Она закрыла глаза и потерла пальцами веки. В кухне ненадолго повисло молчание.
— Я так на него разозлилась, — продолжила она тихим, безжизненным тоном. — Наговорила ему всякого. Такого, что нельзя говорить, даже в гневе. Чтобы он проваливал. Чтобы умер на своей войне героем, если ему так хочется. Он только посмеялся. «Смерть, это не для нас с тобой, сестричка, ты разве не понимаешь?», — передразнила она и сделала еще глоток из фляжки. — Я ударила его. Мы не дрались даже в детстве, а тут… я его ударила.
Лампочка под потолком вновь мигнула. Мэттью показалось, ее свет стал куда более тусклым, чем пару минут назад.
— Он остался на палубе, я спустилась в каюту. Все продолжали веселиться на нижней палубе. Начался дождь, и я надеялась уснуть. Но мне было так… неспокойно. Я не хотела извиняться первой. И все же никак не могла уснуть, в голову лезли тревожные мысли. Такие глупые. Мне казалось, это — конец. Словно Дэвид мог умчаться на фронт прямо с яхты. И я бы больше его не увидела, — она сплела на столе пальцы, стиснув руки так сильно, что побелели костяшки. — Из-за дождя мне не хотелось подниматься на палубу, и я решила дождаться Дэвида в его каюте. Но он не возвращался. Утром меня разбудил Джонти.
— И вы притворились Дэвидом?
— Я… не стала никого разубеждать. Не сразу поняла, как все серьезно. Мне до последнего казалась, что это злая шутка. Что Дэвид дурачит меня за то, что я его ударила. Только когда на берегу нас встретила полиция, я поняла, что все на самом деле. И… признаваться было поздно, — произнесла она не очень уверенно. И прибавила, помолчав:
— Это показалось не такой уж плохой идеей. Чтобы остался именно Дэвид, у которого есть все. Друзья. Признание. Перспективы.
Кристал замолчала. Ее взгляд был направлен куда-то в сторону темного окна и совершенно ничего не выражал. Мэттью стало не по себе.
— Кто-то видел, как он упал? — спросил он, чтобы рассеять неприятную тишину в комнате.
— Софи слышала какой-то всплеск, но решила, что это большая рыба. Больше никто ничего не видел. Дэвид словно растворился в воздухе. Полиция решила, что он был пьян. Поскользнулся на мокрой палубе и выпал.
«То есть, не он. А ты», — подумал Мэттью, но не стал произносить это вслух. Только сделал еще глоток остывшего кофе. Кристал молчала, снова безжизненно глядя в окно.
— А шкатулка?
— Я нашла ее на берегу. Здесь, неподалеку. Слишком долго просила их вернуть мне Дэвида, — она вновь обернулась к Мэттью, и тому стало неуютно под ее пристальным взглядом. — Они не могли не ответить. Жаль, что Дэвид так и не сказал мне, что случилось той ночью. Не думаю, что он мог погибнуть случайно.
— Значит, там, в отражении, и в самом деле Дэвид?
— Да. Мне… так кажется, — Кристал принялась рассматривать фляжку, поглаживая кожаные бока кончиком пальца.
— Как… он там оказался?
— Я не знаю. Все из-за шкатулки. Думаю… думаю, он заперт в ней. В каком-то смысле. И потому просил вас открыть ее.
— Чтобы… я его выпустил? — Мэттью попытался представить, в каком виде это возможно. Дэвид куда крупнее мотылька, который мог бы выпорхнуть наружу. Очевидно тут какое-то иносказание. Что-то фигуральное. В шкатулке ключ? Инструкция?..
— Чтобы вы его заменили, — все тем же невозмутимым тоном произнесла Кристал. У Мэттью похолодела спина.
— Заменил… Дэвида?
— Он называл это «принести жертву». То, что обожают все древние боги, — она вновь поднесла ко рту свою фляжку, неотрывно глядя в лицо Мэттью.
В кухне стало очень тихо. Кажется, можно было услышать, как гудит электричество в проводах, и потрескивает раскаленная проволока в лампе над их головами. Мэттью молчал, не в силах подобрать слов или оторвать взгляд от зеленых глаз Кристал.
— Это шутка? — выдохнул он наконец.
Она отрицательно качнула головой и плеснула в его кружку еще виски.
По крыше забарабанили желуди. Мэттью вздрогнул. Лампочка под потолком качнулась и погасла. Стало темно. В первые мгновения Мэттью даже не мог рассмотреть собственных рук. Он привстал, с шумом отодвинув стул.
— Дэвид? — окликнул он по привычке и тут же поправился: — Кристал?
— Я здесь, — откликнулась она. Его руки коснулись прохладные пальцы.
Судорожно колотящееся сердце скакнуло в глотку. Мэттью стиснул руку Кристал, не осознавая, что делает. В темноте раздался тихий вздох.
— Все в порядке. Здесь просто слабая проводка. Хотите, я принесу лампу?
— Нет, — отозвался Мэттью, пытаясь дышать ровнее. Предметы начали возвращать свои очертания. Он уже мог рассмотреть фигуру, сидящую напротив. Помедлив, он разжал руку. Тотчас зашуршали спички, вспыхнул огонек сигареты.
— Кажется, ночь никогда не кончится, — пробормотал Мэттью, ощупью найдя на столе свою чашку. Виски в ней было больше, чем кофе. Он сделал глоток, но не почувствовал вкуса.
Кристал ничего не ответила. Только затянулась сигаретой, отчего огонек на мгновение разгорелся ярче.
— И все же… я не понимаю. Как… Дэвид очутился в шкатулке? Это ведь совершенно невозможно!
— Я не знаю наверняка, — помедлив, отозвалась Кристал.
— Вы ее открывали?
— Когда впервые принесла в квартиру. Там внутри — зеркало.
Повисла короткая пауза. Мэттью тоже нашел на столе сигареты и попытался прикурить, но никак не мог совладать со спичками. Не говоря ни слова, Кристал перегнулась через стол, огонек ее сигареты оказался прямо у его лица. Мэттью замешкался, глядя на слабые отсветы в белках ее глаз.
— Прикуривайте, — шепнула она, и Мэттью подчинился, поймав кончик ее сигареты своей. Дым ободрал горло. Мэттью закашлялся, а Кристал невозмутимо опустилась обратно на свой стул.
— Мне неприятно это признавать, но в первые месяцы я совершенно сошла с ума, — невозмутимо произнесла Кристал. — Марта тоже так решила. По-моему, ей страшно находиться со мной в одной квартире, пусть она и пытается это скрыть.
Мэттью хотел возразить, но промолчал. В поведении Марты ему тоже чудилась тревога.
— Это походило на затянувшийся кошмар. Бесконечный сон, из которого нет выхода. Я словно потеряла половину тела. В квартире куча зеркал, и в каждом мне виделся Дэвид, — продолжила Кристал. — Я начала говорить с ним. Но лишь когда обратилась к нему-из-шкатулки, услышала ответ. Это было около полугода назад.
— А шкатулку вам дали… духи?
— Я знаю, как это звучит, — усмехнулась Кристал. — Она лежала на камнях у берега реки. На подложке из мха и листьев. Ровно там, где я оставляла подношения.
— Подношения? — переспросил Мэттью Он подумал о жертвах, которые так любят древние боги. Горло сжалось, и он снова закашлялся.
— Вино, еду. Драгоценные украшения. Табак. Как учила Маб.
Мэттью помолчал, переваривая услышанное. Кристал, видимо, имела в виду те камни, на которых они сидели днем, когда смотрели на реку. Ему отчетливо представился безжизненный берег по ту сторону черных вод и исполинская тень с лунной головой, отступающая в глубь леса.
— Это она сказала вам, как выпустить Дэвида из шкатулки?
— В каком-то смысле. Тут все довольно просто. Чтобы получить что-то, нужно отдать что-то равноценное. Вы слышали сказки о подменышах?
— Когда вместо ребенка феи оставляли зачарованное полено?
— Одного из своих. Они меняли ребенка на ребенка. Жизнь на жизнь. Кроме того, важно намерение. Согласие на обмен.
«Значит, вы хотите мне помочь? Скажите это!»
Воспоминание заставило Мэттью вздрогнуть.
В кухне вновь повисло молчание. Сигареты догорели, больше ничего не рассеивало темноту, но глаза Мэттью достаточно к ней привыкли, чтобы различать обстановку и даже расслабленную позу Кристал, которая, кажется, даже в этом мраке внимательно следила за его лицом.
— Вы мне не верите? — спросила она после паузы.
Мэттью вздохнул.
— Не знаю. Все это как-то… — он потер лицо руками. Кожа пахла табаком и деревом. В окно царапались ветви дуба. Ночь все не кончалась. Мэттью казалось, прошло уже много часов, но утро не наступало. Может, и вовсе не наступит? — Наверное, нужно вырасти на ирландских сказках, чтобы в это верить.
