— С японцами?
Майкл кивнул.
— И одним моим другом.
— Томми?
— Да у тебя все схвачено, да?
— Я читаю газеты и слышу в кабинете немного больше, чем ты думаешь.
— Что ты слышишь? — спросил он, немного обеспокоенно.
— Ну, Майкл, продолжай: у тебя не должно быть секретов от меня, мы слишком близки для этого.
— У меня есть несколько секретов ото всех, — произнес он.
— Но не от меня.
— И какие из моих секретов ты знаешь? — спросил он.
— Все, — сказала она. — Я знаю, сколько у тебя денег, где они и как ты их добыл.
— И где же они?
— Сейчас ты перевел их из «Кенсингтон траст», но я знаю, как ты внес их туда. Что это значит — три процента в неделю?
Майкл был ошеломлен.
— Что ты еще знаешь?
— Ну, я собрала все по кусочкам. Я знаю о Калабрезе и Мориарти. Я, черт побери, уверена, что ты убрал Рика Риверу, хотя и не знаю точно как.
— Так! Это неожиданный поворот событий!
Она подняла руки.
— Теперь, Майкл, тебе нечего меня бояться, так что не начинай, пожалуйста, думать о том, как меня убрать. Я смотрела, как ты все делаешь, и восхищалась тобой. Я хочу сказать, что ко многому привыкла в этом городе, но ты воистину что-то из ряда вон выходящее. У тебя есть одна очень важная способность, необходимая продюсеру — на пути к своей цели ты не останавливаешься ни перед чем.
Майкл онемел.
Маргот опять подняла руку.
— Пожалуйста, не принимай это за критику. Я просто хочу сказать, что ты умеешь добиваться того, что тебе нужно, — она улыбнулась ему, — разве я не права?
Он улыбнулся ей в ответ.
— Ты знаешь меня лучше, чем я предполагал.
— Это очень возбуждает, — произнесла она. — Если бы я встретила тебя, когда мне было двадцать пять, то ты и я могли бы править этим городом вместе.
— Мы и сейчас можем, — сказал Майкл. — Как тебе нравится должность коммерческого директора «Центуриона»?
Ее брови удивленно поднялись.
— Ну, это большой прыжок от должности секретарши.
— Скажи честно, Маргот, как ты думаешь, найдется ли в администрации студии человек, чью работу ты не смогла бы делать лучше?
Она рассмеялась.
— Майкл, да ты тоже меня изучил!
— Именно так.
— Тут есть маленькое «но»…
— Нерешаемых проблем нет.
— Делай, конечно, как знаешь. Ты попадешь на место Лео и возглавишь студию, а затем Гелдорф и Джонсон продадут все японцам, и ты неожиданно окажешься под их надзором. Ты будешь работать на них, как работаешь сейчас на Лео, а по-моему, тебе это не нравится.
— Ты права, не нравится. Я понимаю, что Лео так ценит в работе руководителя студии: он имеет возможность снимать любое кино, как он захочет, ни у кого не спрашивая.
— Японцы тебе этого не позволят, точно.
— Ты права.
— И что ты теперь собираешься делать?
Майкл улыбнулся. Просто прекрасно, что есть, с кем об этом переговорить.
— Я собираюсь занять место Лео, а затем послать японцев к чертовой матери.
— А Томми?
— Томми мой ближайший друг, мы с ним всегда сможем договориться.
— Если это так, то я с тобой, — сказала Маргот.
— Тогда ты со мной.
Как только Лео Голдман появился в студии, Майкл тут же соединился с Гарри Джонсоном.
— Лео ждет, — сказал он.
— Мы уже здесь, — произнес Джонсон по телефону из машины. — Только что въехали в ворота.
Майкл вышел из офиса и направился к главному зданию. Поднимаясь по ступенькам, он увидел лимузин, выезжающий из-за угла. Он вошел в вестибюль и поднялся в кабинет Лео.
— Привет, — сказал он секретарше.
— Он вас ждет, — ответила та.
Майкл постучал, а затем открыл дверь. Лео сидел за столом, листая какие-то бумаги. Он поднял голову.
— Привет, парень.
— Как съездили?
— Очень даже ничего. Я заполучил еще шестьдесят экранов для нового фильма.
— Поздравляю.
— Зачем ты хотел меня видеть?
Майкл не успел ответить — у Лео зазвонил телефон, и в тот же момент дверь в его кабинет распахнулась. Вошел Гарри Джонсон, а затем Норман Гелдорф. Лео удивленно посмотрел на них.
— Я не знал, что вы в городе, ребята. Почему вы не позвонили?
— Не было времени, Лео. Надо поговорить.
— Конечно.
Лео показал им на стулья перед столом. Майкл сел по его правую руку.
— Начну с дела, — произнес Джонсон.
— Хорошо, — ответил Лео.
У него был беззаботный вид.
— Лео, совет недоволен. Мы собрались в твое отсутствие и решили, что пора тебе уйти в отставку.
Лео уставился на Джонсона.
— Что? — переспросил он.
— Члены совета, владеющие пакетом акций, сошлись в этом мнении.
Лео посмотрел на Гелдорфа.
— И вы купились на это?
— Да, — произнес Гелдорф.
— А Аманда, что она сказала на это?
Гелдорф посмотрел в сторону.
— Это не ее решение. Как главное доверенное лицо я принял это решение сам.
— Да вы совсем рехнулись! — Он повернулся к Майклу. — Ты слышал? Я делал деньги для этих ублюдков, пока был во главе студии, а сейчас они хотят воткнуть мне нож в спину.
Майкл опустил глаза.
— Среди вас нет ни одного киношника, — произнес Лео, его лицо начало багроветь. — Как вы собираетесь вести дела без меня?
Он посмотрел на Джонсона.
— Или вы только и мечтаете продать студию японцам?
— Возможно, — произнес Джонсон, — они опять сделали нам предложение.
— Так почему вы не поговорили со мной?
— Потому что ты дал понять, что не согласишься на это ни при каких обстоятельствах.
Лео поглядел на него и вынул свой позолоченный револьвер. Он приставил ствол к голове.
— Знаешь, если я не могу управлять этими делами лучше, чем ваша шайка с японцами вместе, то лучше я вышибу себе мозги здесь и немедленно.
— Хватит, Лео, — сердито сказал Джонсон, — не заводи старую песню, я это видел сто раз.
Лео отвел ствол пистолета от своей головы и направил его на Джонсона. — Хорошо, вместо меня будешь ты.
Тот покачал головой:
— Лео, довольно ребячества!
Лео спустил курок. Пистолет выстрелил, и Джонсон упал со стула.
— Господи Иисусе! — закричал Гелдорф и бросился к Джонсону.
Лео стоял, глядя то на Джонсона, то на пистолет; его лицо выражало глубочайшее изумление.
Майкл молниеносно оценил сложившуюся ситуацию. Он вскочил, ударил Лео кулаком одной руки, а другую положил поверх его руки, в которой Лео продолжал держать пистолет. И со словами: «Не надо, Лео!» — он подвел пистолет к виску Лео и нажал на спуск.
Раздался второй выстрел. Пуля вошла в голову Лео под виском и вышла над правым глазом, забрызгав Майкла кровью.
Гелдорф поднялся от Джонсона.
— Майкл, вы не ранены?! — закричал он.
Секретарша Лео ворвалась в кабинет и, увидев Джонсона, лежащего лицом вниз на полу, и своего шефа со снесенным черепом, остолбенела.
Майкл был в нерешительности всего лишь мгновение, затем снял трубку телефона Лео и набрал номер «телефона спасения» 911.
— Скорую, — попросил он диспетчера, сообщая свой адрес. — Огнестрельное ранение.
Он нажал на рычаг и позвонил в юридический отдел:
— Говорит Майкл Винсент, — торопливо произнес он. — Лео Голдман только что застрелил человека и застрелился сам. Немедленно доставьте лучшего адвоката, какого сможете найти, в офис к Лео.
Майкл и Гелдорф сидели перед камином в кабинете Лео. Врачи скорой помощи, полицейские и криминальные эксперты уже ушли; остались только два следователя, Майкл и Гелдорф и адвокат из «Центуриона».
— Хорошо, давайте еще раз, — сказал детектив.
— Нет, — ответил Майкл. — Сколько можно повторять одно и то же! У вас есть какие-то сомнения по поводу случившегося?
— Мы сказали вам правду, — произнес Гелдорф. — Неужели вы думаете, что мистер Винсент и я убили двух человек в этом кабинете.
Второй детектив положил трубку после короткого телефонного разговора.
— Об убийстве рано говорить, — произнес он. — Они пока еще оба живы.
Майкл посмотрел на него.
— Это прекрасно! — выдавил он из себя. — Как они?
— Джонсон легко ранен. Пуля не задела легкого и вышла из плеча. Его выпишут через несколько дней.
— А что с мистером Голдманом? — спросил Гелдорф.
— Он жив: и это пока все. Вы сможете поговорить с его доктором, если захотите.
— Конечно же, — сказал Майкл, поднимаясь. — Я еду в больницу.
Он вдруг остановился.
— Господи, кто-нибудь сообщил Аманде?
— Миссис Голдман? — спросил детектив. — Его секретарша позвонила ей. Она сейчас в больнице.
— Вы идете, Норман? — спросил Майкл.
— Да, конечно. Мы будем нужны Аманде.
Люди стали расходиться; в дверях один из детективов остановил Майкла.
— Вы помните меня, мистер Винсент?
