– Вы со мной искренни, Сэм?
– Да.
– Вы ездили туда, чтобы позаботиться о теле Грега Фишера?
– Совершенно верно.
– И проехали несколько километров окольным путем к Бородину, где вас и засекли?
– Правильно.
– А ходят слухи, что Грега Фишера убили бандиты, и Советы не хотят, чтобы это выплыло наружу.
– Я видел опись личных вещей этого мальчика. Все, начиная от денег и кончая фломастерами. Тут нет никакой грязной игры.
– В самом деле? Хотите, расскажу о том, что мне стало известно?
– Валяйте.
– Я позвонил родителям Фишера в Нью-Ханаан и узнал, что было сделано вскрытие. Они рассказали мне кое-что. Поэтому я и думаю об этом пареньке, который ночью ехал по шоссе Минск – Москва в состоянии алкогольного опьянения. Я не купился на эту версию. Я знаю, сколько бумаг пришлось подписать Фишеру о том, что ему известны правила передвижения и пребывания в этой стране. А его родители сказали мне, что Грег был очень осторожным мальчиком... Так вот, на другой день я сам совершил незаконную поездку на машине. Для начала я покрутился в окрестностях Можайска. За несколько рублей водитель отвез меня на место гибели Фишера. Это западнее Можайска. Я видел место, где его машина свернула на дорогу, ведущую на восток, и врезалась в дерево. Я даже нашел осколки ветрового стекла, через которое Грег вылетел головой вперед. Однако водитель грузовика рассказал мне, какой переполох вызвал «понтиак» в городе. Но если Фишер погиб в том месте, которое мне показали, то он не мог ехать через Можайск. Уверен, Сэм, тут дело нечистое. И вот я подумал, что если вы подкинете мне кое-какие улики, неофициально, конечно, я бы...
– У меня нет никаких улик, – ответил Холлис. – Но если то, что вы рассказываете, – правда, то, возможно, Грег Фишер проезжал через Можайск, затем по какой-то причине вернулся, потом снова отправился в Москву, и перед тем, как еще раз заехать в Можайск, свернул с дороги.
– Да зачем ему понадобилось ночью кататься туда-сюда по шоссе? Послушайте, я должен на днях лететь во Франкфурт. Давайте полетим вместе, и я расскажу вам кое-что еще, что разузнал об этом деле.
– Может быть, Майк, а теперь извините меня, мне нужно кое с кем попрощаться, – сказал Холлис и направился к бару.
Он давно заметил там Айлеви и подумал, что тот наверняка ждет его.
– Что нужно Салерно? – спросил Сэз.
– Ему кое-что известно. И он не прочь покопаться в этом деле.
– Наверное. А вы что, немного поссорились с Лизой?
– Нет.
– Вот и прекрасно. Мне бы хотелось, чтобы вы держались рядом с ней по крайней мере до Франкфурта, Сэм.
– Об этом не беспокойтесь.
– О'кей. Кстати, не окажете мне одну любезность, если у вас нет каких-либо планов на ночь? Загляните ко мне около полуночи.
– Когда же вы спите?
– На посольских брифингах для сотрудников, – ответил Айлеви и спросил: – Вам что-нибудь известно о вертолете МИ-28?
– Только технические данные. Это новейший советский транспортный вертолет. А что?
– Принесите мне все материалы о нем, которыми располагаете.
– Я попрошу О'Ши, и он вам закинет.
– Принесите сами. Итак, у меня в полночь. – Айлеви повернулся и ушел.
– Понятно, – пробормотал себе под нос Сэм.
Попрощавшись со своими коллегами из НАТО, Холлис незаметно выскользнул из зала и направился к себе в кабинет, чтобы подготовиться к полуночной встрече с Айлеви. Зазвонил телефон.
– Холлис слушает.
– Чем ты занимаешься в своем кабинете в одиннадцать вечера, Сэм?
– Прощаюсь с секретаршей.
– Ой, не советую, Холлис. Лучше тебе этого не делать. Ты придешь ночевать домой?
«Домой». Его удивило это слово.
– В полночь у меня назначена встреча с сотрудником по политическим вопросам.
– Где?
– У него на квартире.
– Я буду ждать тебя в своей постели до рассвета.
– Подумаю об этом.
– А о чем ты думаешь сейчас?
– Мне надо сделать кое-какую работу, – ответил он. – Я должен идти.
– Твое нижнее белье у меня. И даже зубная щетка.
– Здесь ненадежные телефоны.
– Знаешь, чего бы мне хотелось попробовать, когда я задеру ноги выше головы и...
– Ладно, ладно, о'кей! – улыбнулся он. – Увидимся попозже. – Он повесил трубку, подошел к окну и посмотрел на погрузившийся в темноту город.
Синий «форд-файрлэйн» стоял в подземном гараже посольства. За рулем сидела Бетти Эшман, жена морского атташе.
– Готовы, Сэм? – спросила она.
– Готовы. – Холлис и Лиза устроились на полу у заднего сиденья друг против друга, прислонившись спинами к дверцам автомобиля. На сиденье, подобрав под себя ноги, сидели две молодые женщины из консульского отдела, Одри Спенсер и Петти Уайт. На переднем сиденье расположилась Джейн Эллис, сотрудница коммерческого отдела.
«Форд» двинулся вперед. Сэм предупредил Бетти Эшман:
– Помните, им не разрешено останавливать выезжающие машины. Если милиционер выйдет на дорогу, сигнальте и продолжайте ехать. О'кей?
– Понятно. Однажды я так уже вывозила из посольства своего мужа.
– Кто-нибудь есть сзади? – спросил Холлис, когда они выехали за ворота посольства.
Обе женщины посмотрели в зеркальца бокового обзора и сообщили, что хвоста нет. Бетти Эшман свернула на набережную и прибавила скорость. Это был не самый короткий путь в британское посольство, но он проходил мимо Новодевичьего монастыря.
– Прямо перед нами монастырь, – объявила Бетти Эшман.
– Сверните в тот маленький скверик напротив монастыря, и мы выскочим, – попросила Лиза.
– Спасибо, что подкинули, леди, – добавил Холлис.
– Это огромная честь – подвести в машине двух кавалеров ордена Джоэла Барлоу, – сказала Джейн Эллис.
«Форд» подъехал к скверику и притормозил. Холлис и Лиза открыли двери и быстро выскочили из автомобиля. Бетти Эшман тут же нажала на газ.
– Думаю, мы одни, – сказал Сэм, оглядевшись вокруг.
Лиза отряхнула свой черный плащ, и они зашагали через сквер к высоким монастырским стенам.
– У нас по-прежнему военное положение? – спросила Лиза.
– Нет.
– О чем вы болтали с Сэзом почти до четырех утра?
– О сексе, спорте и религии.
– Он не разбирается ни в одном из этих вопросов.
– Вот мы и выясняли это до четырех, а потом я ушел.
Они прошли через ворота внутрь монастыря.
– Помнишь, нам рассказывал Саша, что Петр Великий заточил здесь свою жену и сестру? – Лиза поняла, что лучше сменить тему. – Новодевичий женский монастырь раньше был пристанищем для дам благородного происхождения. В древности он служил крепостью на южных подходах к Москве. После революции монахинь изгнали. А теперь здесь филиал Государственного исторического музея. Ты, кажется, хотел побывать на могиле Гоголя?
– Да, это нужно для дела.
– Я могу пойти с тобой?
– Боюсь, что нет.
Они подошли к церкви Смоленской Богоматери.
– Знаешь, Сэм, если бы я решила выходить замуж, мне, наверное, захотелось бы венчаться в православной церкви. А ты венчался в церкви?
– Нет, все произошло в реактивном истребителе, летящем со скоростью два маха[17]. Капеллан венчал нас по рации. Когда он провозгласил нас мужем и женой, я нажал на кнопку катапульты, и нас выкинуло из самолета. После этого все у нас покатилось под откос.
– А вот это – храм Успения Богородицы, – вновь сменила тему Лиза.
– Его бы следовало немного подремонтировать.
– Московские церкви, и эту в частности, немного привели в порядок во время Олимпийских игр 1980-го. И то потому, что монастырь расположен рядом со стадионом имени Ленина. Но все равно, ты же видишь, в каком все ужасном состоянии.
Холлис кивнул. Он рассматривал многовековые деревья и храмы крепости-монастыря и думал, что мир в XVI веке был проще, однако не менее опасен и страшен.
– Хочешь послушать службу, Сэм?
Они вошли в храм Успения Богородицы. Лиза купила две свечки и одну отдала Холлису.
Начался молебен, однообразный и наводящий меланхолию, длившийся, наверное, с четверть часа. Затем запел хор. Сначала песнопение показалось Сэму монотонным, но он даже не заметил, как оно полностью захватило его. Холлис рассматривал лица стоящих вокруг людей и думал о том, что за те два года, которые он прожил в Москве, ему впервые встретились такие безмятежные, ясные русские лица. Он вдруг осознал, что потрясен и ошеломлен церковной службой.
– Я... я благоговею... спасибо тебе... – шепнул Сэм Лизе.
– Я все-таки спасу твою шпионскую душу, – тихо отозвалась она.
Что-то знакомое мелькнуло в толпе молящихся. Холлис вновь стал обводить взглядом стоящих вокруг людей и увидел высокого седого мужчину в черном пальто и рядом с ним красивую, скромно одетую девушку лет восемнадцати.
Они вышли из церкви и присели на каменную скамью.
– Тебе понравилась служба? – спросила Лиза.
