Но, как и всё, что кажется нереально хорошим, Хейден тоже имел свой недостаток. Причем весьма значительный, если, конечно, вы не в силах закрыть глаза на неудержимую страсть к кокаину и женщинам, которые после нескольких «дорожек» казались ему неотразимыми. В первый раз, когда Рейчел нашла в его квартире следы пребывания другой женщины — в холодильнике лежали коктейльные вишни и смесь сауэр для девчачьего напитка, к которому сам Хейден никогда бы не притронулся, — она простила его. Это все кокс, говорил он. Он завяжет. У него нет зависимости.
И когда она обнаружила заначку этой дряни в его тумбочке, снова простила. Проблема серьезнее, чем он думал, сказал Хейден. Придется прибегнуть к посторонней помощи.
Но к тому моменту он уже раскусил ее. Рейчел была наивной и бесхарактерной. Такие прощают, даже столкнувшись с неприкрытым враньем. Ей не стоило удивляться, обнаружив четыре дня спустя, что его постельное белье пропахло ароматом «Фенди».
Но во всяком случае она не купилась на последнюю порцию извинений. Хотя он даже всплакнул. «Я не знаю, что со мной. Не знаю, почему просто не могу ценить то, что ты даешь мне». Как будто она должна была его пожалеть.
А при расставании обнаружилась и еще одна его черта. Слезы сменились гневом. Рейчел не назвала бы это насилием, но он попытался ее удержать. Физически. Ничего серьезного, однако на левом плече синяки от его пальцев остались.
И вот теперь они с Джиной вернулись туда, откуда, как ей мнилось, Хейден мог ее вытащить. Мужчины в таких клубах были богаты. А женщины — красивы. Здесь происходит безотчетный обмен в сфере гендерных предпочтений, повелевающих флиртом на Манхэттене. Мужчины выбирают по возрасту и внешности, женщины — по толщине кошелька.
— Вот черт, — ругнулась Джина. — Один мартини, а мне уже пописать надо.
Обе девушки знали, что визит в дамскую комнату может растянуться минут на пятнадцать в зависимости от длины очереди и количества девиц, норовящих использовать кабинки, чтобы догнаться. Рейчел приложила указательный и средний пальцы к губам, показывая, что она пока выкурит одну из тех сигарет, которые Джина упорно заставляла ее выбросить.
Когда Рейчел вышла на улицу, от резко стихшей музыки у нее даже уши заложило. Блондинка на шпильках ее появлению не обрадовалась.
— Да ты что! Сначала туда так резвенько проперлась, и вот уже обратно?
— Рико, пожалей девушку. — Прикрыв огонек от ветра, Рейчел прикурила свой «Ньюпорт». — Бедняжка стоит тут полуголая и скоро ноги себе оттопчет в этих колодках.
Вышибала, ранее именовавшийся Рикардо, смерил девицу неодобрительным взглядом, который обычно отбивал у посетителей желание приходить.
— Не я советовал ей так одеваться.
Рейчел сделала еще одну, теперь более долгую затяжку.
— Я наябедничаю на тебя Кларите.
Кларита была матерью Рико. Когда Рикардо только начал превращаться в Рико, Рейчел случайно услышала, как Кларита жаловалась в ресторане, каким «модным» становится ее сын.
Рико закатил глаза и отстегнул бархатный шнур, пропуская блондинку и ее друзей.
— Чувствуешь свою вину? — бросил он Рейчел.
— Просто гуляю по полной, — улыбнулась она.
Теперь исполненные надежды взгляды тех, кто все еще томился в очереди, устремились на Рейчел, а она прошла немного по Малой 12-й улице, затем остановилась, чтобы покурить, наблюдая за суетой на 9-й авеню.
Синий «Форд Таурус» появился со стороны улицы Гринвич и остановился у тротуара прямо перед ней.
— Вы не знаете, где тут клуб «После полудня»?
— Вы проскочили нужный поворот. — Рейчел махнула рукой в сторону улицы Гэнсвурт.
— Я тут уже совсем запутался, — посетовал мужчина.
Рейчел прекрасно его понимала. Гринвич, Гэнсвурт, Малая 12-я (не путать с просто 12-й) и 9-я авеню — все они сплелись на этом невразумительном перекрестке.
— Только не обижайтесь, — сказала Рейчел, — но вы не очень-то похожи на тех, кто ходит в «После полудня».
— А я не из их числа. Но это долгая история.
— Звучит интригующе. — Истории Рейчел любила. В том числе и поэтому она не бросала работу в баре. Подслушанные разговоры превращались в сюжетные подробности ее произведений.
— Не очень. Погодите, а я вас не мог где-нибудь раньше видеть? Мне ваша внешность кажется знакомой.
— Ого! — поразилась она. — Вам и впрямь придется придумать что-то получше, если вы собираетесь в «После полудня».
— Посмотрите на меня. Господи боже, я сижу в «Форде Таурусе». Вряд ли я чего-нибудь добьюсь, если попытаюсь соблазнить кого-нибудь разговором. Вы действительно кажетесь мне знакомой. — Он щелкнул пальцами. — Вы делаете отличную «Маргариту». «Меса Гриль».
— «Меса Гриль», — подтвердила она, потирая озябшие руки.
— Зимой запрет на курение — настоящая жестокость. Залезайте-ка сюда. — Мужчина кивнул на пассажирское сиденье.
— Я что, похожа на девиц, которые прыгают в машины к незнакомцам?
Мужчина наклонился влево, правой рукой вытаскивая бумажник, а затем раскрыл его. Рейчел внимательно поглядела на его содержимое.
— Видите? Я здесь на законных основаниях. А длинная история насчет того, почему мне надо в «После полудня»… Я тут по службе, клубы проверяю. И в ужасе от этого. А вы замерзли. Позволить вам докурить в машине — меньшее, что я могу сделать для женщины, приготовившей мне такую незабываемую «Маргариту». А потом двинемся каждый своей дорогой.
Оставалось еще полсигареты, а Рейчел действительно замерзла.
Садясь в машину, она чуть было не ударилась головой об опущенный солнечный козырек.
— Давайте-ка я поправлю.
Когда мужчина протянул левую руку в ее сторону, Рейчел едва успела заметить какой-то кусок материи, зажатый в его ладони, и тут же ощутила, как влажная ткань коснулась ее лица. Она почувствовала, что ее сиденье резко откинулось назад. Теряя сознание, она вдруг подумала: а кто позвонит папе? Подумала, удастся ли ей вообще закончить ту сцену, над которой она работала, в которой, как она мечтала, ее отец сможет увидеть тайный смысл?
Мужчина выкинул в окно недокуренную сигарету Рейчел и влился в поток машин на 9-й авеню.
— Доброе утро, Мэнни. Можно мне большую чашку кофе? Полную. И лимонную слойку.
— Полную! Думаете, мне надо все время напоминать об этом? Каждый день по утрам вы берете большую чашку кофе, полную. Я уже понял. Для того мы тут и стоим, дорогуша.
— С вами приятно иметь дело, Мэнни. — Элли была не против, что мужчина за прилавком называет ее «дорогуша», вместо обычного официального обращения, которым он пользовался в разговоре с другими полицейскими. Она давно поняла, что безобидные отступления от правил действительно облегчают общение с ней для мужчин старшего возраста.
У нее на поясе завибрировал сотовый. Судя по надписи на экране, звонил Питер, уже второй раз за утро, а ведь еще только восемь.
Вчера вечером, вернувшись из больницы Сент-Винсент, она позвонила ему. Как и предсказывал Джесс, объяснение у Питера нашлось. Он сохранил страничку на сайте знакомств исключительно на тот случай, если для книги потребуются какие-либо изыскания. А сослался на Элли в разговоре с редактором из «Саймон энд Шустер» лишь для того, чтобы объяснить, почему изменил решение относительно своего проекта.
Проговорив с ним час, Элли вдруг почувствовала себя так, словно она при исполнении и допрашивает подозреваемого, полагающего, что он от всего отболтается. Она закончила беседу, сообщив, что ей нужна передышка. Питер уступил, хотя сам он, очевидно, вкладывал в это слово другой смысл. Сейчас, как и прежде, она перекинула звонок на голосовую почту. И снова не последовало никакого сигнала об оставленном сообщении.
Мэнни передал ей высокий стакан с кофе.
— Чего там с вами приключилось? Ребята в участке вас не обижают, а?
Она подняла все еще перевязанную руку.
— Акула цапнула. Представляете? Выскочила прямо из реки Гудзон.
— Поумничать решили, да? Смотри-ка, акула укусила.
— Да нет, просто вчера вышло маленькое недоразумение. Все в порядке.
— Ну, а злодею-то крепче досталось?
К Мэнни заходили немало полицейских, так что он успел освоить их жаргон.
— Само собой.
— Ладно, если собираетесь и дальше разгуливать с этой чудовищной повязкой на руке, нужно поработать над историей. Лучше всего та, в которую легко поверить.
По пути в участок, находящийся всего через два дома, Элли обдумывала слова Мэнни. Она размышляла о Челси Харт, Люси Фини, Робби Харрингтон и Элис Батлер. И вспоминала слова Рогана о том, что Челси от них отличалась: «Они — видавшие виды горожанки. Побитые жизнью, не слишком разборчивые. Не то что неискушенная студенточка». Она думала о Даррелле Вашингтоне, убитом всего через день после того, как он воспользовался кредиткой Джордан Маклафлин в магазине электроники на Юнион-сквер.
