Дохлая псина, – ответил он. – Вчера ночью порешили.
Я моргнула.
– Ой, мамочки. Вчера ночью?
Эдди отшвырнул в сторону полную лопату земли.
– Хозяин говорит, волк задрал. – Он повернулся ко мне. – Как тебе это нравится? Волк в Шейдисайдском парке, почти рядом с твоим домом!
Он не сводил с меня глаз.
– Ау, Эмми? Что с тобой? Ты дрожишь как осиновый лист.
Не успела я ответить, как нас окликнули. Мы с Эдди дружно обернулись. К нам рысцой бежал здоровяк в сером спортивном костюме.
– Привет, как дела? – крикнул он.
Эдди представил его мне. Мак Стэнтон, владелец кладбища. Он был рослый и широкоплечий, из-под спортивной толстовки выпирало внушительное пузо. Голова у него была обрита наголо, лицо круглое, в правом ухе поблескивало серебряное колечко, а шею украшала какая-то непонятная черная татуировка.
Мак улыбнулся, сверкнув золотым зубом.
– Привет, Эмми, добро пожаловать в «Зверюшкин рай», – говорил он сиплым, скрипучим фальцетом. – Я тот, кто заставляет этого парня вкалывать. – Он хлопнул Эдди по плечу.
– Между прочим, Мак, я почти закончил, – сказал Эдди, опять вытирая лоб.
Мак придирчиво оглядел выкопанную яму, потирая пальцами-сосисками двойной подбородок.
– Кажись, тут фута не хватает, – изрек он наконец и потянулся, упершись кулаком в поясницу. – Рад бы помочь, да что-то спина болит. – Он подмигнул мне. – Не при девушке рассказывать, как я ее надорвал.
– Ничего страшного, Мак, – ответил Эдди, переложив лопату в другую руку. – Я рад, что у меня есть работа. Сам знаешь, моей семье сейчас позарез нужны деньги.
Мак кивнул и потер лысину.
– Надо бы мне уйти в тенек, пока не сгорел. Я человек запальчивый. – Он хохотнул над собственной шуткой. – Приятно познакомиться, Эмми.
Он развернулся и удалился в сторону офиса.
– Он маленько неотесан, а так ничего мужик, – заметил Эдди.
Я наблюдала, как он углублял могилу. Это не заняло много времени. Затем я перевела взгляд на разбухший мешок для мусора. Представила, как огромный волк кидается на пса. Черный волк. Нет, это воображение опять разыгралось. Сны не становятся явью. Умом я это понимала. Но…
Эдди со стоном вылез из могилы. Вытерев вспотевшие ладони о джинсы, он взялся за мешок и поволок его к могиле.
– Черт! – вскрикнул он: мешок лопнул. Мертвая собака вывалилась на траву прямо мне под ноги.
Я взвизгнула и отшатнулась. Собачий труп был окостеневшим и уже порядком попахивал. Черный лабрадор, до того изуродованный, что я с трудом опознала породу. Его глаза запали в глазницы. А шерсть… шерсть… шерсть на спине была ободрана. В уцелевших клочьях засохли кровавые сгустки. Шкура под ней была багровая и тоже изодранная.
Как кусок гниющего мяса.
– О-о-о-о-о! – я не сдержала стон. Я не могла оторвать глаз от омерзительного зрелища.
Это было невыносимо. Желудок взбунтовался, я начала давиться.
– Ты в порядке? – до меня долетел голос Эдди. Только он почему-то звучал издалека. – С тобой все нормально?
Нет, я была не в порядке.
– Уррррп. – Судорожно сглотнув, я все-таки удержала завтрак внутри. А потом зажала рот рукой, развернулась и бросилась прочь.
Я обняла рукой тоненькое деревце. Тяжело дыша и лихорадочно сглатывая, ценой немыслимых усилий удержалась от рвоты. Гнилостный смрад стоял в носу, и как я ни моргала, все равно не могла избавиться от этого зрелища – розовое безволосое тело, покрытое рваными ранами и кровяными потеками.
Меня всю колотило. Приступы тошноты никак не проходили. Я прижималась к стволу, вцепившись в него так, будто от этого зависела моя жизнь.
Пса освежевали. Ошкурили заживо.
И как бы я ни старалась выбросить из головы свой сон, он на повторе прокручивался у меня в голове. Я снова увидела черную волчицу с ужасными голубыми глазами, как она роет лапами топкую землю, рыча и скалясь, истекая слюной. Как кидается в атаку с гортанным звериным воплем. Остервенело рвет когтями и зубами.
Всего лишь сон.
Но в нем я тоже была волчицей. Голубоглазой волчицей с шерстью черной как вороново крыло. Я тоже бросилась в атаку.
Этот бедный пес погиб в то же время, когда я была волчицей во сне.
Есть тут какая-то безумная связь, или я ее сама выдумала?
«Ну конечно, выдумала, – сказала я себе. – Какая тут может быть связь?»
Совпадение. Жуткое совпадение.
Перестань сама себя запугивать, Эмми.
Мне слегка полегчало. Живот по-прежнему бурчал, но волны тошноты улеглись. Сердце тоже успокоилось.
Обернувшись, я увидела Эдди, серьезного и встревоженного.
– Эмми, ты как? Прости за это зрелище. Оно тебя расстроило?
Я кивнула.
– Да. Эта собака… там все сырое, красное…
– Все, ее больше нет. – Эдди положил руку мне на плечо. – Я похоронил ее.
Он сморгнул каплю пота. Солнце уже садилось за деревьями, но духота никуда не делась.
– Я ухожу, – сказал он. – Пойдем. Мне надо кое-что спросить у Мака.
Взяв лопату, он обнял меня другой рукой за плечи, и мы пошли вдоль рядов надгробий к офису на пригорке. Мак стоял у стеклянной двери, прислонившись к стене, и залипал в телефон.
Наконец он оторвался от экрана и посмотрел на нас.
– Эдди, дружище, ты закончил?
Эдди кивнул.
– Да. Куда лопату поставить?
Мак указал.
– А вон, к стеночке. Увидимся в понедельник после школы, договорились?
– Договорились, – ответил Эдди. И, немного помедлив, добавил: – Слушай, Мак… можно попросить тебя об одолжении?
Мак засунул телефон в карман штанов и, прищурившись, посмотрел на Эдди.
– Одолжение?
Эдди покосился на меня. Обычно уверенный в себе, сейчас он заметно нервничал.
– Мак, ты не мог бы выдать мне небольшой аванс за работу?
Мак даже не моргнул. Так и глядел на Эдди, щуря темные глаза. Наконец он произнес:
– Ты ведь шутишь, да?
– Нет… – начал Эдди.
– Ты только приступил к делу, – продолжал Мак, – одну могилку выкопал и уже просишь аванс?
Эдди покраснел, как помидор.
– Мак, у меня действительно голяк. Полная безнадега. Я…
– Вот. – Мак достал из кармана тренировочных брюк потрепанный кожаный бумажник. – Вот. Знаешь, Эдди, я славный парень. Коль твой отчим мне кузеном приходится, я в лепешку ради вас расшибусь. Понимаешь, к чему я клоню? Я ведь подкинул тебе работенку, верно? Потому что кровь – не водица. Ты моя родня. – Мак ухмыльнулся мне. – И девчонка, Эдди, у тебя что надо. Сразу видно, клевая. Не то что те лахудры, о которых мне Лу рассказывал.
Тут Эдди покраснел пуще прежнего. Он потупился, но не сказал ни слова.
– На, держи. – Мак вручил ему десятидолларовую купюру.
