– Кто звонил? – спросила Карен.
– Звонили они. Хотят, чтобы мы отказались от дела Кигана. Забыли обо всем. Думаю, нам так и придется поступить.
– Пол, ты... ты это серьезно?
– Да, Карен. Послушай меня. Этим людям известно, где мы были, что мы делали с того самого момента, как я сегодня утром заехал за тобой. У них огромные средства и длинные руки. Звонивший предупредил меня, что я взялся не за свое дело. И он прав. То же относится и к тебе. Пожалуйста, делай так, как они говорят. И забудь обо всем.
Когда Карен заговорила снова, он уловил в ее тоне разочарование и недоумение – ей не верилось, что Драммонд мог говорить подобные вещи.
– А как же тетя Сисси? Мы так и оставим ее в неведении?
– Да. Мы немедленно прекращаем заниматься всем этим. Немедленно!
– А как же насчет нашей идеи, мы же...
– Карен! Забудь обо всем! Я не желаю больше слышать о Томе Кигане.
Наступило долгое молчание. Драммонд прямо-таки зримо представил, как она хмурится, услышав его оскорбительный тон, как удивлена и поражена и как постепенно начинает понимать: он боится, что их могут подслушать.
Наконец, поддаваясь на его уговоры, Карен сказала:
– Хорошо, Пол. Пусть все будет так, как ты решил.
– Пойми, Карен, я этого не хочу. Этого хотят они, а за ними – сила.
– Ладно, согласна. Позвони мне как-нибудь. Может, увидимся у Дюка.
– Разумеется. Спокойной ночи, Карен.
Драммонд положил трубку. Умница. Карен дала понять, чтобы он не звонил ей на квартиру. Упоминание о Дюке означало: она имеет в виду платные телефоны, которые нельзя прослушать и которыми часто пользовалась полиция для своих особых звонков. Карен как бы говорила: "Я знаю, нас обоих прослушивают".
Минут через десять снова раздался звонок. Это был Дик Гейдж.
– Что новенького, приятель?
– Карен уехала в десять. Она только что звонила из Санта-Моники.
– Хорошо. А теперь я хочу, чтобы ты приехал ко мне.
– Не стоит, Дик. Я завязал с делом Кигана. Для меня этот парень больше не существует.
Наступило молчание, словно Дик что-то обдумывал.
– Что-нибудь случилось?
– Мне звонили.
– Вот это да! Ну-ка, расскажи.
– Не стоит. У меня достаточно пациентов, и я не хочу ставить под угрозу свою практику. Меня предупредили, и я все понял. Я уже забыл про Кигана. Даже не стану направлять счет в полицию за сеанс судебного гипноза.
– Как хочешь. Лично я думаю, что ты принял правильное решение. Некоторых вещей лучше не касаться. Увидимся как-нибудь.
– О'кей. Береги себя. Передай привет Анне.
Драммонд положил трубку в полной уверенности, что Дик все понял. Последняя его фраза прозвучала официально. Дик Гейдж никогда не говорил: "Как ты хочешь".
Итак. Что же им теперь делать? Часть из того, что Драммонд сказал Дику, была сущей правдой. У него действительно есть пациенты, которыми следует заняться безотлагательно. А чтобы это сделать, надо сначала привести в порядок картотеку. Завтра он встанет пораньше, проведет все воскресенье в офисе, а в Малибу уедет в воскресенье вечером, а не в понедельник утром.
Тем временем он подумает над кодом, которым они трое будут пользоваться, чтобы разработать план дальнейших действий.
Это его первый шаг в войне умов, которую он собирался начать против негодяев, разрушивших психику Тома Кигана.
И осквернивших его холодильник "Вестингхауз".
Воскресенье.
Полночь.
Малибу.
Драммонд сидел у телевизора и смотрел программу "Политика сегодня" – подробное обсуждение кандидатур на пост президента и вицепрезидента. В беседе участвовали журналисты из газет "Чикаго трибьюн", "Атланта конститьюшн" и "Орландо сентинел".
В центре внимания журналистов находились предстоящие телевизионные дебаты между Джеком Крейном и Милтоном Бёрном в следующее воскресенье в павильоне "Поли" студенческого городка Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Единственная встреча, на которую согласился Джек Крейн.
На экране появился представитель "Чикаго трибьюн".
"Бёрну повезло с этой встречей. Крейну такие мероприятия не нужны. Проводить ли подобные дебаты и на каких условиях, определяется только одним моментом – кто лидирует в предвыборной кампании. Сегодня Крейн на десять – двенадцать пунктов опережает Бёрна. Зачем ему рисковать?"
Следующим выступил представитель "Атлантик конститьюшн".
"Риск здесь определенно есть. Стратегически Бёрн просто загнан в угол. Он задавлен авторитетом личности Крейна и сокрушительной тактикой проводимой им кампании. Не говоря уже о стремительной атаке его рекламных выступлений по телевидению. Сейчас Бёрну крайне важно встретиться с Крейном лицом к лицу и разнести его в пух и прах, если он хочет иметь хоть один шанс на этих выборах".
Далее взял слово представитель "Орландо".
"Бёрн вполне может это сделать. В дебатах он гораздо сильнее. Агитацию он ведет не так, как Крейн. У него мягкие, спокойные манеры, не то что у Супермена, героя войны Джека Крейна. Бёрн выгодно отличается своим интеллектуальным превосходством. Он прекрасно разбирается в широком круге вопросов и всегда придерживается фактов. Если он правильно разыграет свою карту, то может превратить Джека Крейна в невежественного задиру и хвастуна".
Представитель "Чикаго":
"Фрэнк, касаясь политических дебатов по телевидению, вы в своих рассуждениях упускаете главное: оба кандидата – совершенно новое явление. У каждого свой имидж, и сами по себе прения на телевидении – это весьма своеобразная встреча двух политических противников. Избирателей, которые следят по телевизору за предвыборной кампанией, интересуют не конкретные ответы на сложные национальные или международные проблемы, а общее впечатление об участниках дебатов. Какой кандидат покажется им более искренним, более обаятельным? Именно за него и отдадут голоса миллионы американских избирателей, которые слишком заняты, чтобы ежедневно следить за ходом предвыборной кампании".
Представитель "Атланты":
"Не могу с этим согласиться. Дебаты – это главный источник информации для избирателей, которые или слишком заняты, или ленивы и не проявляют никакого интереса к предвыборной кампании. А если учесть, что ответы, которые даются во время теледебатов, всего лишь перефразировка того, что без конца звучит во время агитационной кампании, то они практически не влияют на общий исход выборов. На мой взгляд, именно в таких дозах избиратели могут выдержать кандидатов, и в глазах избирателей этот факт приобретает большее значение, чем подлинный смысл сказанных ими слов".
Представитель "Орландо":
"Хорошо, я продолжу свой комментарий, но он нисколько не умаляет значения того, что я уже говорил ранее о Милтоне Бёрне. Я по-прежнему считаю, что для него это хороший шанс на несколько пунктов перехватить инициативу. Джек Крейн непременно будет выступать как Джек-Обструкционист, обаятельный герой, воин, спаситель Америки, крутой парень, который собирается одним ударом покончить с преступностью и наркобизнесом и восстановить старые добрые традиции Нормана Рокуэлла. Милтон Бёрн будет выглядеть по сравнению с ним просто как хорошо осведомленный и умный обыватель, если... если он не подкинет что-нибудь такое, что могло бы выбить почву из-под ног у Джека Крейна, подорвать доверие к нему и сбить с него спесь".
Представитель "Атланты":
"А что бы это могло быть, Фрэнк?"
Представитель "Орландо":
"Не могу сказать. Но если бы я возглавлял команду Мил-тона Бёрна и видел, как на моих глазах предают политическому забвению моего кандидата, я подобрал бы группу парней, которые разделали бы под орех политическую и частную жизнь Крейна, покопавшись в его грязном белье. Теледебаты состоятся в следующее воскресенье. Для обоих кандидатов это единственные теледебаты. Можно только предполагать, что они дадут каждому из них. Во всяком случае, для Милтона Бёрна это единственный шанс попасть в Белый дом. Он, безусловно, обладает определенным кругозором и может подорвать престиж Крейна в глазах телезрителей, представив его политическим невеждой. Но, возможно, этого будет недостаточно. Хорошо, конечно, иметь в своем арсенале такое оружие, как глубокие знания, но еще необходим и кинжал, которым Бёрн мог бы пробить броню Джека Крейна, чтобы тот взвыл от боли. Да, черт побери, мы же на телевидении. Милт, давай покажи нам, на что ты способен!"
Представитель "Чикаго":
"Вы думаете, Бёрн способен на подобную тактику, даже если ему вложат в руку этот кинжал? Нет. Это истинный джентльмен, он не будет вести грязную игру, даже если конечная цель – Белый дом".
Представитель "Атланты":
"Думаю, все будет зависеть от вида оружия. Если это какая-то грязь из личной жизни Крейна, то Бёрн до такой игры не снизойдет. Другое дело, если бы это было нечто такое, что указывало бы на опасные изъяны в характере оппонента или его политических способностях, то, что нанесло бы ущерб всей нации, думаю, Милтон Бёрн обязательно воспользовался бы этим. Милтон Бёрн может кому-то показаться слишком интеллигентным, политически наивным, но, уверяю вас, он не дурак. Он хочет попасть в Белый дом. Он считает, что может принести пользу Америке. И я тоже так считаю. Думаю, к следующему воскресенью он найдет такой "кинжал".
