– А-а-а-х… – шёпотом выдохнул Родриго. Из левого глаза умирающего выкатилась слеза.
– Пожалуйста, прости, – сдерживая рыдание, ответил ему Алехандро.
Родриго смотрел другу в лицо, но уже ничего не видел. Алехандро, страдая от приступа тошноты, хотел вытереться, однако лишь размазал по щекам алую морось, превратив своё лицо в грубую красную маску. Подмастерье рухнул навзничь, разбрызгивая кровь, – он лежал на спине, а ноги его дёргались, словно он хотел куда-то идти. Потом Родриго последним усилием протянул левую руку к экрану, желая в агонии последний раз коснуться милого лица Мэри Пикфорд, и затих окончательно. Алехандро застонал от ненависти к себе, с силой отшвырнул нож, – отлетев во тьму, тот утонул в крови. Вслед за этим раздался громкий смех и хлопки… Повернувшись назад, Художник увидел Супая.
Тот стоял и от души аплодировал ему.
– Браво, мальчик, – смеялся демон. – Похоже, я тебя недооценил. Ну что ж, спасибо, – я вдоволь насладился этим зрелищем. Пусть победитель наконец-то получит всё.
…Кожа на лице Тени внезапно стала разлезаться, падать на пол лохмотьями. Глаза залились красной мутью, с локтей повисли куски сухожилий. Камзол затрещал, разлетаясь на клочки. Рот разорвался, изнутри полезли кривые жёлтые зубы, капая слюной, высунулся раздвоенный змеиный язык. Демон постепенно превращался, выбираясь из образа пожилого испанского идальго, как анаконда из старой кожи. На лбу, пульсируя, появились быстро растущие точки – рога. Ногти на пальцах согнулись и удлинились, сделавшись острыми как бритва. Уже через пять минут перед Алехандро стояло чудовище – с вытянутыми лохматыми ушами, приличных размеров чёрными крыльями и кожей ярко-красного цвета. Монстр выгнул спину, опираясь на передние лапы, и повёл носом, похожим на свиной пятачок. Вспыхнули зрачки, – Алехандро невольно попятился.
– Всё в порядке, кабальеро, – щёлкнул клыками монстр. – Сейчас придёт счастье.
(Город Кошмаров, район Популярных Маньяков)
…Зрители, покинувшие зал на время антракта, спешно возвращаются. Одни держат в руках бумажные вёдра с попкорном, другие – пепси-колу, третьи – коробочки с начос и сырным соусом. Они рассаживаются по своим местам, кто-то рассыпал чипсы, слышен их жалобный хруст под аккомпанемент тихих ругательств бедолаги, потерявшего столь ценную при просмотре закуску. Наконец в зале темнеет, на экране появляется изображение – сначала слабое, расплывчатое, словно плёнка порвана. Затем видно – это двухэтажный дом, опрятный и новенький, с добротной шиферной крышей и неизменной лужайкой, гаражом и асфальтированной дорогой. Внезапно сразу во всех комнатах вспыхивает электрический свет и начинает играть уже хорошо знакомая зловеще-гнетущая музыка. Словно смотришь старую кассету на видеоплеере: изображение нечёткое, временами дрожит: периодически по экрану, серьёзно искажая «картинку», плывут полосы. Слышно чьё-то дыхание, затем неясный шёпот, чуть позже – отвратительное хихиканье. Щелчок, словно раскрыли нож-«выкидушку». В комнате на втором этаже через окно различим человек за столом, печатающий на машинке. Он выдёргивает лист бумаги, кладёт его на стол, заправляет новый, сдвигает каретку. Зрители слышат стук по клавишам.
«Главное сомнение, которое терзает меня теперь, – неужели в мире не существует идеального кино? Встреча с клоунами-убийцами, затем с отрядом «чужих» и целым набором хищников-инопланетян вновь поколебала мою уверенность – так ли уж опасно было в Секс-Сити? Страна порнухи, бесспорно, ад кромешный, но там нет ни монстров, мечтающих закрепить в тебе эмбрион, ни сумасшедших клоунов с мачете. Я уже двое суток стараюсь не спать, – судя по обстановке, мы находимся в классическом американском провинциальном городке конца восьмидесятых. А что это значит? Да то и значит. Едва удалось вырваться сюда из района инопланетян, как сразу начались странности. Во-первых, выяснилось, что наше оружие пришло в полную негодность, а боеприпасы иссякли: огнемёт, автомат и пистолеты пришлось выбросить. Во-вторых, в этом районе всегда царит ночь или сгущаются сумерки, и мы уже пять раз пытались унести отсюда ноги, но, куда ни пойди, в итоге оказываешься на старой городской площади.
И по вполне понятным причинам ужасно хочется спать.
А вот этого делать нельзя. Первый, с кем мы столкнулись в маленьком городке, был человек с изуродованным лицом, в полосатом свитере – Фредди Крюгер. Оружие уже тогда не действовало, Алехандро попытался ударить монстра ножом, но его атака не увенчалась успехом. Наш соратник более-менее разбирается в современных фильмах, но не особо крутой знаток кино того периода, когда миллионы советских людей сидели в видеосалонах, запоем глотая «Терминатора», «Эммануэль» и «Кошмар на улице Вязов». Иначе бы знал: Фредди, как и большинство героев подобных сериалов, нельзя убить. Или можно, но на совсем короткий срок. Он обязательно возрождается, причём без каких-либо логичных объяснений. Когда мрачный урод ухмыльнулся и защёлкал ножами на пальцах, предвкушая лёгкую добычу, я выступил вперёд, перехватив инициативу. «Простите, мы разве напоминаем подростков?» – жёстко спросил я. Фредди попросту ошеломил мой напор. «Нет, – с удивлением ответил он. – Но…» – «Никаких «но»! – безапелляционно продолжил я. – Школьники – ваша основная цель. А нам всем за тридцать. Вы попросту лезете не в своё дело. Что бы сказал об этом автор сценария? Какое ваше следующее направление? Резня в доме престарелых? Теряете сноровку». Фредди стушевался и рассеянно пошевелил лезвиями. «Но у меня такая задача, – слегка неуверенно произнёс он. – Видите ли, я режу людей во сне. Да, соглашусь, в основном подростков, и чаще всего девушек, хотя с ними дикое количество хлопот, – иногда они тоже меня убивают. С вами только одна девушка, вот я и подумал…» – «Мне даже нравится такой расклад, – вступила в разговор Жанна, с первых слов угадавшая персонаж, о коем я повествовал ей в подвале. – В мирах вне порнографии женщины – могущественные существа, мимоходом уничтожающие батальоны монстров и зловещих маньяков. Их боятся и уважают, с ними опасаются связываться». – «Это ты просто в мире романтических мелодрам не была, – отрезал я и повернулся назад к Фредди: – Уважаемый, мы идём своим путём. Никого не трогаем. Почему бы вам не оставить нас в покое?» Пожалуй, тут я перегнул палку, ибо как раз последняя фраза Крюгеру и не понравилась. «Вы думаете, я тут прогуливаюсь? – разозлился он. – У меня в определённой мере миссия». Я в изумлении (хотя и соглашусь, что излишне картинно) вскидываю брови: «О как? Слушайте, ваша миссия уже сто лет как выполнена. Вы замочили детей той компании, что сожгла вас в бойлерной. Вы уничтожили их друзей. Перебили дальних родственников и племянников. Да чего там – похоже, всех людей, кто жил в радиусе ста километров от Спрингвуда, а до кучи ещё и съёмочную группу режиссёра Уэса Крейвена[37]. Игра окончена, какой смысл?» Вижу – Фредди ну прям смущается. Я беру быка за рога. Утешаю монстра, дескать, у него большое будущее. Он – кумир целых поколений. Вот всё-таки киношным убийцам легче, чем настоящим маньякам. Много ли у нас откровенных фанатов Чикатило? Это больной на всю голову советский типаж, омерзительный своими гнусностями: его никто не любит, даже на редкость поганые сволочи. А Фредди Крюгер? Ууууууу. Отвратительный маньяк с ножами на пальцах, рожа хуже не придумаешь, свитер грязный, – а у скольких девочек его постер висел в спальнях? Объясняю Фредди – он сам может изменить свою судьбу. Давать мастер-классы для начинающих убийц, как правильно резать, караулить в засаде и затаскивать из реальности в сон. Если не по нраву – то хотя бы основать персональные телекурсы кулинарии, тут вообще Крюгера не превзойти. Кто быстрее очистит яблоко или нашинкует мясо? Кроме того, учитывая политкорректность современного мира, он запросто подаст иск в суд, требуя финансовую компенсацию. «Кошмар на улице Вязов», как общеизвестно, имел следующую предысторию: Крюгера в реальном мире арестовали за убийство детей, а потом отпустили за недостатком улик. Разгневанные родители устроили самосуд – заперли и сожгли убийцу в бойлерной. Разве это не нарушение прав человека? Конечно, дело обстояло бы куда лучше, будь Фредди горбатым негром-инвалидом и одновременно представителем сексуальных меньшинств, тогда его бы точно оправдали… Но ладно, и так сойдёт. Крюгер чешет в затылке, срезая на собственной шее целые лоскуты кожи. Он говорит: предложение интересное, надо всё обдумать, – возможно, заглянет убить нас позже. Я соглашаюсь, что это прекрасная мысль. Мы просыпаемся на лужайке у милого дома и понимаем: нам всего лишь снился сон, но становится ещё страшнее. Увы, едва мы покидаем место импровизированного ночлега, как нас атакует другой убийца: в белой хоккейной маске, со здоровенным (не чета клоунским) мачете. Мне и тут не надо гадать: Джейсон из слэшера «Пятница, 13» виден за версту. Опасный чувак, но я позволяю себе слегка выдохнуть – резня в провинциальном американском городке хотя бы реальность, а не сон. «Почему все хотят нас убить?» – изумляется Жанна. «А почему в твоём мире все хотели меня трахнуть?» – огрызаюсь я, и она недовольно замолкает. Джейсон идёт к нам молча: он ведь мертвец и не владеет даром речи. Вообще, кино волшебная вещь. Задумайтесь о сюжете «Пятницы, 13». Одиннадцатилетний мальчик, утонувший в озере во время плотских утех не уследивших за ним вожатых, воскресает в годовщину убийства, удивительно возмужав под водой, – на вид ему лет двадцать. И главное, никаких объяснений: есть ли в подводном мире школа и институт будущих маньяков? Вообще, в фильмах ужасов, да и в любом кино всё предельно просто. Когда удивлённый зритель задаёт вопрос: «Да как же это может быть?!», ему ничтоже сумняшеся отвечают: «Да вот так уж». Кинцо с Джейсоном на диво примитивно. Вот кого сейчас покажут, того он и убьёт: в сущности, та же порнография, только с мочиловом. Но ведь смотрели и боялись, ночью было страшно в туалет вставать! Алехандро отступил, и я его понимаю. Мы таких рож уже навидались, реально не знаешь, что случится через секунду. К счастью, в отличие от Фредди, Джейсона можно ненадолго задержать. Я беру бейсбольную биту (их отчего-то полным-полно разбросано вокруг) и культурно, не говоря худого слова, изо всех сил бью Джейсона в центр маски. Душегуб падает, Алехандро вырывает у него мачете. Далее, согласно моим инструкциям (пока мы держим эту тварь за обе руки, а он молча – что ещё страшнее, – вырывается), Жанна садится за руль ближайшего автомобиля (завести его без ключей как не фиг делать – в кино такие мелочи не проблема) и наезжает на Джейсона. Слышен треск костей, под колёсами тёмной лужей растекается кровь. Я предупреждаю спутников, что это минут на пять, не больше. Следует оперативно взять ноги в руки и как можно скорее удалиться от места происшествия: поскольку Джейсон не погиб, рано или поздно он скинет с себя машину. С ним это всегда случается, вне сомнений.
