возмутился я. — Он в меня стрелял! Они напали первые, хотели Оксанку изнасиловать. Если бы у него не было ствола — была нужда мне его валить! Ха! Невинный! Эти уроды — эн-эс хрен знает что — они в курсе обстоятельств субботнего конфликта?
— В курсе. — подтвердил Дон. — Они знают, что мальчик хотел пристрелить тебя, и за это ты его укокошил. И еще они знают, что их эти… ммм… вот — их «быки» первыми до вас докопались. Поэтому они согласны помириться, а не загасили тебя сразу же, как только это произошло. Так они сказали.
Я саркастически хмыкнул. Вот деятели! Говоря Дону, что пощадили меня ввиду явно правомерных деяний с моей стороны, бригадиры сильно кривили душой. Для этой публики глубоко по барабану, права жертва или нет — имел уже счастье убедиться. Попался на пути — будь добр, умри. Так было и в этот раз. После происшествия на заднем дворе «Тюльпана» мы с Оксаной оперативно умотали к ней на хаус, и оттуда я позвонил домой, велев Стасу немедленно забирать Милку с нянькой, самые необходимые вещи и отчаливать на моей «Ниве» в Милкину квартиру. Стас — опытный зэчара, быстренько врубился в ситуацию и спустя сорок минут позвонил мне из Милкиной квартиры, сообщив, что успешно эвакуировал дам и даже прихватил (ну не жлоб ли?) «Панасоник» с видаком — чтоб не скучно было. А вчера утром я прокатился домой и обнаружил там явные следы жизнедеятельности злых посетителей. Жилище мое являло собой жалкое зрелище. Я от души благодарен этим товарищам, что они не удосужились завершить акт бытового вандализма качественным поджогом, но совершенно не согласен с суммой предъявленного иска: по моим подсчетам, разъяренные товарищи злосчастного Юры причинили моей собственности убыток как раз на половину требуемой ими суммы. Они поломали всю мебель, расстреляли компьютер, холодильник, музыкальный центр, испортили какой-то гадостью паркет, вдребезги разбили стекла и уничтожили весь мой гардероб. Это они так меня «простили»!
— А Феликс говорил, что Сане Бурому надо дать пятнадцать штук, — некстати вспомнил я. — И я совсем не согласен платить сто штук матери этого пацана — ведь он сам виноват! Если бы мы заявили в милицию о случившемся, этих двоих, оставшихся в живых, привлекли бы как соучастников бандитского нападения! Ха! Сто штук им заплати!
— Феликса нет, — мудро напомнил Дон. — А платить придется — сам знаешь. Помимо этого, товарищи желают, чтобы ты в ближайшее время пожаловал на разработку к бригадиру Центрального района. — Дон многозначительно поднял вверх указательный палец, акцентируя мое внимание. — Он соберет своих людей, и ты публично принесешь свои извинения. Улавливаешь?
— Ага — разбежался! — Я негодующе фыркнул. — Вот все брошу щас и побегу извиняться!
— Придется, мой мальчик. — Дон сокрушенно развел руками. — Придется — если жить не надоело. И еще — они сказали, что, пока ты не отдашь деньги и не извинишься, жизнь твоя ничего не стоит — любой… эээмм…да, любой «бык» может тебя ухайдокать там, где обнаружит.
— Ну и что мне делать? — задал я совершенно ненужный вопрос.
— Бабки мы заплатим — не проблема, — небрежно бросил Дон. — А насчет извиниться — подумай хорошенько. Мне кажется, стоит поступиться некоторыми принципами ради сохранения жизни. Подумай.
— Ага, я подумаю, — мрачно пообещал я. — Время до пятницы есть…
— Мне кажется, не стоит тянуть до пятницы, — заметил Дон. — Ты быстрее думай — а то как бы не получилось так, что думать будет нечем… А насчет денег — можешь не сомневаться, я эти сто двадцать штук с них выдою в десятикратном размере. Если все нормально пойдет…
Еще с полчаса мне пришлось скучать в «Линкольне» возле «Тюльпана», куда Дон зашел, чтобы символически отметиться на поминках. Твердоголовый Иван развлекал меня историями об ужасных киллерах, которых якобы в последнее время развелось как собак нерезаных, я боролся с закономерным желанием придушить этого сильно информированного сказочника и мрачно размышлял над сложившейся ситуацией, отвечая что-то невпопад. Затем мы убыли в офис, где я пообедал в гордом одиночестве, спустившись в наш подвальчик, где мне пришла в голову мысль поделиться своими заморочками с Бо.
Поднявшись к себе в кабинет, я некоторое время гипнотизировал взглядом телефон и размышлял, в какой форме преподнести боевому брату свои затруднения. Бо — парень простой, и все проблемы, возникающие у него на пути, решает наипростейшими способами. Он не терпит хитроумных нюансов и многоходовых комбинаций, которые иак присущи моему патрону — гиганту мысли Дону Чакветадзе. Года назад я имел неосторожность слишком прямолинейно попросить его о помощи в решении одной небольшой проблемки, и Бо решил ее моментально — с той же прямолинейностью. Неподалеку от одного из наших магазинов стоит «неблагополучный» дом — там живут сплошь одни алкаши, бичи и уголовники. В один прекрасный день население этого домика пополнилось персоной весьма некстати откинувшегося Кеши Балагура (кличка), отдолбившего семерик от звонка до звонка, приближенного новотопчинского вора Пахома. Этот славный малый начал приставать к симпатичной продавщице магазина — жене одного нашего телохранителя. Муж попытался было дать отпор негодяю, но Кеша с дружками зверски отметелили парня и пригрозил сделать ему и его супруге публично нехорошую штуку (привожу дословно: «…тебя, чмо с…ное, отпидарашу прям на прилавке, при людях, а красючку твою будем с…ть всем кодланом, пока не кончится!»). меня как специалиста по связям с периферийной братвой попросили обратиться к Бо, дабы он как-то вразумил зарвавшегося блатяка. Ну, я попросил. Этим вечером Бо прикатил со своими тремя «якудзами» к злополучному магазину, дождался, когда Кеша Балагур припрется приставать к несчастной продавщице (я сидел в машине рядом с Бо и показывал ему, кто есть ху), вразвалку подошел к блатному и мягко посоветовал ему больше не ходить.
