К шестому классу она перестала посещать библиотеку. Там не осталось ничего интересного. Матери пришлось возить дочь па книжную толкучку и покупать редкие книги втридорога, чем она подрывала и без того скудный бюджет. Но чего не сделаешь, чтобы дочь не попала в дурную компанию и сидела дома. Девочка ни с кем не дружила. С подругами скучно, мальчишки дураки.
Первая серьезная неприятность случилось с Лилей, когда ей стукнуло пятнадцать.
Она ездила в центр города в кино. Редко, но ходила сразу на три сеанса подряд, если шли разные фильмы. Тот фильм, который ей хотелось посмотреть, шел только вечерним девятичасовым сеансом. Ей не разрешали приезжать домой позже девяти вечера. Но соблазн был слишком велик, и девочка нарушила наказ.
Когда она вышла на улицу, было совсем темно. До автобусной остановки надо пройти три квартала, пользующихся у горожан дурной славой. Но что поделать, идти надо. Дома уже с ума сходят.
И Лиля быстрым шагом пошла по темным переулкам.
Денег осталось только на дорогу, сумочек она с собой не носила, так как косметикой не пользовалась. Она знала о своих достоинствах и недостатках. Первых гораздо больше, чем вторых. Густая толстая коса, огромные глазищи невообразимого цвета, вздернутый кокетливый носик и рисованные губки бантиком. Зачем ей косметика?
Двое парней подъехали к дому на мотоцикле, третий вышел из подъезда. Под фонарным столбом сверкнули лезвия ножей. Лиля прижалась к стене и окаменела. Двое на одного. Парень в ветровке сорвал с себя шарф и обмотал им левую руку, в правой он держал нож. Двое в кожаных куртках, что приехали на мотоцикле двинулись на него.
Самый момент бежать. Но девушка не тронулась с места. Она следила за развитием ситуации, как завороженная. Началась потасовка. Кипели страсти, раздавались грубые окрики, замелькали ножи. Девочка не испугалась, будто следила за сюжетом на экране, хотя все происходило в нескольких шагах от нее. Под ярким фонарем се хрупкая фигурка была отчетливо видна. Со стороны могло сложиться впечатление, будто ребята не поделили девушку и дерутся из-за нее.
Кто-то крикнул из окна: «Сейчас милицию вызовем!» Но разнять петухов было невозможно. Они сосредоточились друг на друге.
Взмах, удар, мимо, еще удар, выкрик. Один из мотоциклистов упал на землю и завертелся юлой, корчась от боли. Дрались озлобленно, каждый взмах ножа мог стоить жизни.
Издалека раздались сирены милицейских машин. Это не остановило дерущихся. Лиля, затаив дыхание, следила за боем. У нее пересохли губы, язык прилип к небу, но оторваться от завораживающего зрелища она не могла. Глаза сверкали искрами азарта, маленькие ручки сжались в кулаки. Второй парень в кожаной куртке вскрикнул и рухнул на землю. Лиля неожиданно для себя захлопала в ладоши и тут же замерла.
Победитель ее заметил. Их взгляды встретились. Пауза длилась недолго. Они смотрели друг на друга, и между ними пробежал ток. Не болезненный, но содрогающий душу. Сотни иголочек пробежались по коже, задевая каждый нерв.
Парень пришел в себя первым. Зашвырнув нож в кусты, он бросился к гаражам и растворился в темноте.
Лиля осталась одна. Завизжали тормоза милицейской машины. Девушка улыбалась. Она ничего не понимала. Ее о чем-то спрашивали, но она не отвечала. Потом приехала скорая помощь, суетились люди в форме и белых халатах, появились носилки. Из домов вышли самые смелые зеваки и наперебой галдели, как вороны на мусорной куче. Лилю усадили в машину и увезли в участок. Так впервые в жизни она оказалась за решеткой в «обезьяннике», где сидели проститутки, дебоширы и мелкая шпана.
О ней вспомнили утром, когда появился большой начальник из городского управления. Двойное убийство требовало вмешательства руководства.
Девочку привели в небольшую каморку, называемую кабинетом. За столом сидел подполковник с серьезным видом, а вокруг мельтешили подчиненные.
— Лиля? — удивился подполковник. — А ты как тут оказалась?
Девочка пожала плечами.
Он строго глянул на капитана.
— Вы продержали девочку всю ночь в обезьяннике?
— Она единственный свидетель, товарищ подполковник.
— Она ребенок, а не свидетель. У нее дома родители сходят с ума.
— Но ночью никто не мог ее допросить.
Подполковник ударил кулаком по столу.
— Молчать, олухи.
— Ты видела убийцу?
— Высокий черноволосый парень, кудрявый. Он отбивался. На него напали те, что приехали на мотоциклах в кожаных куртках. Парень шел по улице и никого не трогал.
— Но у него был нож?
— В переулке темно и я ничего не разглядела. Очень испугалась. Шла из кинотеатра к автобусной остановке. Все произошло внезапно. Я даже ничего не поняла. Потом приехала милиция. Это все.
— Ну? — рявкнул подполковник. — Нашли свидетеля. Она даже протокол не имеет права подписывать. Идиоты!
Подполковник встал.
— Я сам отвезу девочку домой.
Он взял Лилю за руку и вывел из кабинета.
В машине по дороге домой подполковник спросил:
— Мама разрешает тебе ходить на последний сеанс?
— Нет, крестный. Я самовольно. Очень хотелось посмотреть этот фильм.
— Какой?
— «Убийство в восточном экспрессе».
— Выдумки. Теперь ты видела настоящее убийство. Так оно выглядит в жизни. Агата Кристи писала сказки. Сытые буржуи умеют только фантазировать. Посадить бы ее на мое место в наши условия.
— Вот я и увидела разницу своими глазами.
— Рано тебе еще видеть черные стороны жизни. Еще насмотришься. Гладко только на бумаге получается. Кругом сплошные кочки. Голову свернуть недолго.
— Уже поняла. Буду обходить кочки.
— Трудно. Сейчас мать нам задаст.
— А ты ее тоже боишься, крестный?
— Боюсь, Лилек.
Мать плакала. Бабушка тоже.
Дочку впервые в жизни отшлепали и заперли в ее комнате на втором этаже. С милиционером тоже разобрались. Девочка слышала шум, вот только слов разобрать не могла. Уезжая, подполковник сказал Маше.
— Зря ты не вышла за меня замуж. Одной тяжело. У Лильки наступает переломный возраст. С ее характером ты ее не удержишь возле своей юбки. Она хочет видеть жизнь своими глазами, а не изучать ее по книгам. Естественный процесс.
— Ничего, Ваня, как-нибудь справимся.
— С чем? Или с кем? Каждый человек приобретает жизненный опыт в бурлящем потоке событий. В запертой комнате ничему не научишься. По учебникам хорошо математику учить. Девочка может погибнуть. Она ни к чему не приспособлена. У нее отсутствует инстинкт самосохранения. Люди бегут от опасности, а она остается наблюдателем. Знаниями без опыта грудь от ножа не защитить.
— Езжай, Иван. Твоя философия ни на что не годится. Ты до больших начальников вырос. Вот и позаботься о спокойствии граждан. В городе царит анархия. Слишком вольготно себя чувствуют бандиты в наших краях.
— Кучка милиционеров не может справиться с беспределом, если им не помогать, а упрекать, держа руки в карманах. Бороться надо всем вместе, тогда будет результат.
Иван сел в машину и уехал.
5.
Переполненный автобус двигался с черепашьей скоростью, оставляя за собой клубы синего дыма.
Лиля сразу его узнала. Он прижал ее к задней стенке и криво усмехнулся:
— Попалась, красотка.
— Еще не ясно, кто из нас попался.
Девушка оставалась совершенно спокойной, только пульс участился, и не от страха, а от близости с парнем, о котором она все время думала. Коренастый блондин с серыми глазами и пушистыми ресницами.
— Хочешь, я тебе сломаю твою тоненькую шейку? Даже пикнуть не успеешь. Ты даже не упадешь. Толпа пригвоздит тебя к стене, а через пару остановок, когда я буду уже далеко, твой труп обнаружит какая-нибудь визгливая бабка.
— Мне твоя идея нравится. Так мы и сделаем.
Парень почувствовал, как что-то очень острое уперлось в его живот. Наглая ухмылочка сползла с его лица.
— Мне даже усилий не потребуется, чтобы проткнуть твой живот и выпустить потроха наружу. Блузку жалко пачкать. Новенькая.
— Убери нож, дура! На меня давят сзади.
— И не подумаю. Сам напросился.
— Знаешь, сколько тебе дадут за умышленное убийство?
— Ничего. Я несовершеннолетняя. К тому же я буду далеко, когда твой труп обнаружит визгливая бабка.
— Ладно, договорились. Я к тебе ничего не имею, и ты меня не видела.
— Видела. И очень хорошо запомнила. Даже знаю, как тебя зовут, и где ты живешь.
— Что ты от меня хочешь?
— Пробирайся к двери. На следующей выходим.
Парень подчинился. Они вышли на площадь. В двух десятках шагов у памятника стояла патрульная милицейская машина. У фонтана лавочки. Старушка кормила голубей. Остальной народ находился в движении. Два потока двигались в разных направлениях. И каждый из них от кого-то бежал, идя навстречу новой угрозе. Такой вывод можно было сделать, если всмотреться в лица пешеходов.
— Идем на лавочку, Яша. Там и поговорим.
