Сын понюхал тост, отложил его в сторону и выпил молоко. Сью взяла сумочку и пачку неоплаченных счетов.
— Пошли? — спросила она.
Она посмотрела в окно. Траву давно пора стричь. Еще одно дело, которое дожидалось Дэна. Она пробормотала ругательство.
— Что? — переспросил Лайам.
— Ничего. Нам пора идти.
Сын схватил рюкзачок и побежал в холл. Он стоял у парадного входа, а Сью включала сигнализацию. Потом он открыл ей дверь. Сью заперла квартиру на два ключа и подождала, пока сигнализация затихла.
Она распахнула дверцу черного «фольксвагена-гольфа», Лайам влез на заднее сиденье и пристегнул ремень. Ежедневные опоздания в школу были неизбежным злом, платой за удовольствие жить в Лондоне. Сью много лет уламывала мужа переехать за город, но его работа требовала постоянного присутствия в центре. «Это моя вина», — хмуро подумала она, включая зажигание и заводя мотор.
Шеферд уступил ее просьбам уйти из САС, но она понятия не имела, что будет представлять собой его новая работа. Когда Дэн сказал, что устроился в полицию, Сью полагала, что он будет ходить в форме, водить патрульную машину и ловить преступников, очевидно, даже выполнять какие-то особые задания, но в любом случае станет проводить гораздо больше времени дома вместе с ней и сыном. Ей не приходило в голову, что полицейская работа может оказаться опаснее службы в армии и своего мужа она будет видеть еще реже, чем в те годы, кода он был солдатом.
— Что случилось, мама? — спросил Лайам.
— Ничего.
— Ты вспоминаешь о папе?
— Почему ты так решил?
— У тебя грустный вид.
Сью заставила себя улыбнуться.
— Я не грустная, — сказала она. — Ну как, к полету готов?
— Все системы работают нормально! — рассмеялся Лайам.
До школы было всего полчаса, но по утрам на главных магистралях возникали пробки, поэтому Сью, как все занятые матери, научилась ездить в обход и петлять по узким улочкам. В одном месте она срезала путь через заправочную станцию, чтобы не стоять на перекрестке. Она уже выучила дорогу наизусть и вела машину почти автоматически, думая о том, какие домашние дела ей надо сделать перед тем, как забрать сына из школы.
— Мам, я не могу достать рюкзак.
— Что?
Впереди притормозил черный кабриолет. Сью посигналила и пошла на обгон. Водитель бросил на нее хмурый взгляд, когда она проезжала мимо.
— Мам, у меня рюкзак упал на пол.
Она обернулась через плечо. Рюкзачок Лайама свалился с сиденья, и он пытался его достать.
— Брось, мы уже почти приехали, — произнесла Сью, нажав на газ и проскочив светофор за секунду до того, как на нем загорелся красный свет.
— Мне нужно посмотреть учебник, — заныл Лайам. Она услышала, как он расстегивает ремень безопасности.
Сью взглянула в зеркало заднего обзора.
— А ну-ка на место! — прикрикнула она. — Немедленно пристегнись, слышишь!
— Мне нужен учебник.
— Пристегнись. Быстро!
Лайам заворчал, но послушался.
— Возьмешь, когда приедем.
— Мне надо сейчас.
На перекрестке снова зажегся желтый. Сью прибавила газ, но увидела, что опаздывает, и нажала на тормоз так резко, что ремень впился ей в плечо.
— Ой, больно! — вскрикнул Лайам.
Сью отстегнула свой пояс и повернулась, чтобы достать рюкзачок. Он был плотно набит книгами и спортивными принадлежностями — поднимая его с пола, она почувствовала боль в спине и тихо выругалась.
— В чем дело, мама? — спросил Лайам.
— Ни в чем, — ответила Сью.
Охнув, она водрузила рюкзак на сиденье рядом с Лайамом. Сзади засигналила машина.
— Ладно-ладно, — пробормотала Сью.
Она повернулась к рулю, включила передачу и нажала на газ. Когда машина рванула с места, на светофоре по-прежнему горел красный. Сью выругалась и сняла ногу с педали газа. Потом она заметила грузовик, и время для нее словно замерло на месте, до предела обострив все чувства. Это был фургон «теско» с логотипом супермаркета на боку. Она заметила водителя, его открытый рот, испуганные глаза. У него была бритая голова и очки в металлической оправе. Машина сзади продолжала сигналить. Но она сигналила не ей и не потому, что зажегся зеленый свет. Сью видела над головой небо, совершенно ясное и чистое. Она услышала, как кричит Лайам. Затем Сью нажала на тормоз и резко повернула вправо. Но было уже поздно, она знала, что столкнется с грузовиком, и столкнется очень сильно. Ей хотелось повернуться к сыну и сказать, как ей жаль, что все так вышло, что она слишком часто его бранила и ругалась, но времени на это уже не оставалось. Она закричала, и машина врезалась в фургон.
* * *
После обеда Шеферд пошел звонить. Он переоделся в арестантское платье и повесил на плечо синее тюремное полотенце. Когда он проходил мимо Ллойд-Дэвис, она крикнула:
— Макдоналд, в спортзал!
— Я только позвоню по телефону, мэм, — ответил Шеферд. — Сейчас вернусь.
— Если опоздаешь, мы уйдем без тебя!
На лестнице Шеферд столкнулся с Диггером. Он был в спортивном костюме «Найк» и белых кроссовках. Диггер бросил на него мрачный взгляд и что-то пробормотал, но Шеферд не разобрал слов.
По одному из аппаратов звонил Саймон Хичкок, второй был свободен. Шеферд ввел свой пин-код и набрал номер дяди Ричарда. Беседа не заняла много времени. Шеферд сообщил, что ему нужен плейер, чем скорее, тем лучше, и повесил трубку. Конечно, это был риск, но на него стоило пойти. Карпентер раскрылся, и его согласие передать записку на волю — огромный шаг вперед. Глупо упускать такой случай. Карпентер почти проговорился, что кто-то из охраны помогает ему в тюрьме. Осталось лишь выудить у него признание, что он планирует убить Сэнди Роупера. Если ему удастся записать это на пленку, Карпентер сядет за решетку до конца своих дней, не важно, предъявят ему другие обвинения или нет. Опасность? Шеферд не хотел об этом думать. Ему не терпелось выбраться на волю. К жене и сыну.
* * *
Подойдя к группе заключенных, собиравшихся идти в спортзал, Джералд Карпентер улыбнулся Ллойд-Дэвис.
— Простите, что опоздал, мэм, — сказал он.
Он был в шортах и футболке «Рибок», в руках держал полотенце и бутылку минералки.
— Вы не последний, — отозвалась Ллойд-Дэвис, поставив галочку напротив его фамилии.
Диггер стоял у решетчатых ворот, делая разминку. Он кивнул Карпентеру, тот встал рядом с ним.
— Как Дикобраз? — спросил Карпентер.
— Зашивается, — хмыкнул Диггер.
— С ним все в порядке?
— По нему точно трамвай проехал. Швы почти не заживают. Пару недель проваляется в постели.
— Не знаешь, почему они сцепились с Бантоном?
Диггер посмотрел на Карпентера, и его взгляд стал жестким.
— Что? — с невинным видом произнес Карпентер.
— Не морочь мне голову, Джерри. Тебе известно, что случилось.
— Я слышал, Бантон хотел побрить Дикобраза, а тот остался недоволен результатом.
Диггер усмехнулся, но его глаза превратились в две узкие щели. Карпентер поднял руки:
— Ладно-ладно, я пошутил.
— Здесь почти все происходит с твоего ведома, — сказал Диггер, — и почти всегда по твоему приказу.
— Хочешь сказать, что это я отправил на койку Дикобраза?
— Не вижу, какой тебе в этом толк. Но ты не хуже меня знаешь, что это дело рук Макдоналда.
— Его кто-нибудь видел?
— Как он входил и выходил из камеры — да. Как резал Дикобраза — нет. Но мне не нужен калькулятор, чтобы помножить два на два.
Карпентер облокотился на перила. На первом этаже Макдоналд отошел от телефонов.
— Надо с этим покончить, и немедленно, — спокойно промолвил Карпентер.
— Дикобраз не будет лежать в госпитале вечно, — заметил Диггер. — Когда он вернется, начнется заваруха.
— Ты слышал, что я сказал? Немедленно. Передай Дикобразу, что если он хоть пальцем тронет Макдоналда, я устрою ему веселенькую жизнь, здесь и на воле.
— Макдоналд — твой человек?
— Нет, иначе это была бы моя проблема, а не твоя. Дело не в том, что он работает на меня. Просто я люблю покой и тишину. Сделай все, что нужно, чтобы держать Дикобраза в узде, договорились?
— Да.
— Я серьезно. Ты за это отвечаешь.
— Понятно.
Карпентер похлопал Диггера по спине.
— Передай ему, что я покрою все издержки. И подкину денег его матери.
— Он будет рад.
— Вот и отлично. А теперь пойдем избавляться от лишней энергии.
* * *
Шеферд прибавил скорость беговой дорожки. На воле он старался бегать не менее пяти миль в день, желательно по траве, и теперь хотел выжать все возможное из того времени, которое Ллойд-Дэвис отвела ему на занятия в спортзале.
В помещении находилось полтора десятка заключенных. Большинство латиноамериканцев собралось в секции для подъема тяжестей, где Диггер устроил свой командный пункт. Охранник с презрительным видом смотрел на них с балкона. Карпентер сидел на велотренажере и бешено вращал педалями. Соседний аппарат был не занят, но Шеферд не хотел вести себя чересчур навязчиво. Карпентер всегда занимался по одному графику. Тридцать минут посвящал дорожке, потом переходил на велосипед, а оставшееся время тратил на силовой скамье. Вся разница заключалась в том, что на последнем тренажере он разрабатывал либо руки, либо ноги. Карпентер никогда не подходил к секции для тяжеловесов и почти ни с кем не разговаривал. Ему не приходилось ждать, пока освободится тот или иной снаряд, — заключенные сами торопились уйти, как только он оказывался рядом. Он отвечал им сухой улыбкой и кивком, но не говорил ни слова благодарности и принимал эти знаки уважения как должное.
