Джеффри снова кивнул.
– Что у нас не сложилось? – спросила она и чуть не убила его взглядом. – Дело в сексе?
Он покачал головой. Секс с Сарой был самой прекрасной составляющей его взрослой жизни.
– Конечно, нет.
– Ты хотел, чтобы я готовила тебе ужин? Или встречала тебя с работы?
Он попытался рассмеяться.
– Ты как-то приготовила ужин, помнишь? Я три дня болел.
– Я серьезно. Джефф. Мне нужно знать, что я делала не так.
– Ты тут ни при чем, – ответил он, осознавая банальность своих слов. – Проблема во мне.
Сара тяжело вздохнула, потянулась за стаканом и осушила его одним глотком.
– Я был дураком, – продолжил он, понимая, что лучше просто замолчать. – Я испугался, потому что слишком сильно любил тебя. – Он сделал паузу, чтобы подобрать правильные слова. – Мне казалось, что ты нужна мне в сто раз больше, чем я тебе.
– Тебе до сих пор хочется, чтобы я в тебе нуждалась? – Сара буравила его взглядом.
Он удивился, почувствовав прикосновение к груди: пальцы поглаживали волосы. Он закрыл глаза, и Сара дотронулась до его губ.
– Прямо сейчас ты мне очень нужен.
Джеффри открыл глаза, вдруг решив, что она шутит.
– Что ты сказала?
– Ты не ценишь того, что имеешь? – спросила Сара, проводя пальцем по его губам.
Он лизнул кончик пальца.
Сара улыбнулась, прищурив глаза, словно прочла его мысли.
– Ты собираешься отвечать?
– Да, – произнес он, не помня вопроса. – Да, да, я до сих пор хочу тебя.
Она начала целовать его в шею, языком касаясь кожи. Джеффри обнял ее за талию и подтянул к краю стола. Она обвила его ногами.
– Сара. – Он вздохнул и попытался поцеловать ее, но она увернулась и прильнула ртом к его груди. – Сара, – повторил он. – Разреши мне любить тебя.
Она с хитрой улыбкой посмотрела на него.
– Я не хочу заниматься любовью.
Джеффри открыл рот. Наконец он выдавил:
– Что это значит?
– Это значит… – начала она, затем взяла его руку и приложила к своим губам.
Медленно взяла в рот его указательный палец. Выпустила его изо рта, игриво улыбнулась.
– Ну как?
Джеффри наклонился поцеловать ее, но Сара спрыгнула со стола. Он застонал, когда она стала неспешно сползать по его груди, добралась до трусов и захватила край зубами. Джеффри опустился на колени и снова попытался добиться поцелуя. Сара увернулась.
– Я хочу поцеловать тебя, – взмолился он и удивился своей интонации.
Она покачала головой, расстегивая на себе рубашку.
– Ты можешь сделать своим ртом кое-что другое.
– Сара…
– Ничего не говори, Джеффри.
Ему это показалось странным, потому что обычно лучшая часть секса с Сарой заключалась в разговоре. Он обхватил ее лицо ладонями.
– Иди-ка сюда.
– Зачем?
– Что с тобой?
– Ничего.
– Я тебе не верю.
Джеффри ждал ответа, но она молча смотрела на него.
– Почему ты не даешь себя поцеловать? – спросил он.
– Мне не хочется целоваться. – Улыбка была уже не такой хитрой. – В губы.
– Что с тобой? – повторил он.
Сара прищурилась.
– Отвечай.
Не отводя от него глаз, Сара опустила руку ниже талии и четко произнесла:
– Я не хочу с тобой разговаривать.
Джеффри схватил ее за руку:
– Посмотри на меня.
Она покачала головой, а когда он поднял ее лицо за подбородок, опустила веки.
– Что с тобой? – прошептал Джеффри.
Сара молчала. Она поцеловала его в губы, проникнув языком меж зубов. Поцелуй был неумелый, намного хуже тех, к которым он привык с Сарой, но в нем присутствовала та тайная страсть, от которой раньше у него подкашивались ноги.
Она внезапно застыла и прижалась к его груди. Джеффри попытался заставить ее взглянуть на себя, но она сопротивлялась.
– Сара.
Он ощутил, как ее руки обвивают его тело, но иначе, чем раньше. В крепком объятии чувствовалось отчаяние, словно она тонула.
– Просто обними меня, – взмолилась она. – Пожалуйста, только обними.
Джеффри проснулся в испуге. Он протянул руку, зная заранее, что Сары нет рядом. Он смутно помнил, как она незаметно ускользнула. От усталости он не мог и шевельнуться, не то что остановить ее. Джеффри перевернулся и уткнулся носом в подушку, на которой она лежала. Почувствовал запах лаванды от ее шампуня и едва ощутимый аромат духов. Взяв подушку в руки, перекатился на спину и уставился в потолок, пытаясь вспомнить, что произошло прошлой ночью. В голове не укладывалось. Он отнес Сару в постель. Она плакала у него на плече. Он так испугался причины ее слез, что не стал задавать вопросов.
Джеффри поднялся, почесывая грудь. Нельзя же валяться в кровати весь день. Нужно довести до конца список осужденных сексуальных преступников. Нужно допросить Райана Гордона и тех, кто был в библиотеке с Джулией Мэтьюс в день похищения. Нужно повидать Сару, убедиться, что с ней все в порядке.
Он потянулся, достав до верхнего косяка двери в ванную. Остановился перед унитазом, – на раковине лежала стопка бумаг. Серебристая скрепка вверху соединяла не менее двухсот листов. Они уже пожелтели, местами уголки были загнуты, словно их не раз перечитывали. Джеффри догадался, что перед ним запись судебного слушания.
Он огляделся, словно в поиске феи, которая это оставила. Единственным гостем в доме была Сара, и он не мог понять, зачем ей подбрасывать ему такое. Прочитав заголовок, он заметил дату двенадцатилетней давности. Дело «Штат Джорджия против Джека Аллена Райта».
Сбоку торчала закладка. Он открыл стопку и замер: в списке наверху страницы стояло имя Сары. Еще там значилась Рут Джонс, вероятно, прокурор округа.
Джеффри сел на унитаз и начал читать допрос Сары Линтон прокурором Рут Джонс.
Прокурор: Доктор Линтон, вы можете описать своими словами, что произошло двадцать третьего апреля прошлого года?
Линтон: Я работала в больнице Грейди, где проходила педиатрическую ординатуру. Выдался трудный день, и я решила между сменами прокатиться на машине.
Прокурор: Вы заметили что-нибудь странное?
Линтон: Спустившись к машине, я увидела, что на дверце со стороны пассажира выцарапано слово «шлюха». Я решила, что это дело рук вандалов, и залепила его липкой лентой, которую храню в багажнике.
Прокурор: А что вы делали потом?
Линтон: Вернулась в больницу на следующую смену.
Прокурор: Хотите воды?
Линтон: Нет, спасибо. Я мыла в раковине руки в туалете, когда вошел Джек Райт.
Прокурор: Обвиняемый?
Линтон: Да. На нем был серый комбинезон, а в руке швабра. Я знала, что он работает уборщиком. Он извинился, что не постучал, сказал, что зайдет позже, и удалился.
Прокурор: И что было дальше?
Линтон: Я зашла в кабинку туалета. Обвиняемый, Джек Райт, спрыгнул с потолка. Там был откидной потолок. Он приковал меня наручниками к перекладине, затем заклеил рот липкой лентой.
Прокурор: Вы уверены, что это был обвиняемый?
Линтон: Да. На нем была красная лыжная маска, но я узнала глаза. У него весьма специфические голубые глаза. Мне всегда казалось, что со своими длинными белокурыми волосами, бородой и голубыми глазами он напоминает Иисуса. Я уверена, что на меня напал Джек Райт.
Прокурор: Есть ли иные причины полагать, что вас изнасиловал именно обвиняемый?
Линтон: Я видела на руке татуировку с изображением Иисуса на кресте, над ним слово «Иисус», а под ним – «Спаситель». Я раньше видела ее у Джека Райта, уборщика в больнице. Мы сталкивались с ним в коридоре, но ни разу не разговаривали.
Прокурор: Что было дальше, доктор Линтон?
Линтон: Джек Райт стащил меня с унитаза. Мои лодыжки стягивали трусы. Они были на полу. Трусы. Вокруг лодыжек.
Прокурор: Не волнуйтесь, доктор Линтон.
Линтон: Он толкнул меня вперед, заставил расставить руки, вот так, и задержал в таком положении, захватив за талию. Он приставил к моему лицу длинный нож, около пятнадцати сантиметров. Надрезал губу – чтобы молчала, наверное.
Прокурор: Что затем делал обвиняемый?
Линтон: Затем он вставил в меня пенис и изнасиловал.
Прокурор: Доктор Линтон, скажите, он говорил что-нибудь во время полового акта?
Линтон: Он постоянно называл меня шлюхой.
Прокурор: Что происходило дальше?
Линтон: Он несколько раз пытался довести себя до эякуляции, но безуспешно. Он достал пенис и вскоре кончил.
Прокурор: Повторите, пожалуйста.
Линтон: Он кончил мне на лицо и грудь.
Прокурор: Расскажите нам, что последовало за этим?
Линтон: Он снова выругался и ударил ножом. Слева, вот сюда.
Прокурор: А потом?
Линтон: Я почувствовала во рту странный привкус. Чуть не задохнулась. Это был уксус.
Прокурор: Он влил вам в рот уксус?
