Кейт постучала и отошла подальше от двери.
— Полиция, мисс Лорен, — объявила она. — Нам нужно поговорить.
Дверь открыла хорошенькая женщина с каштановыми волосами. Понадобилась пара мгновений, чтобы до конца осознать, что это и есть та самая мамаша с волосами мышиного цвета, только принявшая душ, заменившая очки на контактные линзы и переодевшаяся в чистое платье.
— Я Белла Лорен, — сказала она. — Предъявите, пожалуйста, удостоверение.
Кейт протянула ей ордер и показала удостоверение с фотографией:
— Мы из Лондона.
— Я рада, что это вы, — ответила Белла.
— А кого вы ожидали увидеть? — спросила Кейт.
— Кого-то совсем другого. Однако входите.
Кейт и Грейвз вошли в номер. Он оказался большим и изящно обставленным, а окна выходили на океан. Кейт села на диван, Белла пристроилась рядом с ней. Оставшийся стоять Грейвз ходил взад и вперед.
— Можно спросить, как вам удалось так быстро меня найти? — осведомилась Белла.
— Мы находились в квартире Роберта Рассела, когда вы звонили ему в последний раз.
— Но Робби обещал, что никто не сумеет отследить мои звонки…
— Он говорил правду, — признала Кейт. — Несмотря на все наши усилия, нам так и не удалось проследить, откуда они исходили. Защита его компьютера весьма изощренная — тут ничего не скажешь.
— Так что же вам помогло?
— Ваше кольцо с печаткой университета, — объяснила Кейт. — Когда мы изучали запись, то заметили, что на кольце изображен герб Оксфордского университета. И отыскали вашу фотографию в академическом ежегоднике.
— А потом? Конечно, помогла мама?
— Она не помогла нам ничем, — сказал Грейвз. — Но в следующий раз, когда вы опять соберетесь убегать и прятаться, вам не следует чересчур беспечно пользоваться кредитной карточкой.
— Но ведь это информация, не подлежащая разглашению. Они не имели права вам говорить.
Грейвз посмотрел на нее весьма выразительно, давая понять, что она очень сильно заблуждается.
— Так, значит, вы явились, чтобы меня защитить? — спросила Белла. — Ведь смерть Робби не была самоубийством.
— Мы действительно придерживаемся мнения, что произошло убийство, — согласилась Кейт. — Но у нас нет оснований полагать, будто и вам что-то угрожает. Однако на следующие несколько дней мы на всякий случай оставляем при вас пару полицейских.
— Между прочим, — вмешался в их разговор Грейвз, — мы проделали долгий путь, чтобы задать вам кое-какие вопросы.
— Разумеется. — И Белла, сложив ладони, дала всем своим видом понять, что готова к сотрудничеству. — Чем я могу помочь?
— Начнем с того, что вы можете рассказать нам о вчерашнем нападении на Игоря Иванова.
— На кого? — смущенно спросила Белла, переводя взгляд с одного собеседника на другого.
— На Игоря Иванова, — повторил Грейвз. — Русского министра внутренних дел, подвергшегося нападению вчера в Лондоне.
— Ах да, теперь поняла. — В ее ответе прозвучала досада. — Но почему вы спрашиваете меня?
— В своей информации вы намекали на это нападение, — сказала Кейт. — Вы сообщили лорду Роберту Расселу о приезде в Лондон кого-то по имени Миша на встречу, намеченную на четверть двенадцатого утра. Вы даже назвали место, где это должно было произойти: Виктория Биар.
— Но я понятия не имею, что это значит. Я так и сказала Робби.
— А вот он догадался, — сказала Кейт. — И побывал там незадолго до того, как его убили. Имелось в виду здание Министерства по делам бизнеса, предпринимательства и реформ в области госрегулирования, дом номер один по улице Виктория-стрит, это и есть место вчерашнего нападения на Иванова.
— Но имя Миша не русское, — сказала Белла.
— Не русское? — переспросил Грейвз. — Вот как?
— Прежде всего это не он, а она, — ответила Белла. — Миша — женщина. Ее зовут Михаэла Дибнер. Она немка. Работает в МАГАТЭ, Международном агентстве по атомной энергии. Мы с Робби боялись именно за Мишу, а не за Игоря Иванова.
Грейвз посмотрел на Кейт и убедился, что его напарница оторопела так же, как он.
— Думаю, будет лучше, если мы вернемся к самому началу, — сказал он. — Как вы познакомились с лордом Расселом?
— Мы с ним дружили, — пояснила его собеседница. — Были коллегами. Познакомилась шесть лет назад на каком-то сборище в Чатем-хаусе, в Королевском институте международных отношений — мозговом центре Лондона. Там в основном занимаются вопросами национальной безопасности. Публикуют статьи, организовывают переговоры, устраивают симпозиумы, ну и так далее. В то время я работала в «Бритиш петролеум» инженером по проектированию буровых установок и вообще всяких энергоустановок. В тот вечер зашел разговор об истинных размерах мировых запасов нефти. Робби купил нам обоим выпить, после чего мы немного поболтали. Он был такой обаятельный.
— И что же он хотел от вас узнать?
— Ничего. На самом деле это он подбросил мне кое-какую информацию. Сказал, что, возможно, существуют нетронутые залежи нефти в Северном море, которые есть смысл попытаться разведать. Он не раскрыл мне, откуда ему о них известно, так, просто упомянул, что нелишне было бы застолбить некий сектор в международных водах.
— Это соответствовало истине?
— Вы спрашиваете, есть ли там нефть? Довольно много. Но в то время она шла по сорок долларов за баррель. При столь низкой цене просто не имело смысла добывать ее в таких тяжелых условиях: расходы не окупились бы. Ребята из нефтеразведки не захотели даже браться.
— Но потом цена поднялась, — сказала Кейт.
Белла ответила с улыбкой превосходства:
— Вот почему «Бритиш петролеум» спохватилась и теперь пытается наверстать упущенное именно в том районе.
— Информация что надо, — отметил Грейвз.
— На пять миллиардов евро.
Грейвз присвистнул:
— И что дальше?
— А дальше то, — продолжила Белла, — что, когда Робби в свой черед попросил меня поделиться с ним информацией, я ему таковую предоставила.
Скрестив руки, Грейвз принял позу инквизитора:
— Что именно хотел он узнать?
— Он попросил, чтобы я свела его кое с кем из МАГАТЭ, — ответила Белла Лорен, ответив на его пристальный взгляд таким же взглядом в упор. — Я вот уже несколько лет как рассталась с «Бритиш петролеум» и теперь занимаюсь проектированием атомных электростанций. Он сказал, что у него есть сведения, которые могли бы заинтересовать МАГАТЭ.
— Сведения какого рода?
— Его беспокоила возможность инцидента на одной из электростанций. На атомной электростанции. Он не вдавался в подробности, какого рода мог оказаться данный инцидент, но, похоже, полагал, будто вскоре что-то произойдет.
— В вашем сообщении вы сказали, что семь дней — совсем небольшой срок, только-только чтобы осмотреться, — подхватила Кейт, рассчитывая подтолкнуть ее к дальнейшему рассказу. — Значит, этот инцидент должен случиться так скоро?
Белла кивнула:
— Я знаю, что это звучит страшно. Он задавал мне множество вопросов о мерах безопасности и тому подобных вещах. Так что я просто сопоставила одно с другим. Это же ясно как дважды два. Если Робби желал поговорить с кем-то из МАГАТЭ о возможном инциденте и при этом его интересовало, насколько хорошо охраняются атомные электростанции, то, я полагаю, он, скорее всего, прознал о чем-то очень нехорошем. О том, что светится в темноте и заставляет клочьями выпадать волосы.
— Так вы свели его с людьми из МАГАТЭ?
— Да.
Кейт сверилась с записями у себя в блокноте:
— Вы также спросили его, надо ли вам уезжать… Он когда-нибудь говорил, что инцидент произойдет в Великобритании?
— Никогда. Я думаю, если бы такая опасность существовала, он бы меня предупредил.
— А теперь не можем ли мы поговорить о Мише? — попросил Грейвз. — Чем именно занимается она в МАГАТЭ?
— Она директор службы безопасности в их венской штаб-квартире. Официальное название — Департамент ядерной безопасности. Она приехала в Лондон встретиться с представителями соответствующей английской службы, отвечающей за ядерную безопасность. Они помогают с протоколами системы защиты для стран Евросоюза.
Шумно вздохнув, Грейвз отвернулся, отошел к окну и принялся глядеть на море.
— Департамент ядерной безопасности… — проговорил он сдавленным голосом. — Цепные псы МАГАТЭ.
— Чем они занимаются? — спросила Кейт.
— Многими вещами, — ответила Белла. — Разрабатывают процедуры обеспечения безопасности атомных электростанций, это само собой. Обеспечивают стандарты подготовки работников. Осуществляют проверку персонала.
— И борются с нелегальным трафиком радиоактивных материалов, — добавил Грейвз, не подходя к ним. — В частности, в их задачи входит следить, чтобы никто не продавал на черном рынке уран для ядерного оружия.
