— Н-не знаю.
— Звонивший настаивал, что ваша мать умерла. За вами послали машину.
— Ч-что?
— Они уже едут за вами, сэр.
Стречи отвели-таки в спальню Фрэнки, несмотря на ее протесты. Она могла жаловаться. Могла звать на помощь кого-то из персонала — но, как и сказала Фрэнки, она с таким же успехом могла позвонить в полицию, если бы захотела. Ведь это она — владелица компании, которая обманула Фрэнки, — так что же, пускай звонит в полицию. Фрэнки лично спустится в вестибюль и позвонит им — так она этого хочет? Если подумать, продолжал он, поторчи она в вестибюле еще чуток — и легавых решит вызвать еще кто-нибудь из обманутых покупателей. Так где она предпочитает оказаться — в камере или уютной спаленке? Четыре звезды, мини-бар и душ, ухмыльнулся он.
Непростой выбор. Мотивы Фрэнки были предельно ясны, но она заметила то, на что он, скорее всего, не обратил внимания: на необычно задумчивое выражение лица Паттерсона. Не самая подходящая компания для хорошенькой девушки, запертой в спальне номера отеля «Холидей Инн», подумалось ей, — и когда они оказались в комнате, она в одиночестве устроилась на стуле со спинкой.
Настала очередь Фрэнки наводить смуту. Он только и делал, что обсуждал что-то по телефону, точно Стречи не было в комнате — оно и понятно, ведь у нее не будет возможности поделиться подслушанным. Она уже начала подумывать, а не лучше ли и впрямь было позволить ему вызвать полицию.
Вот только к тому времени она успела догадаться, что ни в какую полицию тот звонить бы не стал. Ни в жизнь. Звонить в полицию было не в его стиле. Он принялся обсуждать варианты развития событий с громилой Паттерсоном, используя своего водителя по прямому назначению — в качестве огромного звукоотражателя; идеи отскакивали от него, но сам он их не генерировал. Потом он позвонил кому-то в Лондон и кучу времени продержал своего собеседника на телефоне, выспрашивая, что бы он предпринял в подобной ситуации. Затем набрал номер бристольского аэропорта, сообщил печальную весть о безвременной кончине миссис Лейн и попросил срочно связаться с ее сыном. И наконец, опять позвонил в Лондон и снова принялся кого-то расспрашивать.
Когда телефонные номера иссякли, он присел на краешек кровати и обернулся к Стречи:
— Как считаешь, трюк с мамочкой прокатит?
Она пожала плечами.
— Я тоже не уверен, — согласился он. — Но по крайней мере, это его задержит. Во сколько там самолет? — Он глянул на часы, надул щеки и с шумом выдохнул воздух:
— Наглые, черти, — вздумали связываться со мной.
Паттерсон усмехнулся:
— Держу пари, вы не любите быть одураченным.
Но Фрэнки не обратил на него внимания:
— Так у кого деньги — у тебя или у Клайва?
— Лично у меня их нет.
— А когда я поймаю Клайва и спрошу его, как считаешь, что он мне ответит?
— Вы говорите так, будто точно уверены, что поймаете его.
Зазвонил телефон. Фрэнки быстро снял трубку, кивая и одобрительно ворча. Когда он положил трубку, поспешил сообщить Стречи:
— А мы его поймаем. Можете не беспокоиться.
Он ухмыльнулся зубастой акульей ухмылкой и отошел к окну — словно бы в попытке скрыть от нее выражение своего лица. Она поняла, что он думает. Они с Паттерсоном терпеливо ожидали вердикта. Ждать им пришлось недолго.
Фрэнки обернулся и хлопнул в ладоши.
— Парочка часиков, и вы оба у меня в руках! Тогда и закончим. Да-да. Ты готова, Стречи? Ну да — ведь ты же даже не живешь в этом отеле. Так вот. — Он уставился на нее. — Вы с Паттерсоном отправляетесь прокатиться.
Она изо всех сил постаралась сохранять спокойствие:
— Куда?
— Он знает.
Казалось, прошли часы — в действительности же, чтобы развеять последние сомнения персонала в том, что это был розыгрыш, Клайву понадобилось лишь несколько минут. Затем, как бы извиняясь за причиненные неудобства, его провели на посадочную полосу через служебный вход, торжественно-мрачный — длинный коридор, кончавшийся единственной дверью; сквозь ряды багажных тележек и вагонеток на свежий воздух. Глоток оного благотворно подействовал на Клайва. Тусклое английское солнце отражалось на мокром гудроне. Они полушли-полубежали; слышно было, как цокают средней высоты каблучки сотрудницы в красном. Мужчина сказал:
— Примите наши извинения. Мы как раз успели на самолет.
Клайв и сам это понял, выбегая на посадочную полосу. В уши его ударил размеренный рокот мощных моторов, а в ноздри — запах авиационного бензина. К его неимоверному облегчению, боковая дверь была все еще открыта, и трап не успели убрать. Кто-то ждал его на верхней его ступеньке. Женщина. Она вышла на свет.
Это была… Глория. Странно, подумалось ему. Стюардесса держала ее за руку. При виде Клайва Глория принялась быстро спускаться по лестнице.
— Все в порядке! — закричал он. — Заходи внутрь! Я сейчас!
Но его слова растворились в рокоте турбин. Она продолжала спускаться. Очутившись внизу, она, позабыв о стюардессе, ринулась ему навстречу. Вид у нее был совершенно безумный. Она повисла на его руке.
— Клайв! — едва не плача, возопила она. — Что происходит?
— Почему ты не в самолете? — проорал он в ответ. — Думала, я не справлюсь?
Она покачала головой:
— Ты что — не слышал? Эти уроды реквизировали наш багаж!
Клайв с растрепанной Глорией вновь оказались в той самой комнате, о которой он предпочел бы забыть раз и навсегда. Он тупо озирался вокруг: комната постепенно наполнялась людьми в униформе, но он не обращал на них никакого внимания. В мозгу его крутилась одна мысль: неважно, что сейчас произойдет, важно одно: на свой рейс они уже опоздали. В этот момент вошли еще какие-то трое в униформе, но их, казалось, больше интересовало общение друг с другом, нежели с Клайвом и Глорией. Он подвел свою спутницу к стулу со спинкой из металлических трубок и усадил. Сам он сидеть не мог. Он стал позади нее, вцепившись в спинку стула. Тело его напряглось, точно в ожидании полета. В ожидании побега, грустно подумалось ему — да-да, именно так.
Наконец от группы людей в униформе отделился какой-то мужчина и подошел к ним:
— Сейчас привезут ваш багаж.
— По крайней мере, вы не отправили его в Нью-Йорк.
— Мы не смогли бы этого сделать, сэр.
Он посмотрел Клайву прямо в глаза — но Клайв сам неплохо владел подобными приемами. Он устремил на своего противника взгляд надменного аристократа, и тот сдался. Хоть пиррова, но все-таки победа.
Дверь открылась, и вкатили тележку с их чемоданами.
Глория подалась было со своего стула, но Клайв удержал ее. Они принялись наблюдать, как тележка проехала через всю комнату и остановилась прямо перед ними. Как нелепо-то, подумалось Клайву: такая толпа народу собралась здесь из-за каких-то двух чемоданов. Он ждал, пока кто-нибудь заговорит.
— Вы сами паковали эти чемоданы?
Он тупо уставился на них:
— Мы что — похожи на террористов?
Они в свою очередь пристально смотрели на него.
— Мой чемодан паковал я сам, и я уверен, что свои миссис Дин также собирала собственноручно.
— Что в вашем багаже?
— Вам что — опись составить?
— Почему нет?
Клайв сощурился.
— Уж не предполагаете ли вы, что я украл этот чемодан?
— Нет, сэр, я так не думаю. Опись, вы сказали?
— О Господи! Стандартный набор — костюм, пара пиджаков, чистые брюки. Пуловер.
— Пуловер! — восторженно взвизгнула Глория. — Как мило!
— Что-нибудь еще, сэр?
— Документы. Туалетные принадлежности. Ну, может, книга.
— Документы?
— Я что — на допросе инквизиции?
— В вашем багаже были ценные вещи?
— Ценные? Что вы имеете в виду? Насколько ценные?
— Это уже вы должны сказать, сэр.
Оба стали давать уклончивые ответы.
Клайв помялся:
— С моим багажом что-то случилось?
— А что с ним могло случиться, сэр?
— Мне это надоело, — решительно заявил Клайв. — Так вам распаковать вещи — или вы уже сами это сделали?
— А нечего распаковывать, сэр, — невозмутимо ответил инквизитор и театральным жестом распахнул незапертый чемодан. Он был совершенно пуст.
Клайв вздохнул:
— Ну и куда вы дели мои вещи?
— Какие вещи?
Клайв закрыл глаза. Инквизитор меж тем продолжал:
— Наши носильщики заподозрили неладное, когда стали переносить ваши вещи. Они показались им… ну слишком легкими. А в… тяжелых случаях — простите мне игру слов — мы всегда проверяем. Обычно для того, чтобы обнаружить нечто, чего не должно быть в багаже. Но на сей раз мы не обнаружили ничего.
— Ничего? — взвизгнула Глория.
— И только из-за этого вы не позволили нам улететь?
