— Значит, это был явно не «халон», а что-то еще.
— Точно. Нам остается только выяснить, что именно.
Аннабель встала:
— О'кей, мне пора заняться серьезной подготовительной работой.
Стоун тоже вскочил и уставился на нее:
— Сьюзен, прежде чем вы действительно включитесь в наше расследование, вам следует знать, что со всем этим связаны некие весьма опасные люди. Я уже лично стал тому свидетелем. Это может оказаться для вас рискованным предприятием.
— Вот что я вам скажу, Оливер. Если бы это было хоть чуть-чуть более рискованным, чем то, чем я занималась неделю назад, я бы отказалась.
Стоун был так поражен этим откровением, что даже отступил на шаг назад.
Аннабель подхватила под руку Милтона:
— Ну, Милтон, нам предстоит некоторое время провести вместе.
Робин был сражен:
— А почему Милтон?
— А потому что он будет моим личным ксероксом. — Она ущипнула Милтона за щеку, и та тут же заалела. — Но сперва его надо приодеть, изменить его имидж.
— А что с моей одеждой не так? — оскорбился Милтон, оглядывая себя с головы до ног — красный свитер и джинсы, все безукоризненно чистое и отутюженное.
— Да все нормально, — ответила Аннабель. — За исключением одного: она совершенно не подходит для того, что я задумала. — Она ткнула пальцем в Калеба: — Позвоните Милтону, как только узнаете название той фирмы. — И прищелкнула пальцами. — Пошли, Милти.
И вышла из дому. Пораженный Милтон оглядел остальных и безнадежным тоном переспросил:
— Милти?!
— Милтон! — позвала Аннабель с улицы. — Пошли же!
Милтон выскочил в дверь. Робин тут же напустился на Стоуна:
— И ты позволишь ей вот так его увести?
— А что ты предлагаешь, Робин? — просто ответил Стоун. — Эта женщина — сущий ураган пополам с землетрясением, и все в одном флаконе.
— Ну не знаю… Ты мог бы… То есть я… — Он рухнул в кресло и проворчал: — Черт побери, почему у меня нет фотографической памяти?!
— Благодари Бога, что у тебя ее нет, — заметил Калеб с отвращением.
— Почему ты так говоришь? — требовательно спросил разгорячившийся Робин.
— Потому что в таком случае она стала бы называть тебя Робби и меня бы стошнило.
Позже в тот же день, приехав в библиотеку, Калеб отправил по электронной почте сообщение в административный отдел. Час спустя он уже знал название частной архитектурной фирмы, которая участвовала в реконструкции Джефферсон-билдинга. И передал эту информацию по телефону Милтону.
— Ну и как ты там с этой женщиной? — спросил он приглушенным голосом.
— Она только что купила мне черный костюм и жутко яркий галстук, — шепотом ответил Милтон. — И еще хочет поменять мне прическу. Ну, понимаешь, чтоб я смотрелся более современно.
— А она сказала зачем?
— Пока нет. — Он помолчал, потом добавил: — Калеб, она меня что-то пугает. Она такая… уверенная в себе… — Милтон и не подозревал, как он был близок к истине.
— Ну тогда держись, Милти. — И Калеб, посмеиваясь, повесил трубку.
Потом он позвонил Винсенту Перлу, зная, что услышит автоответчик, поскольку магазин редких книг открывался только вечером. Дело было в том, что он не хотел разговаривать с самим Перлом, так как еще не решил судьбу коллекции Джонатана, тем более «Книги псалмов». Когда о ее существовании станет известно широкой публике, это вызовет настоящую бурю среди коллекционеров редких книг. И он окажется в самом центре водоворота. Эта мысль одновременно и ужасала, и привлекала его. Побыть некоторое время в центре всеобщего внимания — совсем не плохо, особенно для ничем не примечательного человека.
Единственное, почему он никак не мог заняться наконец делом, так это мысль о том, что, возможно, Джонатан приобрел уникальную книгу каким-то незаконным образом. Поэтому и скрывал ее в своем сейфе. А Калебу вовсе не хотелось делать ничего такого, что могло бы бросить тень на память о друге.
Отрешившись от беспокойных мыслей, он отправился поговорить с Джуэлл Инглиш, которая, как и поклонник Хемингуэя Норман Дженклоу, была в последние несколько лет постоянным посетителем читального зала.
Когда он подошел к ней, Джуэлл сняла очки, засунула пачку аккуратно исписанных заметками листов в небольшую папку и пригласила его присесть рядом. Он сел, и она взяла его за руку и сообщила возбужденно:
— Калеб, я получила информацию об отлично сохранившемся экземпляре издания Бидла. «Малеска, индейская жена белого охотника». Здорово, правда?
— Кажется, у нас есть один экземпляр, — задумчиво ответил он. — Надо убедиться, что книга действительно в хорошем состоянии, Джуэлл. Бидл всегда выпускал дешевые издания, плохо сброшюрованные.
Джуэлл захлопала в ладоши.
— Ох, Калеб, но это же замечательно, не правда ли? Просто здорово!
— Да, замечательно. Если хотите, чтобы я на нее взглянул, буду рад.
— Ох, вы прямо душка! Надо как-нибудь пригласить вас вместе выпить. У нас так много общего! — Она погладила его по руке и вопросительно подняла свои выщипанные и подведенные брови.
Захваченный врасплох, Калеб торопливо ответил:
— Да-да, конечно, отличная идея. Как-нибудь, может быть… Потом. Возможно. — Он еле сдерживался, чтоб не броситься обратно к своему столу. Стать объектом внимания семидесятилетней старушенции вовсе не льстило его самолюбию. Но к нему быстро вернулось хорошее настроение и он оглядел зал. Это было успокаивающее зрелище — лицезреть библиофилов, таких как Джуэлл или Норман Дженклоу, углубившихся в старинные книги за красивыми столами. Весь окружающий мир начинал казаться более нормальным и разумным, чем он был на самом деле. Калеб любил предаваться подобным иллюзиям — пусть всего на несколько часов, но зато каждый день. Да-да, вернуться в мир пергамента и гусиных перьев, хотя бы ненадолго, — это замечательно.
Он просидел за своим столом минут двадцать, погруженный в работу, когда услышал, как отворилась входная дверь читального зала. Он поднял взгляд и замер. К стойке выдачи книг направлялся Корнелиус Бин. Он спросил что-то у женщины, выдававшей книги, и та указала на Калеба. Когда Бин приблизился, Калеб встал из-за стола и протянул руку. Охранников с Бином не было — вероятно, служба безопасности не пропустила их внутрь с оружием.
— Мистер Бин? — спросил он и тут же вспомнил Бина голым, с женскими трусиками, повисшими на члене. Ему пришлось подавить приступ смеха. — Извините. Поперхнулся.
— Пожалуйста, зовите меня просто Си-Би. — Они пожали друг другу руки. Бин оглядел читальный зал. — А я и не подозревал о существовании такого места. Реклама бы вам не помешала.
— Мы Могли бы шире информировать публику, — признал Калеб, — но при сокращении бюджетных ассигнований трудно найти на это средства.
— Верно, верно. Мне хорошо известно обо всех недостатках финансирования государственных учреждений.
— Ну вы-то с Вашингтоном сумели договориться, — заметил Калеб и тут же пожалел о сказанном, поскольку Бин непонимающе вытаращился на него.
— Похороны были отлично организованы, — сказал Бин, внезапно меняя тему разговора. — Насколько похороны вообще могут быть отличными.
— Да, вы правы. Я был рад познакомиться с вашей женой.
— Ага. Я тут, знаете, был в центре, встречался кое с кем на Холме, вот И решил заглянуть к вам. Столько лет был соседом Джонатана, а так никогда и не видел, где он работает.
— Что ж, лучше поздно, чем никогда.
— Полагаю, Джонатану действительно нравилось работать здесь?
— Нравилось. И он всегда приходил на работу первым.
— У него, как я понял, здесь осталось множество друзей. Уверен, тут все его любили. — И он вопросительно уставился на Калеба.
— Думаю, что у Джонатана со всеми здесь были хорошие отношения.
— Я заметил, вы вчера приезжали в дом Джонатана с женщиной.
Калеб ничуть не растерялся от такого поворота.
— Вот и зашли бы к нам.
— Да нет, я был занят.
Ну еще бы, подумал Калеб.
— Но мои люди вас засекли. Они всегда наблюдают за окрестностями. Так кто она?
— Специалист по редким книгам. Я попросил ее взглянуть на некоторые книги Джонатана. Мы уже начали проводить оценку коллекции. — Калеб очень гордился, что так быстро придумал эту отмазку.
— А что будет с домом Джонатана?
— Полагаю, его тоже продадут. Но мне поручена только коллекция.
— Я вот подумываю, не купить ли мне его для гостей.
— А разве ваш недостаточно большой? — выпалил Калеб.
К счастью, Бин в ответ лишь рассмеялся.
— Да, я знаю. Все так думают. Но у меня бывает очень много гостей. Так вы не знаете, что станет с домом? Может, вы его весь успели осмотреть? — добавил он небрежно.
— Нет. Я ограничился только хранилищем для книг.
