К счастью, Бин в ответ лишь рассмеялся.
— Да, я знаю. Все так думают. Но у меня бывает очень много гостей. Так вы не знаете, что станет с домом? Может, вы его весь успели осмотреть? — добавил он небрежно.
— Нет. Я ограничился только хранилищем для книг.
Бин долго изучающе смотрел на Калеба, потом сказал:
— Тогда мне придется позвонить своим адвокатам. Пусть отрабатывают гонорары. А вы мне можете все тут показать, раз уж я приехал? Насколько я знаю, здесь хранятся действительно редкие книги.
— Отсюда и название — читальный зал отдела редких книг. — Тут Калебу вдруг пришла в голову одна мысль. Это было, конечно, нарушением некоторых библиотечных правил, но какого черта! Вдруг окажется важным в выяснении личности убийцы Джонатана? И он предложил: — Хотите, я покажу вам хранилище?
— Да! — немедленно согласился Бин.
Калеб провел его по обычному экскурсионному маршруту, который закончился воздетого места, где погиб Джонатан де Хейвн. Толи это была игра воображения Калеба, то ли взгляд Бина действительно чуть дольше ожидаемого задержался на распылителе системы пожаротушения, торчавшем из стены. Подозрения Калеба еще больше усилились, когда его гость ткнул пальцем в этот самый распылитель:
— А это что?
Калеб рассказал ему про систему тушения пожаров.
— Мы вообще-то собираемся заменить газ, который в ней сейчас используется, и пустить вдело другой, менее негативно воздействующий на озоновый слой.
Бин кивнул:
— Ладно. Спасибо за экскурсию.
После того как Бин уехал, Калеб позвонил Стоуну и рассказал об этой встрече.
— Окольный способ, с помощью которого он пытался узнать, были ли у Джонатана враги, вызывает любопытство, — заметил Стоун. — Если, конечно, он не ищет возможности пришить это убийство кому-то еще. А тот факт, что он пожелал узнать, все ли помещения в доме Джонатана ты осматривал, весьма показателен. Интересно, а он знал о вуайеристских наклонностях своего соседа?
Закончив разговор со Стоуном и положив трубку, Калеб взял книгу, которую принес из хранилища де Хейвна, и через сеть подземных тоннелей прошел в Медисон-билдинг, где располагался отдел реставрации. Отдел размещался в двух больших комнатах — одной для книг, а второй для всего остального. Здесь над восстановлением редких и не слишком предметов и доведением их до более-менее приличного состояния трудились около ста реставраторов. Калеб вошел в помещение для книг и направился к столу, за которым сидел тощий мужчина в зеленом фартуке и осторожно переворачивал страницы инкунабулы, поступившей из Германии. Перед ним лежали самые разнообразные инструменты и стояли приборы — и ультразвуковые сварочные аппараты, и тефлоновые шпатели, и старомодные винтовые прессы, и скальпели.
— Хелло, Монти, — поздоровался Калеб.
Монти Чемберс поднял глаза, прикрытые толстыми темными очками, и почесал лысую голову рукой в перчатке. Он был чисто выбрит, и его слабая нижняя челюсть как бы стекала под лицо. Он ничего не сказал, лишь кивнул Калебу. Перешагнувший порог шестидесятилетия, Монти давным-давно считался в библиотеке лучшим специалистом по консервации и реставрации книг. Ему доверяли самые сложные задания, и он никогда не подводил, всегда выполнял поставленную задачу. Говорили, что он может вернуть к жизни даже самую безнадежную книгу. Его ценили за точность движений и чувствительность пальцев, за ум и творческий подход к восстановлению старых книг и за огромные познания в области книжной реставрации и способов хранения старых изданий.
— У меня частный заказ, если у тебя есть время. — Калеб протянул книгу. — Фолкнер. «Шум и ярость». Обложка водой повреждена. Она принадлежала Джонатану де Хейвну. Мне поручили заниматься продажей его коллекции.
Монти осмотрел книгу и произнес высоким голосом:
— Насколько это срочно?
— Ох, у тебя масса времени. Мы еще только начали…
Реставраторы уровня Монти обычно работают над несколькими крупными и мелкими заказами одновременно. Они задерживаются допоздна, да еще и по выходным сюда приходят, чтобы им никто не мешал. Калеб также знал, что у Монти дома имеется полностью оборудованная мастерская, где он выполняет сторонние заказы, когда представляется такой случай.
— Вернуть оригинальный вид? — спросил Монти.
Стандартные требования сегодня гласят, чтобы любые восстановительные работы возвращали книгам их исходный вид, а в конце девятнадцатого — начале двадцатого века реставрация проводилась неизменно под девизом: «Лучше, чем прежде». К сожалению, из-за этого многие старые книги навсегда теряли свой первозданный вид, лишались оригинальных обложек и выходили из мастерских переплетенными в новую, блестящую и прекрасно выделанную кожу, иногда даже с роскошными, сделанными на заказ застежками. Выглядели они превосходно, но реставрация полностью разрушала историческую целостность вещи, а вернуть ее было уже невозможно.
— Да, — ответил Калеб. — И будь любезен, напиши, какие работы ты намерен проделать. Мы этот документ приложим к книге, когда будем ее продавать.
Монти кивнул и вернулся к прерванному занятию.
А Калеб пошел обратно в читальный зал. Проходя по тоннелю, он усмехнулся.
— Милти! — тихонько произнес он и фыркнул. — И новая прическа! — Он рассмеялся.
— Риджайна Коллинз, — коротко представилась Аннабель, протягивая секретарше визитную карточку. — Я вам звонила насчет встречи с мистером Келлером. — Они с Милтоном находились в приемной фирмы «Келлер энд Махони. Архитекторы», расположенной в высоком старом здании из красно-коричневого песчаника недалеко от Белого дома. Она была одета в блестящий черный брючный костюм, который чудесно оттенял ее теперь красновато-рыжие локоны. Милтон стоял позади нее, то и дело невольно поправляя узел оранжевого галстука и ощупывая аккуратный конский хвост, в который Аннабель убрала его длинные пряди.
Минуту спустя к ним вышел высокий человек с копной кудрявых седых волос. На нем была рубашка в полоску с монограммой. Рукава засучены. Брюки поддерживали зеленые подтяжки.
— Мисс Коллинз? — Они пожали друг другу руки, и она протянула ему еще одну визитную карточку.
— Мистер Келлер, я очень рада. Спасибо, что незамедлительно уделили нам время. Мой секретарь должен был позвонить вам до того, как мы вылетели из Франции. Ну, видимо, теперь мне придется взять нового помощника. — Она кивнула в сторону Милтона: — Мой партнер, Лесли Хэйнс.
Милтон пробубнил приветствие и пожал Келлеру руку. Чувствовал он себя при этом весьма неуютно.
— Извините его, это все из-за перелета, — объяснила Аннабель его странноватое поведение. — Мы обычно пользуемся дневным рейсом сюда, но не оказалось свободных мест. Так что пришлось нам в Париже вставать еще до рассвета. А это кошмар!
— Не беспокойтесь, я все понимаю, — улыбнулся Келлер. — Прошу вас, пойдемте.
В его кабинете они уселись у небольшого стола для совещаний.
— Знаю, вы человек занятой, так что сразу перейду к делу. Как я уже говорила по телефону, я ответственный секретарь архитектурного журнала, который мы начинаем издавать для продажи в Европе.
Келлер глянул на визитную карточку, одну из тех, что Аннабель напечатала утром:
— «La Balustrade». Недурно.
— Спасибо. Рекламное агентство угробило кучу времени и наших денег, придумывая его. Уверена, что вам это хорошо знакомо.
Келлер рассмеялся:
— О да. Мы вначале тоже пошли по такому пути, но потом решили назвать фирму просто собственными фамилиями.
— Жаль, что у нас не было такой возможности.
— Но вы не француженка?
— Это старая история. Я американка, но влюбилась в Париж, когда еще училась в колледже и попала в программу студенческих обменов. По-французски могу лишь заказать обед, бутылку хорошего вина и, при случае, впутаться в неприятность. — И она произнесла несколько слов по-французски.
Келлер расхохотался.
— Боюсь, я и этого не могу, — признался он.
А она открыла кожаный портфель, с которым пришла, и достала блокнот.
— Итак, для пилотного номера мы хотели бы получить статью о реконструкции Джефферсон-билдинга, которую проводила ваша фирма при участии главного архитектора Капитолия.
Келлер кивнул:
— Это была для нас большая честь.
— И долгосрочная работа. С восемьдесят пятого по девяносто пятый, правильно?
— Вы отлично подготовились. Заказ включал в себя перестройку Адамс-билдинга через улицу, а также очистку и консервацию стенных росписей в Джефферсон-билдинге. Честно могу сказать: это отняло у меня десять лет жизни.
— И вы проделали отличную работу! Насколько я понимаю, это был настоящий подвиг Геракла — не только реконструировать все помещения для читателей, но и решить множество проблем с несущими конструкциями, особенно с куполом. Я слышала, что изначально установленные стропила и фермы оставляли желать лучшего, так? — Все это Милтон вытащил из Интернета сегодня утром. Она сумела извлечь главное из сотни страниц информации, и весьма эффективно, а теперь выдавала это столь гладко, что Милтону только оставалось на нее пораженно таращиться.
