на листки с текстом роли. Они как издевка лежали на туалетном столике, перевернутые текстом вниз. Что за несчастье такое! С чего она вдруг решила, будто «Агамемнон» — хорошая идея? Наверное, обкурилась, когда ввязалась в эту историю, не иначе. Кейт поморщилась, представив будущие разгромные отзывы критиков. Театральная обозревательница из «Таймс» давно ее недолюбливает. И с удовольствием выльет на Кейт ушат помоев. Как и тот мерзавец из «Ивнинг стандард».
Трель сотового вывела Кейт из тяжких раздумий. Она взглянула на экран. Звонила Лана.
— Привет. Ты как, в порядке? — проговорила в трубку Кейт.
— Я на пути к этому, — ответила Лана. — Я поняла, чего нам всем так не хватает: солнца! Ты поедешь?
— Куда?
— На остров, на пасхальные каникулы! — тараторила Лана, не давая Кейт и слова вставить. — Не смей отказываться! Будем только мы: ты, я, Джейсон и Лео. И, конечно, Агати… Не знаю, стоит ли звать Эллиота, в последнее время он совершенно несносен… Ну, что скажешь?
Кейт прикинулась, будто раздумывает. Затем выбросила окурок в окно, под струи дождя и произнесла:
— Я прямо сейчас заказываю билет на самолет.
4
Остров Лана получила в подарок. В знак любви. Отто приобрел его в качестве свадебного сюрприза. До нелепости экстравагантный жест, по мнению многих, но в этом был весь Отто. Все отмечали, что он большой оригинал.
Остров находится в Греции, в южной части Эгейского моря, в составе архипелага, который известен под названием Киклады. Вы наверняка слышали о двух самых известных островах этой группы — Миконос и Санторини. Однако большинство островов необитаемы и непригодны для жилья. Часть островов принадлежит частным лицам, как и тот, который Отто купил для Ланы.
Остров стоил не так много, как можно подумать. Безусловно, больше, чем вообразили бы в самых смелых фантазиях обычные люди, однако, по сравнению с другими островами, покупка и содержание конкретно этого обходились недорого.
Во-первых, он был очень маленьким — меньше сотни гектаров, всего лишь крохотный камешек. И учитывая, что новыми владельцами острова стали голливудский продюсер и его муза, хозяйство они вели довольно скромное. Супруги наняли единственного человека — присматривать за домом, — который сам по себе был презанятнейшей личностью. Отто обожал рассказывать о стороже анекдотические истории, попутно восторгаясь своеобразием греков. Этот народ совершенно его покорил. Надо заметить, что островитяне, живущие вдали от материковой Греции, порой способны на причуды.
Ближайший обитаемый остров, Миконос, — в двадцати минутах на катере. И Отто, естественно, отправился туда в поисках смотрителя на остров Ланы. Однако найти подходящего человека оказалось неожиданно трудно. Никто не соглашался жить на острове, даже за щедрое вознаграждение.
И дело было не только в том, что смотрителю пришлось бы стать отшельником на безлюдном острове. Существовала легенда — местная страшилка — о том, что на острове еще со времен римлян водятся привидения. И якобы каждый, кто рискнет ступить на него — не то что жить там! — навлечет на себя несчастья. Ох и суеверные же эти миконцы!
В итоге на должность смотрителя вызвался лишь один человек: Никос, молодой рыбак. Лет двадцати пяти, недавно овдовевший. Мрачный немногословный парень. Лана говорила мне, что он был сильно подавлен. Никос признался Отто: он хочет лишь одиночества.
Никос был малограмотен и разговаривал на ломаном английском, но они с Отто умудрялись объясняться, часто дополняя речь жестами. Никакого договора не составляли — только рукопожатие.
С тех пор Никос круглый год в полном одиночестве жил на острове, присматривал за домом и по своей инициативе ухаживал за садом. Поначалу сад был небольшой. Прожив на острове пару лет, Никос решил выращивать там овощи. Затея увенчалась успехом. На следующий год, видя старания Никоса, Отто распорядился, чтобы из Афин доставили саженцы фруктовых деревьев. Крохотные яблони, груши, персиковые и вишневые деревца привозили на вертолетах и спускали с помощью веревок. Все они были посажены в огороженном стеной саду. И тоже стали плодоносить. Казалось, все расцветает на этом острове любви.
Звучит, как райское место, да? Понимаю, настоящая идиллия. Даже сейчас тянет представить все это в романтическом свете. Никому не нужна реальность. Все мы хотим сказку — именно такой представлялась жизнь Ланы со стороны. Волшебная, нереально прекрасная. Однако я твердо выучил одно правило: внешняя сторона часто обманчива.
Однажды вечером Лана рассказала мне правду о них с Отто; о том, что их брак оказался вовсе не таким уж счастливым. Что, пожалуй, неудивительно. Помимо яркой индивидуальности, широких жестов, бурлящей энергии и целеустремленности, у Отто имелись и другие, менее привлекательные черты. Он был гораздо старше Ланы и относился к ней с отеческой заботой, иногда перераставшей в деспотизм. Контролировал каждый ее шаг, диктовал, чем питаться и какую одежду носить. Разносил в пух и прах любой самостоятельный выбор Ланы, подрывал ее уверенность в себе, всячески давил. А когда выпивал лишнего, мог устроить ссору или даже поднять на Лану руку.
Подозреваю, что, если б они прожили вместе еще какое-то время, Лана непременно взбунтовалась бы, так как, взрослея, становилась более независимой. Уверен, однажды она ушла бы от Отто.
Этого мы никогда не узнаем. Всего лишь через пару лет в браке одним весенним днем Отто неожиданно умер от инфаркта. И где? В международном аэропорту Лос-Анджелеса! Он собирался вылететь к Лане на остров, чтобы отдохнуть, как и предписывал ему врач.
После смерти Отто Лана несколько лет не ездила на остров — там было слишком много печальных воспоминаний. Но время шло, и она снова стала вспоминать об острове, обо всем хорошем, что было у них с Отто; боль понемногу утихала. Однажды Лана решилась вернуться на остров. С тех пор она ездила туда дважды в год, а иногда и чаще. Особенно после переезда в Англию, когда уставала от вечных дождей.
■ ■ ■
Перед тем как мы продолжим, мне следует рассказать о развалинах. Как вы скоро убедитесь, это место играет существенную роль в нашем повествовании. Развалины были моим излюбленным местом на острове. Шесть стоящих полукругом разрушенных, изъеденных ветром мраморных колонн на прогалине, со всех сторон окруженной оливковой рощей. Атмосферное место, словно проникнутое магией. Идеальное убежище для раздумий. Я часто садился на один из камней и просто молчал, слушая тишину.
Развалившиеся колонны остались от античной виллы, которая стояла здесь тысячу лет назад. Вилла принадлежала семье знатного римлянина. Шесть колонн — это все, что сохранилось с тех пор. Отто и Лане рассказали, что некогда здесь располагался небольшой домашний театр, в котором устраивали частные представления.
Красивая история — правда, на мой взгляд, немного надуманная. Скорее всего, эту байку сочинил изобретательный агент по недвижимости в надежде заинтриговать Лану. Если да, то трюк сработал. Лана была моментально очарована историей и с тех пор называла руины «театром».
На некоторое время супруги возродили античную традицию: летними вечерами посреди руин показывались скетчи и короткие пьесы, написанные и сыгранные членами семьи и гостями. Практика, которая, к счастью, прекратилась задолго до того, как я впервые приехал на остров. Перспектива потакать прихотям кинозвезд и смотреть их любительские спектакли была бы, честно говоря, выше моих сил.
Помимо развалин, на острове имелась лишь пара сооружений. Оба относительно недавние: сторожка, где жил Никос, и основной дом.
Дом стоял в центре острова — громадина из песчаника, построенная больше ста лет назад, с бледно-желтыми стенами, красной черепичной крышей и зелеными деревянными ставнями. Отто и Лана немного привели его в порядок: пристроили несколько помещений и подновили самые обветшалые части. В саду появились бассейн и гостевой домик, а на ближайшем пляже — каменный волнорез, где был пришвартован катер супругов.
Сложно передать, как красиво выглядит остров. Или выглядел? Тут я начинаю немного путаться во временах. Где я: в настоящем или в прошлом? Но я знаю, где находился бы, будь у меня хоть полшанса. Я бы отдал все на свете, лишь бы снова оказаться на острове.
Я помню все до мелочей. Стоит закрыть глаза, и я снова там: на веранде, любуюсь видом с бокалом прохладительного напитка в руке. Местность почти всюду ровная, и взор беспрепятственно устремляется к далекому горизонту: мимо оливковой рощи, к пляжам и бухтам и, наконец, к чистой бирюзовой
