— Я ему передам.
— Ну а как ему понравилась информация по КЕА? — спросил Червяк.
— Высший класс.
— Самое подходящее словечко для этого блядства. — И он повесил трубку.
Антоний уже стоял в коридоре и смотрел на меня с надеждой.
Я положил трубку и спросил:
— Где газета?
— Там, — ответил Антоний.
Я поднялся и последовал за ним по коридору. Сев за кухонный стол, разложил перед собой газету, стараясь не смотреть на фотографию Стинтсона в начале, перелистал страницы и остановился на пятой.
— Вот, — показал я на заметку в нижнем правом углу. — Мальчик находит в Форт-Соланге экзотическую бабочку, — прочел я вслух, а потом быстро пробежал всю заметку.
— Ну, что там? — поинтересовался Антоний.
— Один мальчик вчера нашел красивую синюю бабочку в лесу, неподалеку от своего дома. Она была уже мертвая, но он отнес ее учителю биологии, который и сообщил о находке в газету. Учитель утверждает, что это совершенно невероятная находка — бабочки вида голубой морфо Менелай не водятся на острове, тем более осенью. Он считает, что бабочка прилетела с парохода рейсом на Нью-Йорк.
— Шелл?
— Допустим, учитель прав и это в самом деле морфо. Такие бабочки водятся в Южной Америке. С какой стати пароход с юга будет давать круг и идти по проливу, чтобы попасть в Нью-Йорк? И потом, при такой низкой температуре вряд ли она долетела бы с пролива до городка, где бы он ни был. Это наверняка Шелл оставил свою визитную карточку.
— А где этот Форт-Соланга, черт бы его драл? Слышал о нем когда-нибудь?
— Нет. Но место, откуда он выпустил бабочку, должно быть совсем рядом с местом, где ее нашли.
— У меня в машине есть карта.
Несколько минут спустя мы снова сидели за кухонным столом, и Антоний склонялся над картой.
— Форт-Соланга — не название, а хрен знает что, — сказал он.
— Дай-ка мне сигарету, — попросил я.
Я не мог сидеть спокойно. Если раньше я пребывал в депрессии и толком не мог думать, то теперь испытывал такой прилив энергии, что мои ноги ходуном ходили под столом.
Антоний залез в карман пиджака, вытащил пачку сигарет и зажигалку. Не сводя глаз с карты, протянул их мне.
— Прикури и для меня, — сказал он.
Выкурив вторую сигарету, он наконец проговорил:
— О'кей, есть такое дело. Долбаный Форт-Соланга. Быстро дай карандаш, пока я его не потерял.
Он взял карандаш, за которым я сходил в кабинет, и обвел нужное место, одновременно выпустив колечко дыма:
— Это на востоке. Почти прямо на север от Кингс-парка вдоль пролива и к югу от Краб-Бич.
— Завтра поедем туда, — сказал я. — В заметке есть адрес парнишки, который нашел бабочку. Скажем ему, что мы биологи или что-нибудь такое, сунем ему доллар, и пусть он покажет точное место, где нашел это чудо.
Тем вечером после обеда мы сидели в рыбацком домике вокруг стола и наслаждались хорошим напитком из матовой бутылки. Морган присоединилась к нам — кажется, она была бодрее, чем утром. Все испытывали некоторую эйфорию — заметка о бабочке означала, что Шелл еще жив.
Антоний рассказал, что, когда он собирал мертвых бабочек, в коридор проник ветер — видимо, отошла импровизированная дверь в виде ковра, — а оттуда и в Инсектарий.
— Я-то его и не почувствовал вовсе, — сказал он, — но когда посмотрел на стол, где лежали дохлые бабочки, то увидел, что крылышки у них шевелятся, и мне на секунду пришла в голову мысль, что они оживают. Клянусь, я подумал, что в дело вмешались призраки. Это было как чудо.
Когда стаканы наполнились в третий раз, Морган сказала:
— Я сегодня весь день вспоминала прошлое и помню, что приемная мать как-то вечером, напившись, сказала, что у меня есть брат. Наверное, когда я была совсем маленькой, я его видела.
— А как насчет Агариаса? — спросил я. — Его имя когда-нибудь возникало?
— Не уверена. Но опять же я помню, что когда была маленькой, ко мне приходил какой-то доктор. Я думала, это регулярный осмотр, но одно время он приходил довольно часто.
— У меня есть теория, — сказал я.
— Я знаю, что ты имеешь в виду, — подняла руку Морган. — Наводки о местонахождении тел подбрасывал мне Мерлин.
— Да, — сказал я. — Тот тип, с которым вы жили в Нью-Йорке, был убит точно так же, как Стинтсон и еще один исследователь. Наверняка Агариас все это время приглядывал за вами. Ему не нравилось то, что вы делали, а потому он прекратил эти отношения, не спрашивая вас.
— Я почти благодарна ему за это.
— Он проследил ваш путь до острова, а потом не спускал с вас глаз, но до недавнего времени не трогал. А теперь он решил, что ему нужна ваша кровь. Бандиты Агариаса подъезжали к вашему дому и посылали Мерлина захватить вас, но Мерлин не врывался к вам с криками, а вместо этого оставлял цветы, записки о том, где покоятся тела, и все в таком роде.
— Но почему? — спросил Антоний.
— Может быть, старина Мерлин не так уж и глуп, как того хотелось бы Агариасу. Может, он слышал, как Агариас говорил своим подручным, что вы — его сестра. Кто знает?
— А это значит, — сказала Морган, — что ему известно о замысле Агариаса.
— Именно, — подтвердил я. — Может, он и чудовище, но чудовище поневоле. Правда, рассчитывать на это не приходится. Мы не должны забывать, как он выдавил глаза Парксу, сломал шею охраннику и удушил дворецкого — все в один день.
— И ко мне он, похоже, не питает особо теплых чувств, — сказал Антоний. — Я тебе прямо скажу: если до этого дойдет, я прикончу его, не задумываясь.
— Антоний, я понимаю, что вы говорите, — вмешалась Исабель. — Но мне его немного жалко.
— Хорошо, что ты не пожалела его тем вечером в доме Паркса, — сказал Антоний.
Морган заплакала. По ее щекам потекли громадные, сверкающие слезы.
— Извини, Морган. — Антоний потрепал ее по руке.
— Ты тут ни при чем. Все это так печально.
Чтобы загладить свою вину, Антоний предложил Морган сигарету, а она — видимо, в доказательство искренности своих слов — пропела ему пару куплетов из песни «Ты забыл перчатки».[75]
После этого мне захотелось выпить еще.
Утром мы с Антонием допили виски из матовой бутылки, чтобы поправить голову, и поехали в дом Шелла. Там я принял ванну и взял другой костюм — на сей раз двубортный, серый в тонкую полоску. Антоний тоже принял ванну, побрызгался своим пахучим одеколоном и поменял костюм — мы хотели произвести наилучшее впечатление на родителей ребенка, который нашел бабочку. Была суббота, а это означало, что от школы, по крайней мере, он свободен. Не было еще и девяти часов, когда мы отправились в Форт-Солангу.
Может быть, тут сыграло роль недавнее общение с Агариасом, но я решил, что европейское лицо в этой ситуации будет выглядеть убедительнее, а потому пропустил вперед Антония, который и поднялся первым на крыльцо дома на Клейтон-роуд. Он постучал в дверь, и на пороге появился рыжеволосый мальчик лет десяти, весь в веснушках.
Прежде чем заговорить, силач снял шляпу.
— Это дом того замечательного молодого человека, который нашел синюю бабочку?
— Да, — ответил мальчик. — Это я ее нашел.
— Не могли бы мы поговорить с кем-нибудь из твоих родителей?
Мальчик исчез и через несколько минут появился, таща за собой женщину. Она окинула нас двоих взглядом, и на ее лице появилось кислое выражение.
— Слушаю, — сказала она с таким видом, будто прикидывала, не захлопнуть ли дверь у нас перед носом.
— Я профессор Крамшафт из Королевской академии бабочек, а это, — показал он на меня большим пальцем через плечо, — доктор Сан-Франциско, наш специалист по Южной Америке.
— Hola, — сказал я и поклонился.
— Доктор Сан-Франциско? — переспросила женщина, явно не поверив нам.
Антоний, видимо, тоже почувствовал это и, засунув руку в карман, вытащил оттуда пятидолларовую бумажку.
— Нас в академии очень заинтересовала бабочка, найденная вашим сыном. И мы подумали, может быть, вы позволите ему показать нам точное место находки.
Женщина неуверенно посмотрела на нас. Антоний помахал купюрой:
— Конечно, мы готовы предложить некоторую плату за беспокойство.
— Даже не знаю, — сказала женщина.
Антоний достал еще пятерку и зажал обе купюры в руке, чуть потряхивая ими. Думаю, что даже Шелл оценил бы такую ловкость рук — я и глазом не успел моргнуть, как купюры оказались в руке у женщины.
— Джимми, — позвала она, и секунду спустя мальчик появился снова. — Надень пальто и отведи этих двух профессоров в лес, где ты нашел бабочку. Покажи им то место.
— Хорошо, ма, — сказал мальчик и пошел одеваться.
Он вернулся одетым для прогулки. Хотя недовольное выражение не исчезло с лица матери, уговор был дороже денег. Она поцеловала мальчика и сказала, что будет смотреть за нами из окна с задней стороны дома.
