Миссис ЭБ практически выставила меня за дверь собственной квартиры — так ей не терпелось остаться с Джесс. Наверное, она очень одинока. Я никогда не видел, чтобы к ней кто-то приходил, если не считать Свидетелей Иеговы, и большую часть времени она ведет себя как несчастная старая перечница. Спасибо хоть, она оставила дома свою визгливую шумную собачку, так что по крайней мере не нужно беспокоиться, что все чехлы на мебели будут в шерсти этого отвратительного пуделя. Не думаю, что ее высокомерие направлено персонально на меня. Джефф говорит, что она всегда смотрит на него так, будто у него туфли в дерьме (типичное выраженьице в стиле Джеффа), так что, полагаю, это просто ее монументальный снобизм в действии. Я нервничал, оставляя Джесс с ней, однако Джесс на прощание бодро помахала мне рукой. Раньше я никогда не произносил этого вслух, но… иногда я не могу с уверенностью сказать, может, ей и пофиг, есть я рядом или нет.
Как бы там ни было… на чем я там остановился… Ах да, «277 — все вместе». Я едва не проболтался им обо всем. Чуть не рассказал о Стивене. О ночных кошмарах. Господи… Но вместо этого я без умолку тараторил о внимании прессы и о том, как это меня достало. Я понимал, что отнимаю своей болтовней время у других, но просто не мог остановиться.
В конце концов Мэл вынуждена была меня прервать, потому что было уже поздно. Пока все мы пили чай, поднялись Келвин и Кайли и сказали, что у них есть объявление. Кайли стала вся красная и стояла, нервно сжимая руки, а потом Келвин рассказал, что они начали встречаться и планируют помолвку. Мы принялись радостно кричать и захлопали. Честно говоря, я им немного завидовал. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я в последний раз хотя бы выпивал с кем-то, с кем мне хоть в принципе хотелось бы переспать, а теперь на это шансов практически нет, ведь так? Могу себе только представить, что по этому поводу напишет «Сан»: «Любвеобильный дядя Джесс превращает дом в притон для сексуальных извращенцев». Или что-то в этом духе. Я сказал, что очень рад за них, хотя он был старше нее и все это выглядело довольно скоротечным и опрометчивым — прошел всего месяц, как они начали встречаться.
Как бы там ни было, он славный малый. Кайли повезло с ним. За всеми этими массивными мускулами и манерами типа «Какие-то проблемы, чувак?» скрывается по-настоящему чувствительная натура. Я и сам начал к нему немного приглядываться, после того как он на панихиде прочел те стихи, хотя и знал, что это ни к чему не приведет. Келвин правильный донельзя. Они все такие. Я единственный гей в нашей компании — ха-ха, блин. После того как все поздравили их, Келвин заявил, что его старики — они оба погибли во время катастрофы — были бы рады познакомиться с Кайли; они десятилетиями наезжали на него, чтобы он женился. Эти слова снова завели нас всех. Джефф даже чуть не плакал. Мы все знали, что Келвин оплатил эту поездку родителей на Тенерифе, подарил ее им на рубиновую свадьбу. Должно быть, жутко тяжело жить с такой мыслью. Это напомнило мне маму Бобби Смолла. Она полетела во Флориду, чтобы подыскать дом, где могли бы поселиться ее родители, верно? Кошмар. Какая страшная карма!
Часть наших из «277» пошли в паб, чтобы отметить это событие, но я решил, что это не самая удачная идея. Слишком велико было искушение выпить чего-то крепкого. Я точно не уверен, но мне показалось, что некоторые из ребят вздохнули с облегчением, когда я не пошел с ними. А может быть, это просто поднимает голову моя старая подружка — паранойя.
Когда я вернулся, миссис Эллингтон-Берн ссутулившись сидела на диване и читала роман Патриции Корнуэлл. Похоже, она не слишком торопилась вернуться домой, поэтому я решил спросить, не заметила ли она каких-то изменений в Джесс после катастрофы — не считая чисто внешних, разумеется. Мне хотелось проверить, один ли я считаю, что личность Джесс претерпела какие-то трансформации в духе «Доктора Кто».
Она долго и напряженно думала над моим вопросом, а потом покачала головой и сказала, что с уверенностью утверждать не может. Кроме этого она добавила, что сегодня вечером Джесс была «просто сокровищем», хотя, к ее удивлению, попросила посмотреть что-нибудь другое, а не «Моего маленького пони». Миссис ЭБ довольно эмоционально призналась, что они с ней прошлись по марафону реалити-шоу — все подряд, от «Британия имеет талант» до «Следующая топ-модель Америки». А потом Джесс без напоминаний сама пошла спать.
Поскольку ЭБ по-прежнему не собиралась никуда уходить, я достаточно многозначительно еще раз поблагодарил ее и выжидательно улыбнулся. Она поднялась с дивана и уставилась на меня, обвисшие щеки на ее бульдожьем лице возбужденно дрожали.
— Дам вам один небольшой совет, Пол, — сказала она. — Следите за тем, что выбрасываете в мусорный бак.
Меня охватил приступ паранойи; на мгновение я подумал, что она обнаружила одну из моих бутылок, которые я называл «спасительная выпивка», и собирается шантажировать меня. Я слишком много напирал на то, что завязал, чтобы позволить этому выплыть наружу. Не говоря уже обо всем остальном.
— Эти газетчики, знаете ли… — сказала она. — Я несколько раз заставала их роющимися в мусорных баках. Но не беспокойтесь, я их прогнала. — Затем она похлопала меня по руке. — Вы прекрасно справляетесь. Джесс в абсолютном порядке. Трудно найти для нее более надежные руки, чем ваши.
Я проводил ее, а потом разрыдался. Это были слезы облегчения. Облегчения оттого, что хотя бы один человек считал, что я делаю что-то хорошее для Джесс. Даже если человек этот — черствая старая перечница.
И теперь я думаю, что просто обязан взять ситуацию со своими ночными кошмарами под контроль. Собраться, взять себя в руки и закопать жалость к себе раз и навсегда.
22 марта, 4 часа вечера
Только что вернулись от доктора К.
После того как он закончил с Джесс — все как обычно: она, похоже, хорошо справляется, мы определенно можем рассчитывать в скором времени вернуть ее обратно в школу, и т. п., и т. д., — я попытался заговорить с ним о некоторых своих проблемах и заботах. Упомянул, что мне снятся плохие сны, но, по понятным причинам, в детали не вдавался. С ним легко разговаривать, он добродушный и, хотя обладает избыточным весом, он ему скорее идет: он напоминает симпатичного толстого мишку, а не обжору, от которого нужно побыстрее прятать все сладкое. Он говорит, что мои кошмары — это знак, что мое подсознание постепенно преодолевает горе и страхи и, как только внимание прессы ослабнет, все уляжется и встанет на свои места. Он говорит, что мне не следует недооценивать давления, которое на меня оказывают газетчики, семейка Адамсов и фанатики, которые продолжают время от времени звонить. Он сказал, что мне было бы хорошо попринимать что-нибудь для сна, и выдал рецепт на какие-то таблетки, которые, как он сказал, гарантированно заставят меня заснуть.
Итак, посмотрим, будут ли они работать.
Но скажу честно: даже с этими снотворными таблетками я все равно боюсь засыпать.
23 марта, 4 часа утра
(Всхлипывание.)
Никаких снов. Нет Стивена. Но это… это, уф… не то чтобы хуже, но…
Я проснулся примерно в то же время, когда обычно приходит Стивен, где-то в три, и услышал доносящиеся откуда-то голоса. А затем смех. Смеялась Шелли. Абсолютно точно. Я вскочил с кровати и бегом кинулся вниз. Сердце стучало где-то в горле. Не знаю, что я рассчитывал там увидеть, может быть, Стивена и Шелли, стоящих в коридоре и рассказывающих, как они… блин, не знаю… как их похитили сомалийские пираты или еще что-нибудь в этом роде, поэтому они не давали о себе знать. Я был спросонья и не мог думать связно.
Но это была просто Джесс. Она сидела почти вплотную к экрану телевизора и смотрела на DVD запись со свадьбы Шелли и Стивена.
— Джесс? — тихо позвал я, чтобы не напугать ее.
Я подумал: «Черт, неужели она наконец решила повернуться лицом к своей утрате?»
Не оборачиваясь, она вдруг сказала:
— Вы завидовали Стивену, дядя Пол?
— Почему я должен был ему завидовать? — спросил я. Мне тогда и в голову не пришло поинтересоваться, почему она называет его «Стивен», а не «папа».
— Потому что они любили друг друга, а у вас не было никого, кто бы вас любил.
Жаль, что я не могу воспроизвести ее интонацию. Это была интонация ученого, рассматривающего интересный образец.
— Это неправда, Джесс, — сказал я.
Потом она сказала:
— Вы любите меня?
Я сказал, что да. Но это была ложь. Я любил прежнюю Джесс. Прежний Пол любил прежнюю Джесс.
Будь я проклят. Не могу поверить, чтобы я мог сказать такое. Что я имею в виду под «прежней Джесс»?
Я оставил ее пересматривать DVD, а сам проскользнул в кухню и неожиданно для себя раскопал старую бутылку хереса для выпечки. Я сам спрятал ее в свое время — с глаз долой, чтоб и мыслей таких не было.
