— Занимайся своим делом, Бак, — коротко посоветовал мне Славик. — Когда мне понадобится твоя помощь, будь уверен, я не стану стесняться.
«Занимайся своим делом…» У меня не было дела! Для всех сотрудников были обозначены их прямые обязанности: в основном все указывалось в тексте трудового соглашения, которое заключалось с каждым принимаемым на работу. Разумеется, после этого никто не мучился вопросом «Что делать?» и не бродил по зданию в поисках какого-нибудь занятия.
Уже на второй день моего пребывания в офисе я проявил настойчивость, требуя у Дона изложить мне конкретно, что я должен делать. Дон досадливо крякнул, и через пять минут мне всучили фирменный бланк, на котором было отпечатано: «Личный секретарь подчиняется президенту фирмы. Он отвечает за делопроизводство головного офиса и обязан выполнять все распоряжения президента». И все.
Я немного смутился краткостью изложения моих обязанностей, но факт, что я отвечаю за делопроизводство, вдохновлял. Значит, я начальник штаба! А начальник штаба — очень важная фигура, второе лицо после командира и пахарь по специфике своего положения. Очень хорошо.
Однако очень скоро выяснилось, что собственно делопроизводства в головном офисе нет… Каждый отдел функционировал совершенно автономно, имея в своей структуре все необходимые составляющие для полноценной работы, и соотносились эти отделы друг с другом посредством общения их начальников на ежеутреннем совещании у президента, которое длилось не более десяти минут.
Меня обманули. Генерал поднял бойца, чтобы тот не валялся в грязи, и послал его обсушиться и подышать воздухом — при ближайшем рассмотрении противника не оказалось.
Когда я заявил Дону, что не желаю быть нахлебником, он быстро занял меня всякой дребеденью. Мне стало ясно, что ничего серьезного я не получу. Поэтому нечего и ныть. Чтобы не выглядеть занудой. Значит, шеф держит меня из каких-то своих стратегических соображений.
В 18.00 наши дамы сделали всем ручкой и отбыли. Мужики продолжали валять дурака, тихо распространяя сплетни обо всем, что удалось узнать за сегодняшний день.
Мы со Славиком сидели в моем кабинете и играли на компьютере в «побег из бункера». Это моя любимая игра, поскольку она практически не несет интеллектуальной нагрузки и в Штатах, насколько мне удалось расшифровать каталог, предназначена для детей дошкольного возраста и умственно отсталых.
Для начальника службы безопасности, обремененного внезапно свалившимися проблемами, Славик выглядел очень беззаботно, и мне так хотелось назадавать ему кучу вопросов относительно качества организации нашей охраны в настоящий момент.
Я сдерживался. Не из боязни быть посланным подальше, хотя и это не исключалось. И не из желания казаться спокойным или тем более безразличным. Просто я понимал, что у меня так называемый «профессиональный зуд» — отрыжка службы в спецназе, а волноваться-то особо не стоит.
Помню, спустя неделю после того, как он отверг мое предложение относительно повышения квалификации его парней, я забылся и позволил себе за обедом заметить, что надо бы повнимательнее следить за посетителями, а то, чего доброго, могут где-нибудь «жучок» прилепить. И в кабинете Дона неплохо было бы заменить гладкие стекла шероховатыми — чтобы исключить возможность сканирования извне…
Я сказал это не для рисовки или проявления своей компетенции. Просто много слышал о промышленном шпионаже и кое-что читал, а обстановка в нашем головном офисе была, как мне казалось тогда, преступно беспечная. Беззаботность какая-то сквозила во всем, что касалось безопасности, охранники и телохранители ягодицы отращивали, а начальник с заместителем, на мой взгляд, вообще умирали от безделья…
Славик тогда аж поперхнулся и перестал есть. И долго смотрел на меня как на законченного негодяя. Дон только усмехнулся неопределенно — как обычно. А после обеда Славик спросил у Дона разрешения и притащил меня в смежную с кабинетом шефа маленькую угловую комнату, имеющую одно окно на фасаде здания.
Там я стоял минут десять с открытым ртом и рассматривал аппаратуру, загромождавшую два стеллажа от пола до потолка, а Славик читал мне краткую лекцию о назначении того или иного прибора и об их общем совершенстве. Мораль лекции была такова: враг не пройдет, то бишь не прослушает, и не оставит в офисе, чтобы не заметили, даже иголку, а ты, молокосос, опять облажался…
В очередной раз совершив путешествие в сортир и перекинувшись с теми, кто попался на пути, парой фраз, я обнаружил, что у некоторых окон сидят телохранители. Сегодня они все находились в офисе, одного даже отозвали из отпуска.
В 20.00, не дождавшись шефа, мы со Славиком отправились ужинать в бар, где наскоро покидали в желудки остатки обеда: кухня почему-то не работала.
Поднимаясь наверх, я обратил внимание на то, что вместо пожилого сторожа, который обычно торчал в вестибюле, там теперь находились трое телохранителей и замнач службы безопасности.
Коротко ответив на вопрос Славика об обстановке, Серега занял кресло у зарешеченного окна возле давно запертой входной двери, из которого прекрасно просматривались подступы к особняку.
Еще рано утром, пока мы с Доном не отправились в офис, к его дому прибыли человек двадцать сотрудников периферийных отделений фирмы. Ранее я с ними встречался в процессе работы и примерно знал, что каждый из них отвечает за какой-нибудь участок с несколько сомнительной правовой основой.
На мой дурацкий вопрос о целях прибытия взвода деловаров, каждый из которых, судя по всему, прибыл не с пустыми руками, Дон невозмутимо сообщил, что собирается проводить семинар по менеджменту.
Половина из прибывших осталась в доме, остальные находились сейчас в офисе, рассредоточившись по всему зданию, точнее, разбрелись по кабинетам и точили лясы с местными сотрудниками.
Итак, фирма была переведена на осадное положение и из того, с какой легкостью и спокойствием все это организовывалось, я сделал вывод, что Славик не зря ест черную икру и что аналогичная ситуация здесь уже имела место. Может быть, даже не один раз.
Когда мы поднялись наверх, Славик отправился прошвырнуться по кабинетам, а меня через открытую дверь отследил Дон. Сказал, что если я желаю, то могу некоторое время посидеть у него.
По форме это звучало как предложение или просьба. Но я счел нужным воспринять его слова в виде распоряжения.
Затворив за мной дверь, Дон уселся за компьютер и продолжил дело, которым занимался до того, как заметил меня, — принялся гонять по дисплею какие-то символы и цифры.
Я уселся на широченный подоконник и, поглядывая через окно на пустынную улицу с загустевшим на глазах вечерним полумраком, пытался представить, что здесь может произойти в случае нападения.
В очередной раз прокачав ситуацию, я глянул на молчаливого шефа, который, сосредоточенно нахмурившись, продолжал издеваться над клавиатурой, и почувствовал себя по меньшей мере неудобно. До того вдруг мне не понравилась вся эта каша, которую сам же я заварил. Мне стало одиноко и тоскливо. Скорее всего закат оказал свое гнетущее воздействие: я всегда при заходе солнца ощущаю беспокойство и упадок духа.
Потом я посмотрел на часы и, чтобы не молчать, ляпнул:
— Что-то сегодня завсегдатаи нашего катранчика запаздывают…
Сказал и осекся. Дон перестал жать на клавиши, развернулся ко мне и посмотрел как на последнего ублюдка. И нехорошо цыкнул зубом. А потом покачал головой, сурово покачал, и спросил:
— Придуряешься?
— Ну почему «придуряешься»? — возразил я, хотя уже понял, что сморозил глупость. — Разборка нас только касается. А другие чего? — И умолк. Стыдно стало. Ведь все из-за меня завертелось.
— Это касается всех, — заговорил Дон, поколебавшись между желанием, обругав, выставить меня вон и нежеланием сидеть в одиночестве и ожидать черт знает чего. — Сейчас все улаживают свои проблемы — не до отдыха… — Он умолк и, крутанувшись на кресле, опять занялся компьютером.
Меня здорово разбирало, но спросить постеснялся — не хотелось выглядеть идиотом. Интересно, каким это образом остальные улаживают свои проблемы?
Я был в курсе относительно разборок между группками или отдельными представителями криминальных структур и имел понятие о том, каким образом они происходят. Но о разборке в масштабах Корпорации я ранее ничего не слышал, и любопытство было вполне естественным.
Дон, по всей видимости, прекрасно понимал мое состояние, потому что через пару минут снова повернулся ко мне.
— Ты, наверно, обратил внимание на то, что сегодня у нас не было посторонних. Только свои!
Я кивнул.
— А как ты думаешь, что сейчас происходит в других фирмах и организациях?
Я пожал плечами и ответил:
