IV
Просыпаюсь с трудом, ищу рукой Лену. Лена, где ты? Ковыляю к кофеварке. Перечитываю письмо. Включаю свою цепь «Б». Поет Чет. Забыть Лену. Прежде чем пуститься в путь, здороваюсь с портретом и удивляюсь сам, говоря:
– За нас двоих, моя старушка!
Я волнуюсь при мысли, что впервые увижу Матильду. В машине слушаю местное радио. Диктор сообщает последние новости:
– Вот уже двадцать первый раз Матильда Виссембург предстает перед апелляционным судом. Безусловно, в последний. Виновна или не виновна? Присяжные заседатели должны будут наконец высказать свое мнение. Вряд ли судьи вынесут оправдательный приговор. После двадцати отказов выпустить ее на свободу? Даже без улик, без признаний. Дело все еще остается неясным. Обгоняю грузовик. Диктор добавляет:
– Самая загадочная тетушка Франции. Подозревается, что она расчленила своего последнего любовника, побросала куски трупа в пакеты для мусора (что-то около пятнадцати), чтобы потом раскидать их где попало.
К суду я прибываю с опозданием. Свора журналистов заняла весь первый этаж, многие сидят на скамейках. Все в боевой готовности, в ожидании последнего выхода Матильды. Даже Вернер, мой единственный друг в газете. Не видел его целый месяц. Он беспокоится о моем здоровье, спрашивает, как продвигается книга. Слушаю его вполуха.
– Как Лена? Все в порядке?
– Все в порядке.
Думаю о ней. Я только и делаю, что думаю о ней. А вдруг она не вернется? Спрашиваю Вернера, как поживает его мать. Он говорит, что она снова несет всякий бред. Если так будет продолжаться, придется отправить ее в больницу. У меня озабоченная физиономия. Где Лена может быть? Обычно она быстро возвращается. Сегодня уже должна быть дома. Пойдем в ресторан. Куплю ей духи. Нет, лучше приготовлю ужин сам. Лосось, шампанское… Выпьем, займемся любовью…
Берже из раздела хроники «Эклер дю матэн» показывает свой «Евросигнал». Хлопает по плечу соавтора, неразлучного толстяка Ришара. «Работа в паре» – так они это называют.
– Давненько тебя не видно, – говорит Ришар. – Ты не болен?
Новая представительница местного телевидения переговаривается со своей командой: старым заспанным оператором, маленьким звукорежиссером-шавкой с масляными глазами и осветителем с татуировкой, как у морского волка. Телевизионщики вечно ходят целой бандой. Четыре фотографа ждут, каждый у своих дверей. Аппараты блестят на солнце. Радиорепортеры, нагруженные как собаки в повозках, перебрасываются шутками, забыв о конкуренции. Иллюзия полного братства. Каждый ждет своего часа. Беатрис Салина приехала из Парижа с двумя фотографами из «Пари-Стар». Королева стаи. Эта бабенка с угольно-черными глазами никогда не упустит свой кусок пирога.
– Она готовит большой сюжет о Матильде. Вытянула у семьи Эмиля какие-то фотографии и разнюхала постельные истории, – говорит мне Вернер с заговорщическим видом.
Я ее видел в работе над делом Флобера. Салина приехала со своей дочкой, очаровательной девчушкой лет пяти. Она использовала ее, чтобы проникнуть в дома местных жителей, туда, где было совершено убийство. Люди говорили:
– Какая у вас милая дочка!
И Салина входила. Она получала свою кость: альбом с фотографиями, или откровения отца убийцы, или свидетельства матери жертвы. Несмотря на любые удары, она всегда падала на все четыре лапы. Она держится в стороне от других и разговаривает с секретарем суда. Чувствуется, что она на охоте. Окликает меня:
– Я слышала, ты пишешь книгу?
– Да, у тебя хорошие информаторы.
– Терпеть не могу эту Матильду. Не понимаю, из чего тут можно сделать книгу? Газеты уже все рассказали.
Ее глаза блестят, маленький розовый язычок облизывает губы. Я чувствую себя рыжим псом в радостной псарне. У них свои правила, обычаи и законы. Меня они считают своим. Думают, что я все тот же. Они даже не подозревают, до какой степени я изменился.
Устраиваюсь на скамейке вдали от своры. Вернер дает мне красную папку, шепчет:
– Будь осторожен, смотри, чтобы тебя никто не заметил.
Читаю заголовок документа: «Психологическая экспертиза». Проглатываю первые строчки:
Несмотря на тяжелые условия заключения, мадам Виссембург чувствует себя хорошо. Мы имеем дело с личностью, обладающей развитой и логичной речью. Экспертизой не установлено никакой значительной патологии. Она легко беседует даже на самые трудные темы. Полностью отрицает свою причастность к убийству. Она сверхчувствительна к происшедшим событиям. Ненависть, агрессивность, страсть. Подсудимая обладает удивительной способностью переходить от благопристойных высказываний к самым грубым. Так, во время заключения она пыталась сначала прельстить по очереди всех адвокатов и журналистов, а потом онц ею же были просто морально уничтожены. Можно предположить, что это один из способов ее самозащиты. Видимо, этим объясняется несколько сценический характер отношений мадам Виссембург с окружающими. Но когда сцена пуста, что происходит за кулисами?
Я задумываюсь над этим. Психиатры комментируют биографию Матильды. Ее родители расстались, когда Матильде было пять лет. Она жила с отцом и младшей сестрой Терезой. Работала, чтобы выжить. Матильда дважды выходила замуж. Она родила пятерых детей, двое из которых умерли при загадочных обстоятельствах. За сорок лет активной жизни Матильда меняет десятки мелких работ по продаже машин. Матильда часто болела: плевриты, туберкулезная инфекция, ревматизм. Она не пьет, но смолит напропалую. Она посещала школу только до четырнадцати лет, а потом училась заочно. Психиатры делают заключение:
Поведение довольно странное. Но перед нами личность, которая в состоянии полностью отвечать за свои поступки.
Входят по очереди адвокаты, чем страшно возбуждают всю свору. Затем исчезают, закрывшись в верхнем зале. Сегодня их девять. Шесть за Матильду, трое – против. А вот и дочери Эмиля, перегрызшиеся между собой. Каждая наняла адвоката. Эти дамы, такие неуклюжие в начале процесса, стали лучшими подружками журналистов. Пудели в своре. Охотно позволяют себя фотографировать. Никогда они столько не говорили об отце. Их научили давать интервью: «Мы здесь для того, чтобы защитить его память». Эта новая фраза, совсем им не свойственная, очень пришлась им по душе. Адвокаты Матильды закончили свои защитные речи. Матильда взяла слово. Она кричит так громко, что иногда слышны обрывки фраз:
– Я – жертва, господин председатель! Полицейские используют фальшивые доказательства!
Вот уже в двадцать первый раз она затягивает песню о невинной, преследуемой вдове. Как раз перед этим три магистрата палаты созыва отпечатали речи генерального прокурора, присяжных заседателей и защитников. Таково правило. Все знают свои роли наизусть. Только Матильда позволяет себе некоторые импровизации. Иногда она плачет. Иногда смеется. Сегодня кричит:
– Выпустите меня из тюрьмы! Я хочу жить! Я никого не убивала!
– В коридоре суда, приклеившись к дверям, хохочут и развлекаются журналисты.
– Кто может понять мою жизнь? – вопит Матильда. – Не дайте мне умереть в тюрьме, я этого не заслужила.
Я понимаю. Немного.
Эмиль Ландаре не появлялся дома после 22 июня 1985 года. Какой-то тип, выдав себя за его друга, передал на словах послание одной из его любовниц: «Его не будет несколько дней, так как он должен закончить работу в своем доме в деревне». Янина почувствовала неладное. Она попросила сына сходить и проверить, не скрывается ли Эмиль у одной из своих бывших любовниц. Матильда. Ее сын увидел машину Эмиля в паркинге, как раз напротив квартиры Матильды. Двадцать третьего он туда вернулся. Машина исчезла. Матильда клянется, что она совершенно не в курсе. Янина предупредила дочерей Эмиля. Они позвонили в «Репюбликен». Я вспоминаю объявление по розыску: «Исчез мужчина, рост 1 м 78 см, был одет в синюю куртку, серые брюки и коричневые ботинки. Его машина также исчезла. В случае обнаружения позвонить в полицию».
Неприятности Матильды начались в тот день, когда одна из дочерей Эмиля явилась в полицию, чтобы заявить об исчезновении отца.
В квартале, где проживал Эмиль, дома пенсионеров тихо уживаются с маленькими палисадниками и крошечными известковыми домиками. Все соседи описывали мне Эмиля как очень милого, внимательного и услужливого, мастера на все руки. Так всегда говорят о мертвых. Он порвал со своей семьей десять лет назад. В свои пятьдесят пять у него здоровье тридцатилетнего. Он любит рыбачить и мастерить поделки, а больше всего – покой. Любит женщин. Не какую-то одну, а всяких – молодых, старых, толстых, красивых, уродливых. Для Эмиля нет разницы. Особенно его тянет к вдовам и замужним женщинам, за которыми он волочится на собраниях антиалкогольной лиги: Жоселина, Мирей, Патрисия, Дениз, Матильда…
Ах, Матильда! Эмиль оставил ее около двух лет назад, но она все таскается за ним. Преследует его, звонит в самые неподходящие часы, влезает к нему через окно, заворачивается в одеяла, поджидая его, пишет пылкие письма. Эмиль позволяет ей все. Он добр и чувствует себя виноватым, раз бросил ее. Он надеется, что со временем все уладится. За неделю до исчезновения Матильда пытается его увидеть и поговорить. Эмиль избегает ее. 22 июня Матильда хочет в последний раз объясниться. Она заводит свой будильник на три часа. Хозяйка дома слышала звонок. Матильда останавливается возле дома Эмиля и поджидает его в машине. Подъехав к дому и увидев Матильду, Эмиль не на шутку струсил. Он отправляется к одной из своих любовниц, говорит ей, что боится за свою жизнь:
