Нет, все хорошо! И он прибавил скорость, распевая балладу из репертуара «Роллинг Стоунз», которая всегда ему нравилась, «Дикие лошади». Скоро поворот, вон его дом, стоит на холме и ждет его.
А это что такое?
Ошибка?
Чья ошибка?
На следующем повороте он выключил фары. Потом тихонько заехал в тупик, откуда ему лучше был виден дом и все, что его окружало.
Что же это такое! Он все время куда-то несется, без передышки. И никак не может убежать от своего прошлого, как бы далеко ни забрался.
Он тут же засек их в темно-синей машине — стоит, развернувшись решеткой радиатора в сторону дома, словно пистолет кто-то наставил. Двое мужчин внутри, их хорошо видно. Ждут его, никаких сомнений.
Ошибка.
Их ошибка!
Но кто они такие, эти парни?
Ладно, это не имеет никакого значения. Они уже трупы, эти жалкие недоумки, не умеющие толком делать свое дело. Следят за его домом, заявились сюда, чтобы убить его и семью.
У Салливана в багажнике лежал винчестер, он был вычищен, смазан и готов к бою. Он открыл багажник и достал винтовку. И зарядил ее специальными патронами — пули были с полой головкой.
Он, конечно, не обладал навыками профессионального снайпера, однако имел немалый опыт вот в таких уличных схватках.
Он засел в зарослях вечнозеленых кустов, дававших дополнительное прикрытие. Потом быстро осмотрелся, пользуясь прибором ночного видения. Его видоискатель был с точкой посредине, а не с обычным прицельным крестом, за что этот прибор ему и нравился. Это Джимми Шляпа научил его хорошо стрелять на дальнее расстояние. Сам Джимми когда-то прошел подготовку в Форт-Брэгге, штат Северная Каролина. А потом его поперли из армии.
Он взял под прицел голову водителя и чуть коснулся пальцем спускового крючка. Это будет легко — и никаких проблем.
Потом перевел прицел на парня, сидевшего на пассажирском кресле. Кто бы они ни были, оба будут трупы.
А как только он с ними покончит, ему придется забрать семью и сматываться отсюда. И больше никаких связей с прошлым. Это была ошибка. На кого из прежней жизни они сумели выйти? Может, семья Кэтлин в Нью-Джерси? Наверное, отследили телефонный звонок. Именно так оно и случилось.
Ошибка. Ошибка. Ошибка.
И Кэтлин будет снова делать эти ошибки. А это означает, что Кэтлин следует убрать. Ему не хотелось думать об этом, но Кэтлин теперь тоже обречена. Если он не смотается в одиночку.
Нужно решить множество проблем. И времени на это в обрез.
Он снова прицелился. Он был готов сделать дуплет, и эти парни в машине уже трупы. Просто они этого еще не знают.
Салливан медленно выдохнул и замер.
Он ощущал биение своего сердца — медленное, четкое, уверенное. Медленное, четкое, уверенное.
И нажал на спусковой крючок. И услышал резкий звук выстрела, громко разнесшийся в ночном воздухе.
Мгновение спустя он нажал на спуск винтовки второй раз.
Потом третий и четвертый.
Этого должно вполне хватить.
Дело сделано, и ему нужно уносить ноги.
Но прежде нужно выяснить, кого он ухлопал, и, может быть, сделать несколько снимков на память.
Мы с Сэмпсоном наблюдали, как Мясник приблизился к машине. Он ловко двигался, но все же не так незаметно, как ему казалось. Он быстро подошел к машине и низко пригнулся, готовясь выстрелить, если встретит сопротивление.
Еще немного — и он убедится, что стрелял в кучу свернутого шмотья и подушек, подобранных на местном рынке. А мы с Сэмпсоном сидели в рощице в тридцати ярдах от машины, которую он только что обстрелял. Ну и кто лучше умеет играть в такие игры? Мясник или мы?
— Твой выход, Алекс, прямо сейчас, — прошептал Сэмпсон, едва шевеля губами.
— Не убивай его, Джон, — сказал я, прикоснувшись к его руке. — Если не возникнет такой необходимости. Просто положи его.
— Твой выход, — повторил Сэмпсон.
И тут все закрутилось в бешеном водовороте.
Внезапно Мясник резко обернулся — но не в нашу сторону! В противоположную!
Что еще там стряслось?!
Салливан стоял лицом к густым зарослям к востоку от нас. На нас он не обращал никакого внимания — видимо, еще не заметил.
Он быстро выстрелил два раза — и я услышал, как кто-то вскрикнул.
В темноте мелькнул какой-то человек, потом он упал на землю. А затем из леса к северу от нас выскочили еще пятеро. И рванули вперед. Все были вооружены — пистолеты, короткоствольные автоматы, один «узи» — это я успел разглядеть.
Кто это такие?
Словно отвечая на этот вопрос, один из них выкрикнул:
— ФБР! Бросай оружие! ФБР!
Нет, ребята, нас не проведешь!
— Мафия! — сказал я Сэмпсону.
— Уверен?
— Точно!
Раздались выстрелы. Все палили друг в друга, как будто мы на улице Багдада, а не в сельском районе Массачусетса.
Бойцы мафии, если это действительно были они, стреляли и в нас. Мы с Сэмпсоном отвечали им тем же. Стрелял и Мясник.
Я попал в парня в длинном кожаном плаще, обладателя «узи».
Его развернуло, и он упал в грязь, но тут же поднял свой автомат, готовый снова открыть огонь. Вторая пуля угодила ему прямо в грудь, и он упал навзничь. Но это стрелял не я. Может, Сэмпсон?
Или это Салливан его уложил?
Темнота мешала всем. Вокруг свистели пули, куски свинца врезались в деревья и рикошетили от камней. Царил полный хаос. Все словно сошли с ума, волосы вставали дыбом, но никакая смерть уже была не страшна.
Головорезы попытались рассредоточиться. Для нас это было очень опасно.
Салливан рванул влево, укрываясь за деревьями.
Мы с Сэмпсоном тоже старались спрятаться за тощими зарослями вечнозеленых кустов.
Я опасался, что мы можем здесь погибнуть. Слишком много стрельб на слишком маленьком участке. Он превратился в зону смертельной опасности.
Один из киллеров уже опустошил автомат. Я, правда, не был до конца уверен, что он попал в Мясника.
Точно, промазал, так как Салливан выскочил из-за укрытия и застрелил его, когда тот пытался скрыться в лесу. Головорез вскрикнул и замолк. Кажется, уже трое бойцов были убиты. Сэмпсона и меня не зацепило, ни единой царапины.
А что дальше? Кто сделает следующий шаг? Салливан? Джон? Или я?
И тут произошло непредсказуемое: я услышал мальчишеский голос. Тоненький голосок выкрикивал:
— Папа! Папа! Ты где, папа?
Я пристально вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть дом на холме. И увидел двоих мальчиков Салливана — они сбегали с крыльца. Оба были в пижамах и босиком.
— Назад! — заорал им Салливан. — Назад в дом, оба! В дом!
А затем из дверей выскочила Кэтлин Салливан в купальном халате, пытаясь удержать младшего — ей удалось подхватить его на руки. Она дико кричала, требуя, чтобы старшие вернулись.
А между тем стрельба продолжалась, выстрелы звучали отовсюду, эхом отдаваясь в ночи. Яркие вспышки освещали деревья, камни и неподвижные тела на траве.
Салливан уже задыхался от крика:
— Назад, в дом! Назад! Кэтлин, уведи их в дом!
Мальчики не слушали — они бежали через лужайку к нему.
Один из нападавших повернул свой ствол в сторону бегущих. Я выстрелил и попал ему в шею. Он крутанулся на месте, упал и больше не встал. У меня мелькнула мысль: «А я ведь только что спас мальчишек Салливана». И что это означает? Что мы квиты — за тот раз, когда он явился ко мне в дом и никого не тронул? А теперь мне следует застрелить Кэтлин Салливан в качестве возмездия за смерть Марии?
Все смешалось у меня в голове, я уже ничего не соображал, укрываясь от пуль на лужайке, испятнанной кровью.
Еще один боевик, двигаясь зигзагами, устремился под защиту леса. И нырнул головой прямо в заросли. На открытом месте остался последний. Они с Салливаном вдруг одновременно поднялись и выстрелили друг в друга. Боевик дернулся и упал. Из раны на лице брызнула кровь. Салливан повернулся к нам.
Патовое положение — на пару секунд.
Тут до меня дошло, что машина Сэмпсона больше не прикрывает меня от Салливана. Его мальчики наконец остановились. Кэтлин Салливан обнимала их за плечи. Старший стоял рядом с ней в позе защитника, очень напоминая сейчас своего отца. Оставалось только молиться, чтобы он не вмешался в эту кровавую бойню.
— Я — Алекс Кросс, — сказал я Салливану. — Ты однажды приходил ко мне домой. А потом ты убил мою жену. В девятьсот девяносто третьем. В Вашингтоне.
— Я знаю, кто ты такой, — ответил Салливан. — Я не убивал твою жену. Я помню всех, кого я убил.
И Мясник опрометью бросился к лесу. Я прицелился ему в спину — она виднелась четким прямоугольником, — но не нажал на спуск. Не мог я этого сделать.
