Через неделю Зара освоилась в этом Центре. По сути, это была такая же «шарашка», в каких Туполев, Королев, Солженицын и еще тысячи ученых и инженеров сталинской поры создавали ракетное оружие, первые лазеры, «спутники» и прочие великие открытия советской науки и техники. Только обновленная на современный лад — три четырехэтажных корпуса с крытыми переходами от одного к другому. В жилом блоке содержали сотрудников Центра, в научном размещались лаборатории, библиотека, столовая и конференц-(он же кино-) зал, а часть блока охраны была отведена под спортивный комплекс, здесь зимой и в непогоду «ученые» и их охранники играли в волейбол, баскетбол и настольный теннис.
Поддержание спортивного и вообще бодрого настроя сотрудников Центра считалось первоочередной задачей администрации.
Как быстро обнаружила Зара, создание этого сибирского Центра было вызвано не только соображениями секретности — к середине восьмидесятых годов гонка СССР и США в области создания психотронного оружия достигла своего пика, обе державы тратили миллионы на программы постижения тайн экстрасенсорных и торсионных полей живой и неживой природы, биоэнергии мозга, психокинеза, пирокинеза, левитации, дальновидения, полтергейста и передачи мыслей на расстояние, и потому засекреченных учреждений, занимающихся этими и массой смежных проблем, было полно и в Москве, и в Ленинграде, и в Киеве, и особенно в Томске и Новосибирске, которые вообще стали в те годы Меккой советских исследований в области аномальных явлений. Но у всех этих «почтовых ящиков», НИИ и лабораторий была одна сложность: завербовав для своих разработок тысячи ученых и инженеров, которые, как известно, всегда готовы удовлетворять свое научное любопытство за счет правительства, Министерство обороны, КГБ и ГРУ не смогли обеспечить их даже минимальным количеством экстрасенсов для практических экспериментов. Сотни телепатов, хилеров, ясновидящих и биолекарей, которые сами ломились в те годы в научные центры, после первых же проверок оказывались либо психами, либо шарлатанами. А экстрасенсов, действительно обладающих повышенными способностями в области передачи пси— или биоэнергии, приходилось буквально поштучно выискивать на всей территории СССР и в «братских» странах. Но именно эти люди успешнее всех занимались целительством и прекрасно жили на свои доходы, никто из них не хотел сотрудничать с органами, а тем паче создавать для Кремля телепатическое оружие. И купить их было невозможно — своей практикой они в день зарабатывали столько, сколько и в месяц не получали ведущие конструкторы секретных фирм и генералы ГРУ и КГБ.
Между тем потребность в таких уникумах росла адекватно аппетитам ученых, придумывавших все новые и новые программы прорыва к пси-оружию. И еще подстегивалась сообщениями западной прессы об успешных экспериментах американских, японских и китайских парапсихологов в области дальновидения, телепатической связи, обучения дельфинов и даже нарушения памяти компьютерных чипов путем дистанционного воздействия пси-энергией! Иными словами, выяснялось, что тот, кто лидирует в этой гонке, сможет «тихо» отключить все компьютерные системы обороны противника, парализовать сидящих в пусковых ракетных установках солдат и офицеров и даже сбивать летящие в космосе ракеты! Пусть эти перспективы были еще гипотетическими, но сколько лет прошло от гипотетической идеи создания управляемой ядерной реакции до взрыва атомной бомбы в Хиросиме?
Проблема дефицита экстрасенсов для научных изысканий была решена в СССР простым «сталинским» способом: их арестовывали за «антисоветскую деятельность» (например, за анекдот о престарелом Черненко или за слушание «Голоса Америки»), за нелегальную медицинскую практику, а то и просто похищали (и охотно принимали в милиции заявление родственников на всесоюзный розыск пропавшего). И тех, и других, и третьих привозили сюда, в сибирский «Центр исследований нетрадиционных явлений», который находился вовсе не «в трехстах километрах от ближайшего населенного пункта», как сказал Заре Шикалин, а в ста двадцати от Томска. Впрочем, и сто двадцать километров по урманной сибирской тайге не пройти пешком даже медиуму…
Хотя Зара стала тут «лаборанткой» с нагрудной биркой «073», собранных со всего Союза, Болгарии, Чехословакии, Польши, Северной Кореи и Вьетнама экстрасенсов она насчитала в столовой только пятьдесят восемь — остальные, возможно, исчезли «при попытке к бегству». Впрочем, никто об этом не заговаривал, и вообще атмосфера в Центре была, к ее изумлению, не гнетущей, как в зоне, а, наоборот, бодрой и творческой. Да, несмотря на то что этих людей — и пожилых, и совсем молодых — оторвали от семей и свободы и держали тут насильно и даже бессрочно (трудно было поверить в обещание администрации выпустить их при достижении заветной цели — создания пси-оружия), никто не ходил тут с мрачным лицом, не страдал и не впадал в депрессию. И дело было не в ежедневных спортивных разминках, зарядках и соревнованиях, усиленно культивируемых администрацией, — отнюдь. Дело было в самих экстрасенсах, в их характерах. Дар повышенной биоэнергетики делал их оптимистами, легко уходящими от приступов отчаяния, депрессии, хандры и безнадежности, как боксер от прямого удара. И это замечательно использовали создатели Центра, с первого дня предлагая новоприбывшим самые занимательные и действительно творческие перспективы применения и усовершенствования их природного дара: телекинез, дальновидение, чтение мыслей…
Народные самородки и самоучки, занимавшиеся целительством и гипнозом практически вслепую, на уровне своей интуиции или по отрывочным устным рецептам старинного знахарства и хиромантии, вдруг получали доступ к уникальной литературе, не ведомой ни простому советскому обывателю, ни в обычной университетской среде. Оказалось, что парапсихологией — этой «псевдонаукой» и «ведьмологией» — занимаются крупнейшие ученые во всем мире, что полки библиотеки в Центре уставлены американскими «Вестниками парапсихологии», журналами «Сайенс», «Сигнал», «Нью-сайентист», «Парасайколоджи мэгэзин», трудами крупнейших американских парапсихологов Дж. Б. Райна, Дж. Михаласки, Ст. Криппнера, Г. Шмидта, А. Пухарича, Г. Путхофа, Р. Тарга и десятками папок с подборками переведенных с английского, немецкого и даже китайского статей, докладов и отчетов по всем направлениям парапсихологии, выисканных оперативно-информационной службой КГБ и ГРУ в западной печати и секретных документах Пентагона, ЦРУ и американского конгресса. А в русском отделе библиотеки — книги отцов российской парапсихологии: Бехтерев, Васильев, Гуляев, Гурвич, Кажинский, Лазарев, Пресман, Турлыгин, Чижевский. И конечно, беллетристика — «СС» М. Шиля, «Властелин мира» А. Беляева, «Радиомозг» С. Беляева, Азимов, Брэдбери, Лем, Кларк, Кунц…
Нырнув во все это, невозможно было не заразиться желанием проверить и себя, свои способности в опытах, описанных западными и отечественными учеными.
А смогу ли я вслепую, «кожным зрением» читать текст?
А смогу ли я через стены мысленно диктовать очертания фигур реципиенту?
А смогу ли я взглядом двигать предметы?
А смогу ли я усилием воли остановить дождь?
Лучшей формой вовлечения новичков в работу Центра были часы коллективной работы экстрасенсов, когда восемь — десять медиумов объединяли свои усилия на попытках передвижения предметов или для вызова тучи на совершенно безоблачном небе. Впервые попав на такую сессию, Зара буквально физически ощутила энергетическую струю, исходящую от восьми застывших в креслах людей в сторону графина с водой, стоявшего на пустом столе метрах в пяти от них.
— Присоединяйтесь, — сказал ей Шикалин. — Наша задача: поднять графин и передвинуть его к дальнему концу стола. Четыре кинокамеры с пленкой разной чувствительности фиксируют процесс. И полно другой аппаратуры…
Но Заре, присевшей в кресло, не нужны были ни кинокамеры, ни прочая аппаратура — каким-то внутренним, чувственным зрением она вдруг увидела светящиеся ауры этих экстрасенсов с вытянутыми в сторону графина «рукавами» их энергетических потоков. И уже бессознательно, импульсивно, как случайный прохожий, который не задумываясь помогает вытащить застрявшую в сугробе машину, Зара «подсобила им» — вместе со своим взглядом послала всю свою силу к этому графину.
И в тот же миг графин лопнул! И вода разлилась по столу, а экстрасенсы, повернувшись к Заре, расхохотались. И вместе с ними хохотали операторы, лаборанты и ученые, стоявшие у стен возле кинокамер, осциллографов, магнитометров и прочей аппаратуры. Зара со смущением оглянулась — что тут смешного? Она сорвала им опыт, разбила графин…
— Поздравляем! — сказал ей Шикалин, отсмеявшись. — Это был дружеский розыгрыш, так мы проверяем каждого новичка — наш человек или не наш. Вы наш человек: вы прошли тест на совместимость.
