— Теперь этот спорный вопрос не имеет значения. Главное, он составил завещание. Когда Джимми больше нет в живых, это обстоятельство, возможно, больше не является таким важным. Почему ты не рассказала мне об этом раньше?
— Я полагала, что с моей стороны это может быть расценено как вмешательство в семейные дела.
— Но ты же совсем не вмешивалась; просто выполнила то, о чем тебя просили. Вполне естественно.
— Знаешь, есть еще кое-что важное, и мне кажется, я опять сую нос в ваши семейные дела.
— Ну что ты, Лиз. Знаю, ты ему очень нравишься, однако, надеюсь, ты не рассчитываешь, что Ангес включит тебя в число наследников?
— Пожалуйста, на этот счет не волнуйся, Жермен. Знаю, что не отношусь к числу упоминаемых в завещании. Ангес сам сказал, что именно поэтому он и выбрал меня засвидетельствовать завещание, поскольку я самый не заинтересованный человек на всем острове.
Жермен наклонилась вперед и положила свою руку на руку Лиз.
— Извини меня, пожалуйста, знаю, что веду себя как лишенная наследства родственница, разговаривающая с пассией деда.
— Ничего, я понимаю твое состояние.
— Да, но, насколько мне известно, завещание должны подписать два свидетеля, верно?
— Да. Ангес сказал, что найдет второго.
— Интересно узнать, кого? Он прав, практически ты единственная из его знакомых, не упомянутая в завещании; наверняка он не забудет и о слугах.
— Есть еще одно обстоятельство, — медленно проговорила Лиз.
— Что еще на этот раз?
— На этот раз я действительно вмешиваюсь в ваши семейные дела; однако, если я не вмешаюсь, может получиться хуже. Прошлой ночью я не нашла в себе сил рассказать об этом Кейру. Подумала, что он слишком подавлен, чтобы правильно отреагировать на это известие.
— Послушай, дорогая, о чем ты говоришь?
— О Джеймсе Моусесе.
— Хочешь сказать, что он упомянут в завещании? Надеюсь, что это так, если учесть, сколько он всего сделал для деда.
— Джеймс, вероятно, будет играть более существенную роль в завещании Ангеса.
— Что ты подразумеваешь под более существенным?
— Ангес сказал мне, что Джеймс его сын!
Жермен переменилась в лице.
— Его… Что?
— Мне кажется, эта новость не была для тебя полной неожиданностью? Во всяком случае, между ними есть внешнее сходство.
Жермен прижала руки к груди.
— Неожиданностью? Дорогая моя, да это, пожалуй, единственное мощное потрясение, которое я перенесла за всю свою жизнь!
— Мне казалось, что каждый из вашей семьи должен был, по крайней мере, догадываться об этом.
Лиз увидела, что мозг Жермен постепенно начинал функционировать.
— Понимаешь, когда родился Джеймс, меня здесь не было. Родители в тот момент забрали меня с собой. А когда я вернулась на остров, Джеймсу было уже лет пять или шесть.
Лиз ждала, пока Жермен свыкнется с этой мыслью.
— О Господи! — внезапно воскликнула Жермен. — Слава Богу, что он все-таки написал завещание, потому что иначе…
— Кейр рассказал мне о завещании Элфреда Драммонда и о том, как делится состояние после смерти владельца.
— Первыми наследуют дети, затем внуки, — выдохнула Жермен.
— Итак, видимо, Ангес не хочет, чтобы произошло именно таким образом; в противном случае он просто не стал бы писать это завещание.
Жермен рассмеялась.
— До меня только что дошло… Джеймс Моусес мой… Ну и ну… черт возьми, я чуть было не сказала, что буду дядей обезьяны. Нет, я племянница обезьяны!
— Жермен!
— Извини, знаю, неприлично называть их обезьянами. Я просто немного вне себя от известия, что у меня объявился новый дядя.
— Ты расстроилась?
— Нет, просто ошарашена.
— Извини, что я так шокировала тебя. Мне казалось, что ты об этом догадывалась. Как ты думаешь, Хэмиш и Кейр знают?
— Возможно, они умнее меня.
— Итак, тогда почему бы тебе не рассказать об этом Хэмишу, а я расскажу Кейру.
Пожав плечами, Жермен согласилась.
— Хорошо.
Лиз встала, собираясь уйти.
— Жермен, твой дед любит тебя и близнецов; он не наделает глупостей за ваш счет, даже если он так же любит и Джеймса.
Жермен сидела, подперев голову руками.
— Боже милостивый, надеюсь, что нет.
Тем же вечером, услышав известие о вновь объявившемся дяде, Кейр остался совершенно равнодушным.
— Мне всегда нравился Джеймс. — Он пожал плечами. — Думаю, от того, что он оказался сыном моего деда, я не стану любить его меньше.
При этих словах он печально улыбнулся.
— Хорошо, что этого не узнает Джимми. Он бы убил парня.
В Майами было жарко и влажно, и Ли Уильямсу не очень это нравилось. Еще меньше ему нравилось то, что алиби Бэйка Рэмси оказалось практически безукоризненным. Ли проверил каждый шаг футболиста, но никак не мог доказать, что тот отсутствовал в номере с десяти часов вечера в пятницу до восьми утра в субботу. Во всяком случае, пока. Оставалось проверить аэропорт.
В первую очередь Ли обратился в Службу обеспечения воздушного движения Майами. Там он выяснил, что в интересующий его период времени не был зарегистрирован ни один самолет, совершавший перелет из окрестностей Майами на аэродром «Декалб Пичтри» в Атланте. Увидев разочарование на лице Ли, сотрудник Службы заметил, что существует категория самолетов, полеты которых не регистрируются.
— Любой легкий самолет может беспрепятственно вылететь в Атланту при соблюдении нескольких правил: наличие летной погоды и в случае, если пилот заявил о своем полете в зоне действия другого подразделения Службы обеспечения полетов.
— Короче, ваши слова можно понять, что такой полет пройдет незамеченным?
Служащий утвердительно кивнул.
— Полет может оказаться незарегистрированным, даже если пилот не предпринимает к этому никаких шагов. Если же он намеренно стремится избежать регистрации полета, он может указать фальшивый бортовой номер, или же поступить, как поступают торговцы наркотиками: отключить бортовую рацию и не вступать в контакт с диспетчерами Службы.
— Понятно.
— Интересующий вас человек летал туда и обратно?
— Да.
— В таком случае, ему необходимо дозаправиться горючим. Длина маршрута Майами — Атланта — Майами превышает радиус полета любого из известных мне легких самолетов. Разумеется, он мог купить горючее на любом аэродроме, лежащем по маршруту его движения. Они, кстати, работают круглосуточно.
Уильямс поблагодарил за предоставленную информацию и ушел. Теперь его единственная надежда была на ноги — ему предстояло проверить один за другим все аэродромы. Он забрался во взятую напрокат машину, включил на полную мощность кондиционер и тронулся в путь.
Он начал с северо-западной части города с аэродрома Тамиами, проверяя каждую чартерную службу и летную школу. Однако не установил ничего. Затем он отправился в международный аэропорт Майами, затем в Опа-Лок и другой, поменьше, именуемый Опа-Лок-Вест. Но нигде ему не удавалось отыскать следов самолета, который бы в пятницу ночью совершил полет в Атланту и обратно. Стоя около небольшого самолетика «бичкрафт» на летном поле аэродрома Опа-Лок-Вест, хмуря брови, Ли жаловался местному инструктору, к которому обратился с расспросами.
— Если бы я мог, я бы проверил все аэродромы в Майами.
Он смотрел на список проверенных аэродромов.
— Я ничего не пропустил?
— Так, посмотрим, — сказал молодой человек, — есть еще Дейд-Кольер.
— А это еще, черт подери, где такое? — спросил Уильямс, в который раз рассматривая карту.
— Да, это действительно загадочное место в Эверглейдес. Аэродром был построен исключительно для тренировочных целей; там посадочная полоса в десять тысяч футов длиной и установлена система автоматизированной посадки, а находится он вот здесь.
— В Эверглейдес посадочная полоса в десять тысяч футов?
— Да, если у вас есть желание, можете поехать туда и потренироваться сажать 747-й по приборам.
Уильямс снова поднял брови и спросил, как туда добраться.
Полтора часа спустя, дважды сбившись с дороги, он подъехал к воротам, возведенным посреди пустого поля. На вывеске значилось: УЧЕБНЫЙ И ТРАНЗИТНЫЙ АЭРОДРОМ ДЕЙД-КОЛЬЕР. Ли неторопливо ехал до тех пор, пока не показалась огромная взлетная полоса, от бетонной поверхности которой поднимается жар. Низкое здание диспетчерской производило впечатление покинутого, а на некотором удалении от него стоял единственный маленький двухмоторный самолетик. Никаких самолетов ни на земле, ни в воздухе не было видно.
— Дурацкая трата времени, — в сердцах воскликнул Ли, сжимая руль автомобиля. Затем, глубоко вздохнув, он двинулся по направлению к строению. Когда он подъехал, навстречу вышел человек.
