— Слабенько ты себя ценишь, мой френд, — с сожалением констатировал Дон: вот, дескать, олух!
— Ну так сколько?
— Двести тысяч. Баксов.
— Чего?! Баксов?!
— Ага. И плюс железные гарантии неприкосновенности для того, кто предоставит обличающие материалы. Золотая твоя голова! — Дон вдруг весело рассмеялся. — Ты чего смолк, а? И не подозревал, что такой дорогой?
Он встал со стула, подошел к двери, распахнул ее и крикнул вниз кому-то, чтобы спустились в бар и попросили подогреть чего-нибудь пожевать. Видимо, проголодался в ходе беседы, сопровождавшейся приемом на пустой желудок шоколада с коньяком. Может, как раз коньяк и пробудил аппетит.
А я, уставившись в экран дисплея и посоображав немного, пришел к выводу, что, пожалуй, влип гораздо круче, чем казалось при первоначальном анализе ситуации. Потому что, какой бы я ни был талантливый и перспективный убийца, за двести тысяч долларов меня бы, наверно, продали и КГБ, и ЦРУ, и МСЮ, вместе взятые.
Чего же говорить о какой-то непонятной организации, про которую я ничего не знал, кроме, пожалуй, того, что она держит на службе вышколенных парней с нестандартными антропометрическими данными и умеет хорошо отснять кассету с неопровержимыми доказательствами моей причастности к гибели Берковича…
В нашей стране каждый мальчик знает, кто такой Сильвестр Сталлоне, Жан-Клод Ван Дамм и Арнольд Шварценеггер. Известно так же, что такое Форт-Брэгг и кого там готовят. С красочных плакатов гордо смотрят презирающие смерть ребята в зеленых беретах. Абсолютно равнодушные к тому, что их ожидает в дальнейшем, крутые парни, которые ощущают, что за их мускулистыми спинами стоят мощные вооруженные силы страны.
Зачем, спрашивается, этой стране необходимо тратить огромные средства, заботясь о привлекательности своей и без того процветающей армии?
Девчонки-американки носят форменные рубашки с надписью «ЮС АРМ» на левом нагрудном кармане, мальчишки-американцы (кроме, пожалуй, тех, кто проживает в Бруклине и Бронксе — у тех свои кумиры) мечтают, когда вырастут, стать похожими на этих парней, подражают им во всем. Как же! Армия — гордость общества, а спецназ — элита армии!
Наше общество уже ничем, похоже, не гордится. Все заняты добыванием средств к существованию и защитой своей жизни и, разумеется, жизни своих близких. Криминогенная обстановка у нас каждый день катастрофически обостряется, и вскоре, возможно, без бронежилета и крупнокалиберного пулемета нельзя будет выйти на улицу.
Да что там на улицу! Если положение будет усугубляться, вы не сможете чувствовать себя в безопасности даже в кабинете своего офиса. Вы будете дрожать в своем доме, беспокоясь за жизнь своих детей, которых в любой момент могут похитить бандиты или вымогатели, за свою молодую жену, которую где угодно могут зверски изнасиловать и убить, за свое имущество, в конце концов.
Что делать? Вы и сами знаете что.
Нужно создать привлекательный образ защитника.
Нужно этого защитника хорошо защитить самого — законами, оружием, разной техникой обеспечить. Разумеется, все перечисленное должно быть совершенным.
Нужно этому защитнику очень хорошо платить. Чтобы он дорожил своим местом. Чтобы не смотрел налево. Чтобы мог не думать, чем кормить своих детей, а полностью отдаваться работе.
Нужно этого защитника отлично готовить к его службе, на которую он может попасть, только если выдержит конкурсные испытания. Чтобы он был на пару порядков выше в профессиональном плане, чем тот, кто ему противостоит. И чтобы он не доставлял задержанного преступника на общественном транспорте и не голосовал канистрой на трассе перед выездом на операцию.
Нужно, чтобы этот защитник был убежден, что он делает очень важное, очень нужное для общества дело. В этом он должен быть как фанатик, если угодно.
Представьте себе: наши улицы, наши города и села патрулируют опытные, хорошо подготовленные ребята — настоящие профи — на первоклассной технике, оснащенные компьютерами, спутниковой связью и вооружением, позволяющим каждому из них противостоять целой банде.
Их много — хватает, чтобы перекрыть все маршруты. Они не дрогнут перед любым преступником, поскольку уверены в защите со стороны общества, государства. Эти ребята не берут взяток и не закрывают глаза на кое-какие дела в своем районе.
Главный критерий в их работе — уровень безопасности граждан. При этом они всегда вежливы, потому что за грубость с них очень строго спросят, а они обладают такими правами, которые позволяют привести в чувство любого нарушителя, не прибегая к повышению голоса — не то что к грубой силе.
А еще им абсолютно наплевать, что распоясавшийся хулиган — сын какого-то там босса, или брат, или еще кто-либо. Нарушил закон — отвечай. Как положено… Представили? Неплохо, правда?
Существуют элементарные правила и нормы человеческого общежития. Хочешь хорошо жить сам, дай возможность хорошо, спокойно жить другому. Желаете процветать, быть богатым, сильным и здоровым? Не мешаем. Но и вы не мешайте. Чтобы все честно, справедливо. Взаимопомощь, меценатство, если хотите, сострадание — это ведь тоже не просто слова. Надо, чтобы были не только слова.
В нашей стране со всем этим вовсе не благополучно.
Я говорил об образе защитника… который бы как раз и следил, чтобы у всех и каждого была возможность спокойно жить и заниматься своим делом. Однако тут с самого начала все очень плохо — хуже просто некуда…
Самый уважаемый в нашей стране род войск — ВДВ. Воздушно-десантные войска. Это вполне понятно — крутые ребята, суперзадачи.
Но ведь десантник — это не защитник. Точнее, не «внутренний» защитник. Десантника целенаправленно готовят, чтобы он в ходе боевых действий уничтожал и захватывал наиболее важные объекты ВРАГА, проводил рейды в тылу ВРАГА, организуя диверсии, захватывая пленных, и вообще — всячески доставал ВРАГА в районе боевых действий. Понимаете разницу?
Почему же этих парней бросают в «горячие точки» и различные районы ЧП? Более того, иногда их заставляют патрулировать улицы наших городов. Очень бы хотелось у тех, кто дает команды на применение десантников не по назначению, спросить: «Что, у нас районы чрезвычайного положения — это вражья территория?»
Вот, уважаемый читатель, мы и подошли вплотную к сути. Защитники ваши — это органы правопорядка и внутренние войска. То есть малоопытные и плохо подобранные милиционеры с препаршивейшей экипировкой и зарплатой меньше, чем у вокзальной проститутки. И восемнадцатилетние вэвэшники, примерно на 40 процентов ограниченно годные к строевой службе, — увы, нехватка «призывного контингента». Вот эти люди и призваны непосредственно защищать честь и достоинство, покой и жизнь граждан — прошу.
Да, конечно, если вы — видный политик, деятель крупного масштаба, бизнесмен с солидным капиталом или глава районной группировки боевиков, вас охраняют прекрасно натренированные здоровенные парни, снабженные всем необходимым для успешного выполнения своих обязанностей. Отличная экипировка, современное оружие, мощная техника. Вы можете ехать в машине с пуленепробиваемыми стеклами в сопровождении телохранителей в хорошо защищенный офис, а оттуда отправитесь вечером в клуб, где создана надежная система охраны, как на особо важном объекте.
А если вы простой смертный, каких абсолютное большинство, вас защищает и охраняет недавно пришедший в органы паренек с ржавым пистолетом и постоянно неработающей рацией. Машины у него нет, маршрут патрулирования очень протяженный, поскольку не хватает сотрудников, чтобы перекрыть все необходимые места. И ходит патрульный по маршруту не очень шибко, поскольку от недоедания у него слабость — вот и не успевает пресечь, предотвратить. Вы должны такое положение понимать и довольствоваться тем, что есть.
Перед обедом второго с начала осады дня я услышал, как Дон произнес: «Будем лепить горбатого…»
Мне знакомо это выражение — лепить горбатого. Для разных людей оно имеет различный смысл — в зависимости от воспитания и степени испорченности. Но есть нечто общее — валять дурака или открыто издеваться над кем-либо.
Узнал я его, попав после училища в роту спецназа. Я был наслышан, что парни там еще те, и потому держался настороже, несмотря на то, что начальник отдела кадров сладкоречиво сообщил, передавая меня командиру роты, что, дескать, офицеры в подразделении живут дружно и они на первых порах всячески поддержат, так что бояться нечего.
Командир роты отвел меня в казарму спецов, не проронив по дороге ни слова. Я ожидал, что тут же последует церемония представления с общим построением и сопутствующим ритуалом — как учили.
Однако ротный ногой распахнул дверь, на которой висела табличка «Комната для подготовки к занятиям и отдыха офицеров», буркнул трем находившимся в комнате типам, которые мгновенно вскочили при его появлении: «Это тот, новенький. Объясните ему…» — и удалился в соседнюю комнату с табличкой «Канцелярия роты».
