– Мой лучший друг пырнул кое-кого ножом.
– Хорошенький друг.
– Он был гораздо лучше придурков-копов, которые потом меня допрашивали.
Тони это неприятностями не счел. Тогда Билли рассказал ему про разгромную статью, которую он написал про Пономаря. У Тони отвисла челюсть. Вот это на его взгляд было настоящими неприятностями.
– Шутишь, да?
– Нет.
– Значит, ты сошел с ума. Иначе быть не может. Он же, черт побери, тебя грохнет.
– Не посмеет.
– Почему это?
– Власть прессы.
Наивность друга Тони просто поразила.
– Какая еще власть прессы? Когда Пономарь назначит за твою голову награду, ты думаешь, перед твоим домом поставят констебля?
– Да нет... Но едва ли его расстроит дурацкая статья в журнале.
– Проснись, Билли. Мы говорим про малого, который отрубит тебе руки топором, лишь бы поглядеть, как ты смотришься без рук.
Беспокойство Тони начало передаваться Билли.
– Ну да. Но если что-то случится, ты же мне поможешь, правда?
Тони мрачно рассмеялся.
– Я что, похож на идиота? У меня жена и дети, приятель. Слушай. Я тебе расскажу, насколько я смелый. Вчера я сидел один в патрульной машине и увидел, как кто-то паркуется на месте для инвалидов. На инвалида водитель ну никак не походил, и верно, выходит эдакий громила. Сломанный нос и плечи в милю шириной. Я показываю ему значок и говорю: «Думаю, вам лучше переставить машину, сэр». А он: «Еще слово, сынок, и я сломаю тебе шею». Я огляделся. Никто на меня не смотрел. И что я сделал? Сел в свою тачку и свалил. И пойми, Билли, любой другой коп на моем месте сделал бы то же самое.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что если ты заболеешь тяжелым гриппом, я схожу в аптеку. Что если ты поедешь в отпуск, покормлю твоего кота. Но если хочешь задевать Малькольма Пономаря, делай это на свой страх и риск.
После, пока Билли ждал автобуса, старая цыганка пыталась продать ему какой-то приносящий удачу вереск. Он отказался вежливо, но явно недостаточно, так как черные глазенки злобно сощурились.
– В новом году удачи не жди, – хмуро пообещала она
Подобно большинству писателей, Билли был суеверным и тут же начал гадать, какой облик примут его неудачи. А потом вдруг вспомнил предостережение Тони. Ему искренне не приходило в голову, что из-за статьи про Пономаря могут возникнуть проблемы. И действительно, составляя текст, Билли проявил немалую сдержанность. Пономаря он процитировал дословно, воздержавшись от привычной подтасовки фактов и придумывания ответов за интервьюируемого. Юристам Пономаря придраться не к чему. А вот кое-кому другому...
Когда он добрался домой, на придверном коврике его ожидала свежая собачья какашка. Кто-то в его отсутствие доставил ее через прорезь для писем. В квартале Билли было обычным делом получать какашки, презервативы и тампоны от анонимных доброжелателей. Билли не знал, кто именно послал конкретно эту какашку, но в общем и целом был уверен, что она не собачья.
Может, это весточка от Пономаря? Билли почти надеялся, что это так. Тот, кто заплатил два с половиной фунта, чтобы тебе доставили какашку, не станет выкладывать еще пять сотен, чтобы тебе сломали ноги.
Свернув коврик вместе с какашкой, Билли вынес его на улицу в мусорный бак. Спускался густой желтоватый туман. Вернувшись домой, он ощутил сильный запах газа. В этом тоже не было ничего нового. Он много раз звонил газовщикам. Появлялась череда раздраженных мастеров, чтобы отыскать и изучить предполагаемую утечку. И ни разу не находили. Билли давно смирился с тем фактом, что если в чьих-то домах пахнет гренками или фиалками, в его – газом и собачьим дерьмом.
Билли приготовил себе чай. Больше всего он любил «Твиннигс леди Грей», но стыдился употреблять напиток с таким немужественным названием, а потому хранил его в гостиничной жестянке для чаевых от постояльцев. Пока чай настаивался, он посмотрел на часы. Пять минут пятого. Пол Тинкер, редактор из «Блэга», наверное, уже вернулся с ленча. Подняв трубку, Билли набрал прямой номер Тинкера. И услышал, как, взяв трубку, Тинкер сказал, как и обычно:
– Редактор.
Билли тоже подал обычную реплику:
– Я не редактор. Я просто бедолага, который пишет за редактора.
– Дай, – отозвался Тинкер, сразу узнав своего единственного автора с севера. Хотя Тинкер был родом из Гулля, немногие страницы его журнала, где действительно печатались статьи, заполняли в основном мальчишки из закрытых частных школ и лондонские молокососы. – Я так и не поблагодарил тебя за ту телегу про гангстеров. Отличная работа. Все собирался тебе позвонить...
– Как раз о ней я и хочу поговорить. Как по-твоему, еще не поздно внести кое-какие изменения?
Тинкер охнул, точно его ударили под дых.
– Поздно. Номер уже ушел в печать.
У Билли закружилась голова. На долю секунды он увидел себя на больничной койке, под вентилятором легких, кругом рыдают и молятся убитые горем родственники.
– Что? Повтори еще раз.
– Мы сверстали его пораньше, чтобы растянуть себе каникулы на Рождество. Но послушай... сейчас я говорить не могу. У меня совещание. Скоро позвоню и договоримся пообедать вместе. Когда ты в следующий раз будешь в Лондоне?
Но Билли уже положил трубку. В гостиной он включил компьютер и открыл файл с интервью. Ловя себя на том, что ему трудно читать, он пробежал глазами текст, силой воли заставляя его превратиться во что-нибудь столь же пустое и отупляющее, как интервью в «Хэллоу!». К несчастью, статья была даже более поносная, чем ему помнилось.
Какой смысл притворяться? Тони прав, а Билли – распоследний идиот. Он в пух и прах разнес человека, известного тем, что от врагов мокрого места не оставляет. И что на него нашло? Неужели жизнь у него настолько жалкая, что он бессознательно подстроил все так, чтобы с ней покончить?
Отходных путей он не подготовил. У Билли не было ни денег, ни машины. Первым слепым инстинктом было уехать к сестре Кэрол в Дисли. Они с Кэрол не ладили. Сестра считала его ленивым сквернословом-нигилистом, чурающимся всякой ответственности. А он ее – толстозадой традиционалисткой, восхищающейся королевой. Оба были правы.
Невзирая на конформизм или, может, благодаря ему Кэрол пригласила его погостить на Рождество. Сестра узнала, что Никки от него ушла, и, не говоря об этом вслух, очевидно, его жалела. Из гордости Билли счел ее сочувствие глубоко оскорбительным и уже отклонил приглашение.
Но внезапно перспектива поплевывать финиковыми косточками в Дисли показалась ему весьма привлекательной или, во всяком случае, более привлекательной, чем перспектива выплевывать выбитые зубы в Левенсгульме. Дом на Альберт-стрит не был ни отрадным, ни уютным. Заходить на чердак Билли вообще боялся. И как быть с тенью у шкафа в спальне? Билли часто просыпался по ночам и ошибочно принимал тень за покойную бабушку. Нет, конечно, это была не его бабушка, а просто тень, но все равно страшно.
Наскоро затолкав в дорожную сумку кое-какую одежду, он в последний момент вспомнил и положил мобильный телефон и рождественские подарки для сыновей Кэрол. Подумав, взял еще ручку и блокнот. В конце концов он же писатель. Потом, заперев дверь, он вышел в ледяной туман.
Куда ни глянь, дальше трех ярдов ничего не видно. Машины ползли со скоростью десяти миль в час, свет приближающихся фар в сумерках походил на разливающуюся грязную жижу. Всю дорогу до станции он оглядывался через плечо, уверенный, что за ним кто-то идет. Потом напомнил себе, что времени всего пять, и куда бы он ни пошел, и впереди, и сзади будут прохожие. Но где же они? Мир в тумане казался пустым и безмолвным.
На перроне он начал мерзнуть. Одет он был в кожаную куртку на два размера больше его. Промозглый ветер беспрепятственно забирался между тонким свитером и подкладкой. Поезд на двадцать минут опоздал, а когда наконец прибыл, то оказался набит битком.
Но плотно стиснутые незнакомцы, их пакеты из супермаркетов, их вымотанные под конец рабочего дня лица успокоили Билли. Ни один не походил на Пономаря или его подручных. По большей части это были обычные, ничем не примечательные граждане, которые покинут сей мир так же незаметно, как в него пришли. Зато никто из них не подожжет врагу лобковые волосы паяльной лампой.
Из-за тумана дорога, которой полагалось продлиться час, заняла полтора. Когда поезд подъезжал к Дисли, Билли начал чувствовать себя в безопасности. Трудно было себе представить, что люди Пономаря подкарауливают его в этом городке среднего класса у подножия дербиширских холмов.
Выходя из здания вокзала, он испытал привычное чувство утраты. В Дисли когда-то жил Стив Эллис, друг, про которого он рассказывал Тони. Стива усыновила состоятельная пара. Вскоре после своего появления в Манчестерской Средней школе Стив выбрал Билли себе в друзья. Стив был самым крутым мальчишкой в школе. Билли – самым наглым. Стив избивал шестиклассников, а Билли откалывал шуточки, когда они, хныча, лежали в пыли.
