Сова поморщился.
– А шефа своего, ты думаешь, он в известность поставил?
– Да. И не только о диске, но и обо всем остальном. И если я правильно понимаю что к чему, комиссар ему сказал что-нибудь вроде: «Делайте, что считаете нужным… но я об этом знать ничего не знаю».
– Ты что, действительно так думаешь?
Датчанин кивнул.
– Да. Всю эту схему я вижу как на ладони. О нас им все известно. Они просчитали, что скоро сюда прилетит Кризи со всей командой и организует доставку необходимого оружия. Инспектор Лау без труда мог бы нас с тобой арестовать и выслать из Гонконга. То же самое можно было бы сделать с Кризи и всеми, кто с ним прилетит. Тот факт, что они нас не арестовали, попросту означает, что они закрывают на все глаза. Мне сдается, что инспектор Лау и его комиссар будут безмерно рады, если Томми Мо сдохнет. Особенно если нам посчастливится прикончить вместе с ним и других главарей. – Он сделал жест в сторону компьютера. – На этом диске есть имена не только всех заправил 14-К, но и каждого ее мало-мальски важного члена. Здесь детально описываются их методы и идеология. Мне надо бы ужать всю эту информацию и сделать отчет страниц на двадцать для Кризи и всех остальных.
Зазвонил телефон. Это был Фрэнк Миллер. Полчаса назад он прилетел вместе с Томом Сойером. Они остановились неподалеку, в гостинице «Айатт», и пригласили их выпить к себе в бар в семь вечера.
– Как тебе Гонконг? – спросил Фрэнк.
– Я в него просто влюблен, – с энтузиазмом ответил Йен. – Местное пиво «Сан-Мигель» совсем неплохое, а из окна гостиницы я вижу несколько паромов.
Всего их было двенадцать. Только мужчины и только китайцы, одетые в национальные костюмы. Они сидели за круглым столом, и хотя блюда трапезы постоянно менялись, друг на друга они смотрели, как голодные коршуны. Собравшиеся как раз приступили к десятому блюду, курице в лимонном соусе с побегами молодого бамбука, когда один из них еле слышно вздохнул. Все остальные тут же указали на него пальцами и разразились хохотом. Секундой позже скатерть перед мужчиной поднялась и из-под стола вылезла молоденькая девушка.
Это была такая игра, в которую Томми Мо любил играть со своими приспешниками. Сначала, до того как мужчины рассаживались, под стол залезала девушка, которая по очереди делала каждому из них минет. Весь смысл затеи состоял в том, что ни один из них не должен был показать ни единым жестом, когда это происходило именно с ним. Тот, кто не мог удержаться и выдавал свои чувства, как правило, оплачивал счет, но поскольку в данном случае все они обедали на роскошной вилле Томми Мо в Сай Куне, платил девушке он сам.
Перед тем как сесть за стол, роскошь которого указывала на важность празднества, они провели очередное собрание «Триад» со всеми положенными церемониями и ритуалами. Квадратное здание, где оно проводилось, с четырьмя входами, по одному с каждой стороны, стояло на территории виллы. Каждый вход охраняла статуя одного из мифических военачальников, известных как «великая четверка преданных». Их эмблемы были изображены на дверях, которые они охраняли.
Церемония была посвящена приему в «Триады» нового члена. Неофит был очень богатым гонконгским дельцом – несколько его компаний были зарегистрированы на гонконгской бирже. Кроме того, он обладал значительным влиянием в Пекине. Бизнесмена этого, несомненно, следовало задействовать и в преступной деятельности 14-К, но так, чтобы он оставался в тени. Доходы его должны были значительно увеличиться благодаря широкой сети осведомителей 14-К и применению в случае необходимости бандитских методов расправы над конкурентами.
Церемония посвящения прошла должным образом. Много недель ему вдалбливали, как именно пожимать руки, носить церемониальные одежды, объясняли ритуальный смысл красной деревянной бочки, наполненной рисом. Он выучил наизусть тридцать шесть клятв, которые следовало произносить, осушая чашу с напитком из вина, смешанного с кровью. Кровь брали из среднего пальца левой руки посвящаемого, и с этого времени, если кто-нибудь из членов 14-К спросил бы его, где он живет, он должен был ответить: «В третьем доме слева».
Рядом с бочкой риса стояли красная дубинка – ею наказывали тех членов организации, которые отступали от правил, – а также меч Преданности и Справедливости.
Мужчина, издавший слабый стон во время игры, предложенной хозяином, и был тот самый новообращенный. Остальные одиннадцать занимали высокое положение в 14-К. Большинство присутствовавших пребывали в хорошем настроении. Только Томми Мо был немного напряжен. На прошлой неделе произошло три прокола. Трое боевиков 14-К были убиты в ресторане в Лондоне членами другой группировки, входящей в «Триады». Но он не знал, какой именно, и это его раздражало. Кроме того, 14-К потеряла кучу денег, вложенных в компанию по торговле недвижимостью, глава которой сбежал в Канаду с несколькими миллионами долларов. Его искали люди из отделения «Триад» в Ванкувере, но пока эти поиски не увенчались успехом. Потом еще этот порошок из рога черного носорога. Из Зимбабве сообщили о смерти Рольфа Бекера. Теперь Томми Мо придется искать в этой стране, а может быть, и в Замбии, кого-то другого, кто стал бы координировать действия браконьеров, охотившихся на носорогов.
В пятнадцати милях отсюда, на тщательно охраняемом складе в Каулуне, у Томми Мо хранилось пять с половиной тонн порошка из рога черного носорога. Его рыночная цена составляла шестьдесят тысяч американских долларов за килограмм. Свой запас снадобья он собирал в течение десяти лет, скупая весь товар, появлявшийся на рынке. Томми Мо действовал точно так же, как дилеры международного масштаба, которые ведут операции с золотом, серебром и другими драгоценными металлами и стремятся скупить как можно больше товара, чтобы потом диктовать на него цену. Томми Мо очень гордился собой: ему удалось скупить практически все запасы рога черного носорога, который стоил значительно дороже золота. Он знал, что в природе осталось не больше четырехсот черных носорогов и, когда всех их окончательно истребят, цена на его товар поднимется самое меньшее раз в десять.
Было, однако, еще одно обстоятельство, которое, пожалуй, беспокоило его сильнее, чем все остальное. 14-К внедрил троих своих членов в полицию, и один из них уже дослужился до сержанта. Хотя он служил не в отделе по борьбе с «Триадами», ему удалось наладить с некоторыми его сотрудниками дружеские отношения, и ему дали задание осторожно собирать всю информацию, которая поступала от полиции Зимбабве.
Именно в тот день ему сообщили, что Бекера и его сына устранили самые что ни на есть лучшие наемники. Их наняла некая миссис Мэннерз, мать убитой Карлом Бекером женщины. Стало известно и то, что Люси Куок Линь Фон вылетела в Зимбабве. Это однозначно свидетельствовало о том, что полиция раскрыла связи между убийством ее семьи и Кэрол Мэннерз. Если эта американка вознамерилась мстить до конца, она, несомненно, станет финансировать расправу с главарем 14-К.
Сначала сама мысль об этом странным образом пощекотала Томми Мо нервы, доставив ему своеобразное удовольствие. Даже слабый намек на то, что несколько каких-то наемников-иностранцев попытаются на него напасть на его же территории, показался ему плоской шуткой. И тем не менее подспудное беспокойство его не покидало. Положение, которое он занимал, было столь высоким, что никто не мог сделать его своей мишенью. Он сам внушал всем страх – чувство ему неведомое. Томми Мо отбросил прочь мысль о том, что кто-то может на него охотиться. Через двадцать четыре часа копии всех документов полиции будут лежать перед ним.
Нужно отвлечься. Томми Мо улыбнулся сидевшему за столом неофиту.
– Почему бы вам не позвонить в бюро, которым вы обычно пользуетесь, и не попросить прислать сюда полдюжины иностранок? Мы бы с ними повеселились.
Один из обедавших громко хихикнул, указал на другого мужчину, сидевшего через стол, и заплетающимся языком проговорил:
– Для Хон Пана лучше бы пригласить мальчика-иностранца.
Наступило гробовое молчание, и все уставились на Томми Мо. Он медленно встал, лицо его оставалось бесстрастным. Обойдя стол, он остановился за спиной высказавшего последнее предложение. Потом громким шепотом, так, чтобы его слышали все, сказал:
– Ошибка твоя не в том, что ты оскорбил Хон Пана, а в том, что ты выпил слишком много вина по случаю нашей встречи. И вообще, в последние дни ты допустил слишком много ошибок. Я поручил тебе убить полицейского Колина Чапмэна и Люси Куок Линь Фон. Из-за твоей нерадивости ей удалось сбежать, и она продолжает оставаться для нас опасной. Но тем не менее я готов сделать тебе последнее одолжение: ты сам можешь выбрать, как тебе умереть.
Новообращенный, богатый гонконгский бизнесмен, молча наблюдал за происходящим.
Человек уставился в стол.
