Смит давно уже понял, что не может положить конец преступности, пустившей корни в морских портах и проявлявшейся в любых формах, будь то кредитование или политика профсоюзов. Но он мог воспрепятствовать тому, чтобы мафия захватила в свои руки управление судоходством. Когда опасность становилась слишком явной, к окружному прокурору вдруг попадали доказательства взяточничества в портах или у налоговой службы появлялись копии счетов на имя какого-нибудь чиновника грузового пароходства, покупавшего особняки за двести тысяч долларов при зарплате в двадцать две тысячи в год.
Эшли ничего об этом не знал. Он лишь вводил данные в память компьютера. Он даже не мог вывести информацию на экран или распечатать на принтере без контроля со стороны Смита. Последний раз Эшли распечатывал информацию шесть месяцев назад, и то лишь для проверки данных, которые ввел в компьютер накануне.
Проанализировав все еще раз, Смит пришел к выводу, что если Уильяма Эшли пытали с целью узнать, какой секретной информацией он обладает, то он ничего не мог выдать. Он просто ничего не знал.
Никто во всей организации не знал, за какую работу он получает деньги, никто, кроме двух человек.
Такой порядок был установлен уже давно. В этом и заключалась особенность организации, созданной десять лет назад покойным ныне президентом, который вызвал Смита к себе и сказал, что правительство США не выполняет своих функций.
– В рамках конституции мы не в силах сдерживать рост организованной преступности. Мы не можем справиться с террористами. Мы слишком многого не можем, если действовать строго в соответствии с конституцией. Однако, если мы не примем более решительных мер, государство рухнет. Наступит хаос, – говорил молодой рыжеватый блондин с бостонским акцентом, – а хаос ведет к диктатуре. Когда воды становится слишком много, она переливается через плотину, точно также избыток демократии ведет к тоталитаризму. Мы неизбежно придем к этому, если...
И Смит услышал, что необходимо создать организацию вне рамок конституции, не подчиняющуюся правительству, действующую тайно, во благо этого правительства.
Организация должна была просуществовать недолго, не более двух лет, а потом исчезнуть, не обнаружив себя. Смиту поручалось возглавить ее.
Смит поинтересовался, а почему именно он?
– Потому, – сказал президент, – что за годы службы в ЦРУ вы, доктор Смит, показали полное отсутствие личных амбиций. Психологические тесты показали, что вы никогда не станете использовать эту организацию для захвата власти. Если быть откровенным, доктор Смит, то вы, грубо говоря, совершенно лишены воображения.
– Да, – сказал Смит. – Я знаю. Так было всегда. Моя жена иногда жалуется на это.
– В этом ваша сила, – сказал президент. – Меня поразила одна вещь, о которой я хочу спросить сейчас, так как мы больше никогда не увидимся и вам придется забыть о нашем разговоре...
– Конечно, – перебил его Смит.
– Для меня остается загадкой, доктор Смит, как вам удалось обойти тест Роршаха, его часть на проверку воображения?
– Ах, это, – ответил Смит. – Я помню – это там, где были чернильные кляксы.
– Верно. И вы должны были описать, на что они похожи.
– Я так и сделал, господин Президент. Они были похожи на чернильные кляксы.
Вот так все и началось. Предполагалось, что организация будет заниматься сбором информации и направлять действия исполнительной власти, снабжая ее необходимыми данными, обеспечивая прессу материалами, разоблачающими коррумпированных чиновников. Но вскоре стало ясно, что одной информации недостаточно. Несуществующей организации нужна была карающая рука. Для этого требовалось создать нечто вроде маленькой армии, но даже в ней могли найтись болтуны, так как нелегко убедить наемного убийцу, что он работает на министерство сельского хозяйства. Необходимо было найти одного, уникального убийцу, который не числился бы в живых, ибо и сама организация формально не существовала.
Сначала все было просто.
Нужного человека нашли среди полицейских Нью-Джерси, сфабриковали дело об убийстве, которого он не совершал, посадили на электрический стул, который не до конца сработал, и, когда все кончилось, он официально уже не числился в живых. Они заранее подобрали такого по натуре человека, что он охотно согласился на них работать и хорошо изучил свое дело под руководством восточного тренера, став, если не считать некоторых сложностей его характера, прекрасным исполнителем карательных функций.
Обо всем этом Смит размышлял сейчас, глядя, как над заливом Лонг-Айленд собирается гроза. Он еще раз просмотрел дело Эшли. В нем была какая-то неясность. Способ убийства был настолько изощренным, что, возможно, преследовал какую-то скрытую цель.
Все остальное выглядело вполне логично, включая перевод денег. Убийство произошло после того, как деньги по чеку через шведский банк поступили на имя мистера Уинча, Смит перечитал материалы, полученные от «Интеллиджент сервис». Эшли был убит на новом деревянном полу. Значит, тяжелые механические приспособления, которыми ему могли переломать кости, не применялись, так как на свежих досках от них остались бы следы. Возможно, использовали что-нибудь полегче? Может быть, убийца был садист?
Для человека, который не только никогда не верил в предзнаменования, но даже не помнил, чтобы они его когда-либо посещали, доктор Харолд В. Смит испытывал странное ощущение, размышляя о смерти Эшли. В обстоятельствах убийства крылась какая-то цель. Смит не знал, почему ему так казалось, но эта мысль преследовала его.
За ужином, состоявшим из рыбного пирога и овощей, он думал о том же. По обычаю поцеловав жену перед сном, он продолжал размышлять. И на следующее утро, занимаясь другими делами.
А поскольку эта мысль мешала ему сосредоточится, что могло отразиться на работе всей организации, требовалось найти ответ.
И быстро, потому что из тех двоих, кто мог разгадать тайну смерти Эшли, один был на задании, а другой собирался домой, в маленькую деревушку в Северной Корее.
Его звали Римо, снег падал ему на ладонь, и он чувствовал, как снежинки ложатся одна на другую. У подножия высокой сосны, в трехстах ярдах от освещенных изнутри желтым светом окон хижины, снег ложился ровным белым ковром. В Бюрдетте, штат Миннесота, стоял тихий зимний вечер.
Римо прошел вдоль границы открытого пространства, окружавшего хижину. Теперь он понял. Этот открытый участок в лесах Миннесоты был хорошо простреливаемой зоной. Помощник генерального прокурора все предусмотрел. Если он не заметит, что кто-то приближается к хижине, то пришельца учует его собака, а любой, кто станет пересекать открытое снежное пространство на лыжах или пешком, превратится в прекрасную мишень в потоке яркого желтого света из окон, пронизывавшего ноябрьскую ночь.
Римо почему-то вспомнил ту ночь десять лет назад, когда его посадили на электрический стул и он подумал, что наступил конец, но потом началась другая жизнь – жизнь человека, чьи отпечатки пальцев сданы в архив, а сам он существовал только для организации, которой, в свою очередь, тоже не существовало.
Но Римо знал то, чего не знал его шеф доктор Харолд В. Смит. Человек по имени Римо Уильямс действительно умер на электрическом стуле: годы тренировок изменили его нервную систему и его самого. Так что теперь это был совсем другой человек.
Римо заметил, что снег на руке начал таять, и улыбнулся. Если ослабить концентрацию воли, то все будет потеряно. Сперва он почувствует холод, потом его организм не сможет противостоять атмосферным условием, и он замерзнет среди снегов Миннесоты. Холод, как он убедился, это не отметка на шкале термометра, а контакт организма с внешней средой.
Как в детской игре, когда правая рука погружается в горячую воду, левая – в холодную, а затем сразу обе в теплую, которая правой руке кажется холодной, а левой – горячей. Так же обстоит дело и с колебаниями температуры тела. До определенного момента важна не температура самого тела, а разница между ней и температурой внешней среды. И если понизить температуру тела, человек может переносить холод, будучи в легком белом свитере, спортивных брюках и белых кожаных туфлях, держа на ладони снежинки, которые не тают.
Римо чувствовал, как бесшумно падает снег, и видел искры, вылетавшие из трубы хижины вдалеке.
Снег – это очень легкая вода, с повышенным содержанием кислорода, и если зарыться в него, двигаясь на уровне земли, и слиться с ним, не высовываясь наружу, то можно быстро «плыть», не дыша, плавно разгребая руками снег, и таким образом добраться до хижины.
Римо остановился и машинально опустился на колени, спрессовав под собой снег. Он поднял голову и почувствовал запах горящих дров и жареного мяса. Сквозь запотевшие стекла можно было различить две фигуры. Движения одной были резкими, другой – плавными, как у женщины, скорее всего, молодой. У помощника генерального прокурора действительно была любовница, о чем ни одна живая душа не догадывалась. Насколько было известно Римо, помощнику генерального прокурора часто не везло и из-за плохо подготовленных дел зачастую не удавалось добиться наказания. Свидетели обвинения выступали настолько неудачно, что доказывали невиновность обвиняемого, а судопроизводство было так запутано, что многие преступники уходили от правосудия.
