Нино Валенти сидел за роялем, нервно трогая клавиши. Время от времени он потягивал виски из высокого стакана. Джонни это не смущало. Он знал, что под парами Нино поет не хуже, чем трезвый, — к тому же сегодня от него не потребуется особых высот исполнительского мастерства.
Эдди Нилс сделал специально для этой записи аранжировку нескольких старинных итальянских и сицилийских народных песен и обработал шуточный дуэт-поединок, который Джонни пел вместе с Нино на свадьбе Конни Корлеоне. Джонни затеял эту запись, главным образом, зная, что дон любит народные песни и лучшего подарка к Рождеству, чем такая пластинка, для него не придумаешь. Притом чутье подсказывало ему, что пластинка хорошо разойдется, — не миллион, конечно, но приличное количество. И еще. Он догадался, чего ждет от него дон Корлеоне взамен за оказанную помощь — что он поможет Нино. Ведь и Нино, в конце концов, приходится ему крестником…
Джонни отложил желтый блокнот и подставку с зажимом на складной стул, стоящий рядом, вскочил и подошел к роялю.
— Ну, что, земляк, — сказал он, и Нино, подняв на него глаза, через силу улыбнулся. Вид у него был неважный. Джонни нагнулся и крепко потер ему лопатки.
— Расслабься, детка, — сказал он. — Покажи нынче, на что ты способен, и я сведу тебя с самой знаменитой из голливудских звезд и самой классной по части секса.
Нино отхлебнул из стакана.
— Кто такая? — проворчал он. — Это которую кличут Лэсси?
Джонни весело хмыкнул.
— А Дину Данн не хочешь? Фирма барахло не поставляет.
Его слова произвели впечатление, но Нино все же не отказал себе в удовольствии разочарованно протянуть:
— Выходит, Лэсси не про нашу честь?
Оркестр плавно начал вступление к попурри. Джонни Фонтейн сосредоточенно вслушивался. Эдди Нилс проиграет музыкальное сопровождение в специальной аранжировке. Потом будет пробная запись. Слушая, Джонни мысленно намечал, как подать каждую фразу, как перейти от одной песни к другой. Он знал, что его голоса хватит ненадолго, — но не беда, петь будет в основном Нино, а он — только подпевать. Не считая, конечно, дуэта-поединка. Надо приберечь голос для дуэта.
Он потянул Нино со стула, и они подошли к микрофонам. Нино осекся — раз, другой. От замешательства лицо у него пошло пятнами. Джонни шутливо спросил:
— Время тянешь, да? Рассчитываешь на сверхурочные?
— Непривычно без мандолины в руках, — сказал Нино.
Джонни на миг задумался.
— Попробуй-ка, возьми стакан.
Решение оказалось правильным. Нино нет-нет да и прикладывался к стакану, но его пение от этого не страдало. Джонни пел вполсилы, не напрягаясь, — Нино вел, а он вторил, клал легкие узоры вокруг основной мелодии. Когда так поешь, трудно почувствовать истинное удовлетворение, но Джонни приятно поразило собственное искусство владения голосом. Видно, не пропали даром эти десять лет его певческой жизни.
Когда дошла очередь до дуэта-поединка, которым завершалась пластинка, Джонни запел полным голосом, и после у него засаднило в глотке. Эта вещь проняла даже задубелые сердца многоопытных оркестрантов — такое случалось редко. Музыканты застучали по инструментам смычками и костяшками пальцев, затопотали ногами вместо рукоплесканий. Ударник рассыпал в знак одобрения зажигательную дробь.
С передышками, с перерывами для совещаний работали часа четыре. Перед уходом Эдди Нилс подошел к Джонни и сказал негромко:
— Очень прилично звучишь, милый мой. Пожалуй, опять созрел для сольного диска. Кстати, и новая песня имеется — как на заказ для тебя.
Джонни покачал головой:
— Брось, Эдди, не надо. Через пару часов я так осипну, что даже говорить не смогу… Как по-твоему, многое придется переписывать из того, что сделали?
Эдди задумчиво сказал:
— Нино пусть завтра подойдет на студию. У него в некоторых местах не вышло, хотя вообще он поет гораздо лучше, чем я предполагал. Ну, а твое, если мне где-то не понравится, доведут техники. Не возражаешь?
— Да нет, — сказал Джонни. — Когда можно будет послушать, что получилось?
— Завтра, ближе к вечеру, — сказал Эдди Нилс. — Хочешь, у тебя?
— Можно, — сказал Джонни. — И спасибо, Эдди. Так, значит, до завтра.
Он взял Нино за локоть и вышел с ним из студии. Но повез его оттуда не к Джинни, а к себе.
Время близилось к вечеру. Нино так основательно набрался, что Джонни велел ему идти принять душ, а потом лечь соснуть. Им еще предстояло к одиннадцати ехать на многолюдное сборище.
Когда Нино проснулся, Джонни в общих чертах объяснил ему, что их ждет.
— Этот вечер, — сказал он, — устраивает для кинозвезд Клуб Одиноких Сердец. Женщин, которые там соберутся, ты видел сказочно прекрасными на экране, миллионы мужчин руку бы правую отдали за то, чтобы ими обладать. А соберутся они там с единственной целью — найти себе мужика на один вечер. И знаешь почему? Изголодались, натура требует, а молодость прошла. Ну, а поскольку каждая — женщина, то все же хочется, чтобы обстановка располагала.
— Постой, а что у тебя с голосом? — спросил Нино.
Джонни говорил с ним чуть ли не шепотом.
— Это у меня каждый раз, когда попою. О пении можно теперь забыть на целый месяц. Хрипота, правда, дня через два пройдет.
Нино задумчиво протянул:
— Веселенькие дела…
Джонни пожал плечами.
— Послушай-ка, ты сегодня не очень зашибай. Покажем голливудским принцессам на горошине, что и мой корешок тоже не лыком шит. Будь с ними пообходительней. Запомни, кое-кто из них — большая сила в кино, с их помощью можно получить работу. Будешь вести себя мило, когда шарахнешь клиентку, — это тебе не повредит.
Нино тем временем уже наливал себе выпить.
— Я всегда веду себя мило. — Он осушил стакан до дна. Спросил, широко улыбаясь: — Нет, ты серьезно можешь меня познакомить с Диной Данн?
— Особенно-то не радуйся, — сказал ему Джонни. — В жизни, знаешь, оно все иначе.
Голливудский кинозвездный Клуб Одиноких Сердец (прозванный так молодыми исполнителями главных мужских ролей, которым посещение клуба как бы вменялось в обязанность) собирался по пятницам в великолепном студийном особняке, занимаемом Роем Макелроем, пресс-секретарем, а точнее — советником пресс-центра при Международной кинокорпорации Вольца. Вообще-то говоря, хоть вечера происходили в гостеприимном доме Макелроя, сама идея их первоначально зародилась именно в деловой голове Джека Вольца. Часть кинозвезд, на которых он делал большие деньги, вступила в пору, когда молодость остается позади. Только искусство гримеров да специальное освещение помогали скрыть их возраст. В их жизни наступал трудный период. У них, кроме прочего, существенно снизилась острота восприятия, как в физическом смысле, так и в духовном. Они утратили способность влюбляться очертя голову. Способность изображать роль жертвы, гонимой судьбою. Деньги, слава, былая красота слишком прочно укоренили в них сознание собственной исключительности. Вольц, устраивая для них эти вечера, облегчал им задачу подобрать себе пару на одно свидание, временного дружка, который при наличии определенных данных мог возвыситься до положения постоянного любовника, чтобы уже оттуда начать свое восхождение наверх. Так как подчас выяснение отношений перерастало в скандалы, а, предаваясь плотским утехам, собравшиеся позволяли себе излишества и возникали осложнения с полицией, Вольц счел за благо проводить вечера в доме советника своего пресс-центра, который окажется в нужную минуту на месте и примет меры, то есть откупится от полицейских чинов и прессы и таким образом воспрепятствует огласке.
Для ряда крепких молодых актеров, которые снимались на студии, но не добились еще ни главных ролей, ни известности, присутствие на вечерах по пятницам было обязанностью, не всегда приятной. Дело в том, что в программу вечера входил показ нового фильма, снятого на студии, но еще не вышедшего на экраны. Под этим-то предлогом, в сущности, и проводились вечера. Народ говорил — пошли посмотрим, что за картину сделал такой-то. Событию тем самым сообщался статус профессионального мероприятия.
Зеленым кинозвездочкам посещать вечера по пятницам возбранялось. Точнее — не рекомендовалось. Большинство из них умело понять намек.
Просмотр нового кинофильма начинался в двенадцать ночи; Джонни с Нино приехали в одиннадцать. Рой Макелрой, изысканно одетый, элегантный, оказался человеком, располагающим к себе с первого взгляда. Появление Джонни Фонтейна он, судя по его приветственному возгласу, воспринял как приятную неожиданность.
— Вот это да — ты-то что здесь делаешь? — проговорил он с неподдельным изумлением.
Джонни поздоровался с ним за руку.
— Показываю местные достопримечательности приезжему родственнику. Знакомься — Нино.
