— Они, видимо, в этом очень заинтересованы, — сказал Майкл.
— Ты ведь в совете директора «Центуриона»?
— Был на своем первом собрании на днях.
— И что?
— Лео Голдман сообщил, что не продаст, а особенно японцам. Ты же знаешь, он владеет пятьюдесятью четырьмя процентами акций.
Томми слегка улыбнулся.
— Не владеет, а контролирует. В этом большая разница.
Он встал.
— Пойду-ка я лучше освежусь. Поговорим об этом чуть позже.
И Томми пошел обратно в дом, оставив Майкла наедине с самим собой.
Майкл уселся и стал смотреть на волны, набегающие на берег, пытаясь понять, что лично для него может означать все то, что он только что услышал.
Днем Майкла подобрал служебный лимузин со студии и отвез к павильону Дороти Чандлер на презентацию. Лео попытался окружить его эскортом из актрис, снявшихся в одном из фильмов «Центуриона», но Майкл настоял на том, что он поедет один.
При входе в павильон, Майкл всячески старался избежать телекамеры. По счастливой случайности он оказался прямо за спиной Мерил Стрип и ее мужа, и телевизионный корреспондент, стоящий перед ними, не узнал его. Майкла это обрадовало. После заметки в «Ярмарке тщеславия» он счел за лучшее сохранять имидж «таинственного человека».
В толпе он случайно наткнулся на Лео и Аманду Голдманов; Лео начал было представлять Майкла знаменитостям города, но тут раздалось короткое объявление:
— Дамы и господа, — произнес громкий голос. — Займите, пожалуйста, ваши места, мы начнем через несколько минут.
Майкл сел слева от Лео и Аманды в десятом ряду от оркестра. Когда раздалась музыка перед началом телевизионной трансляции, он надел свои большие темные очки: даже после нейтрализации Риверы он боялся, что его узнают свидетели убийства Мориарти.
Майкл посмотрел направо и увидел Ванессу Паркс и Чака Пэриша, сидящих на крайних креслах. Он кивнул им, но они не ответили.
После десятиминутной речи ведущего и после еще десяти минут музыки и танцев, начались присуждения. В действительности Майкла интересовали только награды, к которым был представлен его фильм.
Лео наклонился и прошептал:
— Я не знаю, заметил ли ты по прошлому году, что здесь все длится дольше, чем по телевизору.
Майклу осталось только согласиться. Зрелище в большом зале наводило на него тоску. У него не выходили из головы банковские дела с «Кенсингтон траст» и последний разговор с Томми Про о его делах с японцами, которые хотят завладеть «Центурионом». Он не понимал, что Томми имел в виду, говоря о том, что Лео контролирует, а не владеет большинством акций студии.
Он прервал свои размышления, когда произнесли имя Ванессы, и увидел сцену из «Тихих дней», показанную на большом экране. Затем была обычная процедура с конвертами, и прочитали имя другой актрисы. Он посмотрел через зал на Ванессу и увидел, что она неестественно побледнела и тихо аплодирует победительнице. Как только та закончила речь, Ванесса и Чак встали и вышли из зала. «Браво! — подумал Майкл, — об этом напишут». Он надеялся, что это не повредит репутации фильма.
Опять танцы и песни, веселье на подиуме, затем был объявлен победитель награды «За лучшую мужскую роль». Майкл посмотрел вперед и увидел затылок Боба Харта, в трех рядах перед собой. Он хорошо знал, Боб умеет следить за выражением своего лица при чтении имен претендентов и показе отрывков из их работ. Боба показали последним, в конце раздались бурные аплодисменты. Люди аплодировали только ему одному из названных.
Актриса, выигравшая «Оскар» в прошлом году, прочитала:
— Победитель — Роберт Харт за роль в фильме «Тихие дни».
Название фильма было произнесено под одобрительный гул знала. Харт спустился вниз и затем поднялся на подиум.
— Я буду краток, — произнес актер. — Во-первых, я благодарен моей жене, Сьюзен, без которой, как вы знаете, я и шага не ступаю.
Раздались аплодисменты, затем Харт назвал длинный список лиц, которым был благодарен.
— И в конце — произнес он, — я хочу поблагодарить человека, без руководства и дальновидности которого «Тихие дни» не могли бы состояться.
Он вздохнул.
Майкл неожиданно ощутил тепло внутри и непроизвольно заулыбался.
— Лео Голдман! — произнес Харт и затем ушел со сцены, как победитель, высоко держа своего «Оскара».
Майкл был ошеломлен. Аманда сжала его руку и Лео наклонился через нее.
— Какая подлость, — произнес он.
Майкл глубоко вздохнул и попытался изобразить на своем лице улыбку. Ему неожиданно захотелось прекратить весь этот театр, но он быстро взял себя в руки, успокоился и стал ждать.
В конце концов дошла очередь и до награды «За лучший фильм». Сквозь туманную дымку в глазах Майкл увидел фрагменты фильмов, представленных к награде.
— «Тихие дни», продюсер Майкл Винсент, — произнес кто-то.
Майкл не мог пошевелиться до тех пор, пока Лео не хлопнул его по спине, крикнув:
— Поднимайся туда, парень, ты победил!
Майкл встал, Аманда его подтолкнула, и он пошел вниз вдоль рядов. Он медленно, как из последних сил поднялся по ступенькам на сцену, где его поцеловала актриса, которой он восхищался всю жизнь.
Аплодисменты оборвались только тогда, когда он взошел на подиум и откашлялся.
— Я уже благодарил всех, кто принимал участие в той тяжелой работе над замечательным фильмом, который называется «Тихие дни», и в первую очередь Лео Голдмана, так что теперь мне остается только поблагодарить всех вас и Академию за присуждение этой награды.
Кто-то протянул ему руку и помог сойти со сцены.
Испытавший двойной шок от оскорбления Боба Харта и вручения «Оскара», Майкл вдруг обнаружил себя в комнате за сценой, окруженного, как ему показалось, тысячью фотографов. Роберт Харт давал интервью перед несколькими микрофонами. Майкл подошел к нему и обнял. Новоиспеченная кинозвезда была в полном изумлении.
— Получи, сукин сын, — прошептал он ему на ухо и пожал руку актера, тысячи вспышек запечатлели этот момент.
Ошеломленного Харта увели от микрофонов, и Майкл оказался лицом к лицу с таким количеством корреспондентов, которое он вряд ли мог представить себе раньше.
Он не отвечал на их выкрикиваемые вопросы и поднял руки, держа в одной из них необычно тяжелую статуэтку, требуя тишины.
— Дамы и господа, — произнес он, — я слишком взволнован, чтобы отвечать на вопросы, я только скажу, что эта награда стала возможной благодаря великолепной игре Ванессы Паркс и Роберта Харта и чудесной работе молодого режиссера Элиота Розена. Без них я никогда не смог бы держать в руках этого «Оскара».
Он отклонил микрофоны и стал пробираться через толпу, повторяя:
— Спасибо, спасибо.
Церемония награждения подходила к концу, и Майкл решил не возвращаться в зал, а, поискав глазами надпись «Выход», направился к двери. В этот момент кто-то схватил его за руку и втащил в комнату, похоже, что это был кабинет, принадлежавший оформителю сцены.
Майкл приготовился к защите от очередного репортера, но уж никак не от мужчины с удостоверением.
— Мистер Винсент, я специальный агент ФБР Томас Карсон, а это — агент Варрен. — Майкл увидел рослого человека в сером костюме. — Мы хотели бы поговорить с вами.
— Что это значит, черт побери? — зло спросил Майкл.
— Может быть, лучше сказать Винсент Калабрезе?
Майкл был ошеломлен, но попытался не показать вида:
— О чем вы говорите?
— Но ведь это ваше настоящее имя, не так ли? — спросил агент.
— Меня зовут Майкл Винсент, — ответил он, — и я протестую против ваших действий.
— Вы отказываетесь говорить с нами? — спросил агент, в его голосе было что-то устрашающее.
— Разумеется, да, — ответил Майкл, расслабляясь. — Если вы хотите поговорить со мной, то позвоните в мой офис в рабочее время, ясно?
— Может, вы снизойдете до посещения нашего офиса и разговора с нами там?
— Я за что-то арестован? — резко произнес Майкл.
— Не совсем.
— Тогда, черт побери, проваливайте отсюда! — сказал Майкл, отталкивая незнакомцев и выходя в коридор.
Он вышел на улицу, перед ним было море лимузинов. Он судорожно начал искать свой, но они все казались одинаковыми.
— Мистер Винсент? — раздался рядом голос, и Майкл увидел своего шофера.
— Да, да! — произнес он, направляясь к своей машине.
— Поздравляю вас, сэр, — улыбнулся шофер.
— Поехали отсюда, — сказал Майкл, влезая на заднее сиденье машины. — Домой.
Шофер повернулся и посмотрел на него через сиденье: «Вы не хотите ехать на банкет в Лазару, в Спарго?»
Майкл сомневался. Если он там не появится, то завтра утром все газеты запестрят этим сообщением. Ему хотелось как-то выкрутиться.
— Хорошо, отвезите меня в Спарго, только давайте сначала проедемся где-нибудь, я не хочу быть там первым.
