взрыв, ослепительный фейерверк, вспышку боли, раскалывающую череп пополам. Ты ждешь и ждешь, а оно не приходит.
Затем глухой стук. Ты ощущаешь на себе его руки – обе.
Он бросил пистолет?
Пальцы ощупывают рану на затылке. Взрыв боли пронзает голову, расходится по всему телу, вызывая озноб, тошноту, стон. Ты не чувствуешь пальцев ног, ладоней, плеч, ничего.
Тебя поглотила тьма.
Глава 38
Женщина, давным-давно
После того как брат начал тебя избегать, ты записалась на курс психологии. Твой преподаватель раньше лечил ветеранов с посттравматическим расстройством. Он говорит, психологическая травма случается, когда видишь собственную смерть, проживаешь ее шаг за шагом. Все выглядит настолько правдоподобно, что человек уже никогда не станет прежним.
Ты не понимаешь. До определенного момента.
Однажды субботним вечером Джули убеждает тебя куда-нибудь сходить. У нее новая девушка. На танцполе ты замечаешь, как они целуются. Впервые твоя лучшая подруга – единственный человек, с которым ты уживаешься – влюблена. Это драгоценный дар, и ты рада за нее.
У тебя немеют пальцы. Ты не сразу понимаешь, в чем дело. Вот как все происходит: ты отключаешься, но не осознаешь этого, пока не становится слишком поздно. Тебя окутывает необычайное спокойствие. Ты паришь над танцполом, отделенная от толпы невидимой пеленой. Вокруг светильников мерцают голубые ореолы. Несколько минут ты чувствуешь умиротворение, а потом начинает твориться странное.
Ты ускользаешь с танцпола. Ставишь напиток на ближайший стол. Напиток… Ты не оставляла его без присмотра. Но и не держала над ним ладонь все время. У стакана нет крышки. Ты танцевала. Оставила возможность, крошечную щелочку, через которую мог проникнуть незнакомец и навредить тебе.
Ты выходишь на улицу. Тебе нужен глоток арктического воздуха, северо-восточного ветра, который покусывает щеки, напоминая, что ты жива. Однако воздух теплый и липкий, а у тебя в голове сироп.
Ты ловишь такси, испытывая одновременно облегчение и шок, что все еще способна это сделать.
В салоне ты отключаешься, затем приходишь в сознание. Ничего не болит, но все неправильно. «Сэр, – обращаешься ты к водителю. – Пожалуйста, сэр». Он смотрит в зеркало заднего вида. Ты не помнишь его лица. Ты так и не вспомнишь его лицо.
Ты спрашиваешь: «Пожалуйста, сэр, не могли бы вы позвонить моей подруге? Кажется, мне что-то подсыпали в напиток». Ты сама не веришь своим словам. Таксист останавливается, вроде бы. Протягивает свой телефон.
Ты набираешь номер Джули, пока он окончательно не исчез из памяти. Мозг торопит: «Быстрее извлекай все цифры, прежде чем я отключусь». Ты думаешь: «Заткнись», тело откликается: «Да, зат…», и все тонет в темноте.
Ты просыпаешься на койке в отделении неотложной помощи, как в медицинском сериале. Над тобой нависает обеспокоенное лицо Джули: «Ты меня слышишь?» Выясняется, что ты какое-то время бодрствовала, просто не помнишь. Вместо воспоминаний – черная дыра. Она никогда не заполнится. В киноленте твоей жизни экран на несколько минут погас. Ты чувствуешь себя ограбленной, как будто у тебя украли нечто ценное.
Руки в перчатках тянут за плечо, вынуждая сесть. Задрать рубашку, чтобы к твоей груди прикрепили электроды. Протянуть руку для анализа крови. «Не надо никаких анализов, – говоришь ты. – Я и в нормальном-то состоянии падаю в обморок, когда у меня берут кровь». Но они настаивают, и чем больше ты отнекиваешься, тем меньше тебя слушают. Тебя привезли без сознания с алкогольным отравлением. Твои слова никого не волнуют. «Я не согласна, – говоришь ты. – Я не даю согласия на эти тесты». Мужчина в халате закатывает глаза.
Ты говоришь Джули, что тебя сейчас вырвет. Из ниоткуда появляется целлофановый пакет, наполовину заполненный: видимо, тебя уже тошнило. Ты выплескиваешь струю желчи. В желудке пусто, но спазмы не прекращаются. Из горла исходят ужасные, сдавленные звуки. Тебя выворачивает с такой силой, что на следующий день болят мышцы пресса.
В перерывах между позывами ты объясняешь, что произошло. В разных формулировках: «Меня одурманили. Мне что-то подмешали. Кто-то подсыпал отраву в мой напиток». Через несколько часов ты готова к выписке, тебе вручают медицинское заключение. Оно гласит, раз и навсегда: «Алкогольная интоксикация». Тебе никто не верит.
Джули вызывает такси. В квартире она говорит, что после душа тебе полегчает. «Смой с себя больницу». Ты моешь тело, но слишком устала, чтобы браться за волосы.
«Завтра, – обещаешь ты Джули. – Я сделаю это завтра».
Голова касается подушки. Здесь есть какое-то противоречие – все как обычно и все из ряда вон. Тебе ужасно повезло, что ты жива. Повезло спать в собственной постели.
Следующий день словно в тумане. Ты просыпаешься с головной болью. Жуешь бейгл. Идешь на прогулку. Огромная пропасть отделяет тебя от окружающего мира. Он рядом, но ты не можешь его потрогать. Ты больше не знаешь, как в нем существовать.
Ты еще не в курсе, что уже никогда не соберешь себя по частям.
Ты еще не в курсе, что это не самая серьезная трагедия твоей жизни.
Вот чего он не ожидал. В тот день в лесу он рассчитывал на внезапность, чтобы тебя потрясла сама мысль, что кто-то захочет нарочно причинить тебе вред.
После происшествия в клубе ты изменилась. К тому времени, когда он тебя нашел, единственное, что от тебя осталось, – умение выживать.
Ты лежишь на холодной и твердой поверхности. Слабый скрежет металла над головой. Затылок горит. Веки тяжелые. Тело – одна большая рана.
Все размыто. Темные стены и еще более темные контуры… Мебель?
Коробки.
Штабеля коробок. Очертания стула. Нечто вроде верстака, доска с инструментами.
Звуки сверху – один голос, затем другой.
Ты в доме. В его недрах.
В подвале, судя по всему.
Ты чуть-чуть меняешь положение тела и морщишься. Все болит.
Но ты жива.
Ты не знаешь, сколько проходит дней. Не знаешь, что он говорит своей дочери. Знать – не твоя забота. Ты так устала от всего. Прикрывать его ложь, подыгрывать.
Наконец-то вы честны друг с другом.
Он входит, не говоря ни слова. Приносит воду, иногда суп. Кормит тебя. Подносит к губам стакан с водой и ложку с куриным бульоном. Поддерживает голову на сгибе локтя. Когда ты глотаешь не в то горло, хлопает тебя по спине между лопатками.
Ты подозреваешь, что именно этого он хочет. Обладать кем-то всецело и абсолютно. Чтобы в нем нуждались, только в нем.
Вероятно, поэтому он передумал. В лесу. Увидел
