Девушка лежала в постели, боясь пошевелиться. Ее сердце учащенно билось, а тело покрылось холодным липким потом. Отдельные жуткие картины всплывали в ее истерзанном мозгу, но никак не увязывались в логическую цепочку.
Когда первые птицы — предвестники утра — запели в парке, Хелен еще пребывала в полудреме, не принесшей ей облегчения. Пора было вставать, а она чувствовала себя усталой и разбитой. Как ушат холодной воды, ее пронзила мысль: то, что снится в первую ночь в чужой постели, обязательно сбудется! Усилием воли девушка отогнала от себя предательскую мысль и решительно вышла из комнаты.
* * *
Последние несколько недель жизнь Хелен в Хэмли-Холле протекала без проблем. Погода улучшилась, деревья-великаны в парке надели свои зеленые «шляпы», а на клумбах расцвели нарциссы и тюльпаны. Каждое утро девушку будило пение птиц. Молодая сестра милосердия быстро включилась в работу и установила с леди Элизабет дружеские, но сдержанные отношения — она умела держать дистанцию. Леди Элизабет проявляла благородное мужество, смирившись со своей болезнью и не истязая ею окружающих.
Тесное профессиональное сотрудничество сестры милосердия с доктором Морригамом быстро перешло в крепкую дружбу. Молодые люди с первой встречи почувствовали симпатию друг к другу, а теперь уже понимали один другого с полуслова.
Стоял солнечный субботний день начала апреля, и Хелен с Майклом впервые решили вместе прогуляться по острову. Майкл даже предложил устроить пикник в честь хорошей погоды, и Хелен не раздумывая согласилась. По узкой лесной тропинке они дошли до поляны, на которой буйно цвели кусты ветреницы, — казалось, будто только что выпал снег! Пока Хелен раскладывала на клетчатом пледе принесенные из дома холодные закуски, Майкл нарвал ей огромный букет белоснежных цветов. Время от времени Хелен бросала на мужчину вопросительные взгляды, думая, что он этого не замечает. Хотела девушка этого или нет, но в присутствии Майкла ее сердце билось учащенно.
До сих пор они не обсуждали друг с другом личные темы, все их разговоры вертелись вокруг общей пациентки. Но Хелен очень хотелось больше узнать о мужчине, который преподнес ей этот роскошный букет красивейших весенних цветов.
— Я совсем одна на свете, — робко начала она рассказ о себе. — После смерти матери у меня нет ни одной близкой души и ни одного кровного родственника. А как вы живете, доктор Морригам? У вас есть семья?
Мужчина выпил глоток вина и грустно покачал головой.
— Мои родители умерли очень давно, я тогда еще был студентом, — рассказал он. — Это стало жесточайшим ударом для меня. Только благодаря ходатайству благоволившего ко мне профессора я получил стипендию и смог продолжить учебу в университете.
— А как вы оказались в Саутгемптоне?
— Я родом отсюда. Мне передал свою практику пожилой коллега — старый друг нашей семьи. И я бесконечно благодарен ему за это, — Майкл посмотрел на девушку взглядом, в котором сквозила симпатия. — Я был бы очень рад, если бы вы согласились поехать вместе со мной в город: я показал бы вам свой кабинет.
Она ничего не ответила, но ее глаза сказали все за нее. Он словно прочитал ее мысли и поспешил добавить:
— Я живу один в доме городского врача, но у меня есть великолепная миссис Хантер, которая ведет мое хозяйство. Уверен, она с удовольствием приготовит нам свой фирменный чай, когда вы приедете ко мне в гости.
Хелен кокетливо улыбнулась:
— Спасибо, я подумаю.
Майкл хотел было развить эту тему дальше, но вдруг заметил, что взгляд Хелен прикован к какой-то точке на краю поляны. Ее красивое лицо побелело, а глаза неотрывно глядели на эту точку. Но прежде чем молодой человек успел спросить, что она там увидела, она сама обратилась к нему:
— Посмотрите-ка вон туда, вы видите там какого-то человека?
Майкл проследил за ее взглядом, но увидел только колышущиеся под ветром молодые листья березы.
— Мне очень жаль, но я никого не заметил. Давайте я пойду и посмотрю.
Хелен отрицательно покачала головой:
— Не надо. Мне просто привиделось. Это какая-то игра света.
Но Хелен сама не верила своим словам. Она не могла избавиться от мысли, что вовсе не ошиблась: фигура человека на краю поляны была видна абсолютно отчетливо…
Во второй половине дня Хелен вернулась в Хэмли-Холл, а доктор Морригам отправился на катере в город, где его ожидали другие пациенты. Однако он обещал вернуться вечером, чтобы еще раз осмотреть леди Элизабет: к сожалению, новая медикаментозная терапия до сих пор не принесла ожидаемого результата.
Когда Хелен вошла в комнату леди Элизабет, та спала. Сестра милосердия неслышно подошла к постели больной и внимательно на нее посмотрела. По лицу женщины была разлита неестественная бледность, синеватые губы вытянулись в едва заметную полоску, а на лбу выступили капельки пота. Хелен осторожно придала спящей более удобное положение и села около кровати. Когда леди Элизабет проснется, ей нужно будет сразу дать лекарство и уговорить немного поесть.
В комнате стояла тишина, слышалось только слабое дыхание спящей. Хелен взяла книгу и углубилась в чтение. И то ли размеренное дыхание больной, то ли убаюкивающий шорох молодых листьев под легким весенним ветерком ненадолго усыпили ее…
Хелен встрепенулась, очнувшись от сна, когда из ее рук выпала книга и с шумом упала на пол. Она вскочила и увидела, что день уже клонится к вечеру, а комната наполнена сумеречным светом. Леди Элизабет все еще спала.
Девушка подошла к окну, закрыла его и вышла из комнаты, чтобы принести лампу. Направляясь в служебное помещение, она пересекла холл и прошла мимо кабинета сэра Генри, тяжелые двустворчатые двери которого были приоткрыты.
И тут Хелен нечаянно стала свидетельницей жесткого спора между майором и ласкаром. Она услышала крики и прислушалась. Разговор велся на хинди. Хелен невольно остановилась. Через щель между створками двери было видно сэра Генри и индуса: майор стоял у своего письменного стола, кричал и нервно жестикулировал, а Махата, спокойно стоя напротив него, возражал ему тихим, но повелительным тоном. Казалось, что мужчины поменялись местами: индус выговаривал ему, как хозяин, а сэр Генри оправдывался, будто слуга.
— Мисс Браун?
Голос дворецкого вывел девушку из оцепенения. Она виновато улыбнулась, смущенно отвела взгляд, пролепетала, что идет за лампой и быстрыми шагами направилась в служебное помещение.
Хелен нашла керосиновую лампу на буфете в коридоре, ведущем в кухню, и в замешательстве остановилась, размышляя о только что увиденном. Что за странные отношения между этими двумя столь разными людьми? С тех пор как она поселилась в Хэмли-Холле, она ни разу не слышала, чтобы майор повысил голос. Он никогда не терял самообладания. Должно было случиться нечто экстраординарное, чтобы он позволил себе подобное. Но что именно? А ласкар? Как он посмел разговаривать с саибом таким повелительным тоном?
Пытаясь найти ответы на эти вопросы, Хелен медленно возвращалась обратно через холл. Она не заметила мужчину, стоявшего около лестницы и внимательно наблюдавшего за ней. Когда он шагнул к ней, она в испуге резко отпрянула назад, выронив лампу, со звоном разбившуюся о мраморный пол. Махата бросил на нее строгий взгляд, наклонился и аккуратно собрал осколки и все, что осталось от лампы. И прежде чем она успела вымолвить хоть слово, дверь кабинета сэра Генри отворилась, и он пригласил ее войти.
Голос майора звучал спокойно, но слова были отнюдь не дружелюбны:
— Мисс Браун, я с самого начала предупреждал вас, как важен для меня индийский персонал, и надеялся, что вы привыкните к облику Махаты. Если же нет, то у вас возникнут серьезные проблемы.
— Я обещаю вам…
Он прервал ее речь нетерпеливым жестом:
— Мне важно, чтобы вы оставались здесь, так как и доктор Морригам, и моя жена довольны вами. А потому извольте дать себе труд найти общий язык со слугами. Это все.
Хелен чувствовала себя пристыженной, получившей нагоняй горничной. С пылающими щеками она вернулась в комнату леди Элизабет. Разумеется, майору донесли, что она подслушивала у двери кабинета, и поэтому он обошелся с ней так грубо. Она сгорала от стыда и в то же время… умирала от любопытства: какую же страшную тайну он скрывает, если такой, в сущности, пустяк вызвал у него столь неадекватную реакцию?
* * *
— Новое лекарство мне не помогает, верно? Пожалуйста, скажите мне правду, доктор!
Леди Элизабет смотрела прямо в глаза Майклу Морригаму. Он не мог заставить себя обманывать ее:
— Боюсь, что потребуется более длительное лечение, нежели я предполагал. Надо набраться терпения, миледи. Ваше состояние пока не улучшилось, но зато болезнь и не прогрессирует. Давайте подождем.
