Чтобы вернуться обратно, в прохладный весенний день, Адриан сделал глубокий вдох, стараясь набрать в легкие не сигаретный дым и удушье джунглей, а свежий воздух, который по-прежнему заполнял все пространство вокруг автомобиля.
Брайан шепотом продолжал инструктировать старшего брата.
— Пойми, это самое важное. Слышишь, Адри: не упусти ее, не дай ей уйти, не дай усомниться в твоих словах. Без нее ты Дженнифер не найдешь. У тебя просто сил не хватит. Так что давай действуй! И постарайся не напугать ее своими странностями. Если она поймет, что у тебя проблемы с головой, — пиши пропало.
— Видите ли, инспектор, я так понимаю, что загадку нам подкинули не из легких. — Адриан произнес эти слова как мог спокойно и вместе с тем уверенно. — Если то, что я видел, действительно похищение, а я в этом практически уверен, то, как я понимаю, мы столкнулись с весьма редким в наших краях преступлением.
— Молодец, — прошептал Брайан из машины.
— Ну, допустим. — В голосе Терри по-прежнему было больше сомнения, чем доверия. — И что вы по этому поводу скажете?
— Такого рода происшествия случаются у нас настолько редко, что их можно назвать случайными. Я же, как и все профессиональные психологи, терпеть не могу слова «случайность». Обычно к этому термину прибегают в тех случаях, когда не могут найти здравого объяснения. Поймите, я всю жизнь — как ученый и как преподаватель — доказывал, что в человеческом поведении практически не бывает случайностей. Если постепенно, кирпичик за кирпичиком, разбирать стену непонимания, стоящую между вами и исследуемым поступком или явлением, то в конце концов вы доберетесь до истины, которая заключается в том, что любое событие предсказуемо, мотивировано и в какой-то мере неизбежно. Если попытаться сформулировать эту идею совсем коротко, можно выразить ее одной фразой: во всем, что происходит, есть какой-то смысл.
Давайте я приведу вам пример. Человек планирует некую поездку и покупает билет на самолет. По какому-то еще неведомому нам стечению обстоятельств именно этот самолет захватывают террористы и врезаются на нем в южную башню Всемирного торгового центра. Разумеется, мы вполне можем списать этот случай на элементарное невезение: ну какого, спрашивается, черта нужно было покупать билет именно на этот день и на этот рейс? Впрочем, тут наше исследование и закончится. Если же подойти к этой трагедии с другой стороны, то придется признать, что в любом совпадении, в любом ходе развития событий есть некий смысл. Если не вдаваться в подробности, то можно, по крайней мере, предположить, что кто-то обязательно должен быть где-то. Нашему воображаемому объекту исследования нужно было быть дома, или на работе, или в командировке, или, может быть, в дороге. При таком подходе его местонахождение в данный момент времени в самолете уже кажется не фантастически невероятным, а более чем допустимым. Шансы на то, что человек, стоявший в очереди на посадку прямо за ним, окажется террористом-смертником, несомненно, выражаются невероятно малыми, но вместе с тем вполне измеримыми величинами. Я настаиваю на том, что практически все, даже самые невероятные, совпадения можно как-то объяснить и, соответственно, предсказать дальнейший ход развития событий.
Терри в удивлении даже отступила на шаг назад, после чего произнесла нечто, отдаленно напоминающее комплимент:
— Профессор, вы говорите так, словно читаете доклад или лекцию.
— Отлично, — раздался за спиной у Адриана ободряющий шепот брата. — Давай хватай ее тепленькой.
— Ну что ж, в некотором роде это действительно можно считать лекцией. Я только хотел обратить ваше внимание на то, что, с моей точки зрения, единственная возможность найти Дженнифер живой заключается в том, чтобы начать расследование, исходя из моей территории, то есть применяя мои знания о человеческой психологии.
— Правильно, — продолжал комментировать Брайан. — Это предложение не может не заинтересовать ее.
Инспектор Коллинз замолчала и явно о чем-то задумалась. Судя по всему, она осмысливала то, что сказал пожилой профессор. В наступившей тишине голос Брайана зазвучал особенно громко и отчетливо. Адриан представил себе, что, должно быть, именно с такими интонациями брат отдавал приказы на войне или, словно клещами, вытягивал в суде информацию из свидетеля, не горевшего желанием сотрудничать ни со следствием, ни с присяжными.
— Давай, братишка, соображай, — торопил Брайан. — Вспомни, что тебе говорил Томми.
Адриан немного растерялся. Он чуть было не повернулся к Брайану и не спросил его вслух: «О чем ты? О том, что сказал Томми перед взрывом?» Впрочем, в ту же секунду он отчетливо вспомнил слова сына: «Отец, главное — уметь видеть, а ты это умеешь».
— Понимаете ли, инспектор, тут дело такое: если мы с вами признаемся себе в том, что Дженнифер, очень вероятно, стала случайной жертвой неизвестного садиста, и не предпримем решительных действий, то нам останется только спокойненько разойтись по домам и посидеть некоторое время сложа руки, дожидаясь, пока труп или, скорее, едва узнаваемые останки девочки не всплывут где-нибудь в реке или не обнаружатся на обочине дороги. Это может случиться через неделю, через месяц, на следующий год или вообще лет через десять. Перспектива вырисовывается безрадостная. Ведь совершенно очевидно, что Дженнифер похитили не ради выкупа: в противном случае преступники уже вышли бы на контакт с ее матерью. Не менее очевидно, что речь идет не о внутрисемейном похищении: во-первых, Дженнифер уже не бессловесное дитя и родственникам вряд ли удалось бы удержать ее взаперти против воли, а во-вторых, судя по всему, отношения ее матери с родственниками Дженнифер по линии отца не были настолько конфликтными. Еще одну возможную версию вы сами озвучили и сами же, кажется, для себя отмели. Я имею в виду похищение с целью доставить неприятности отчиму Дженнифер, Скотту Весту. Мне, по правде говоря, это и в голову не пришло, и я немало удивился высказанному вами предположению и порадовался вашей проницательности. По крайней мере, «прощупать» эту версию нужно было обязательно. Тем не менее мы оба прекрасно понимаем, что никто из потенциальных недоброжелателей Веста не стал бы похищать его падчерицу, не известив его об этом тем или иным способом. Итак, перебрав все очевидные версии, мы можем признаться себе в том, что остается единственный вариант: Дженнифер похитили ради чего-то иного. Надеяться мы можем лишь на то, что похититель не был банальным насильником, который, поиздевавшись над девочкой, убил ее и выбросил труп в каком-нибудь безлюдном месте. Возможно, преступники похитили Дженнифер с какой-то особой, не очевидной для нас целью. С какой именно — это мы с вами и должны попытаться выяснить, ибо только тогда у нас появится шанс найти ее. Я имею в виду — найти живой.
Адриан поймал себя на том, что говорит, с одной стороны, достаточно убедительно, а с другой — несколько сбивчиво.
— Понимаете, инспектор, эта девочка… она кому-то для чего-то очень нужна. Все остальные толкования случившегося будут для нас бесполезными, потому что в любом ином случае мы будем вынуждены сделать болезненный для нас, но неопровержимый вывод: Дженнифер уже мертва. Таким образом, рассматривать какую бы то ни было иную версию не имеет смысла. Это будет просто пустой тратой времени. Нужно понять, зачем этот человек или люди — возможно, их несколько — пошли на это преступление, что они задумали, зачем им понадобилась эта девочка, причем понадобилась именно живой, а не мертвой.
— Ну ты даешь, нельзя же так напрямик, — раздался прямо над ухом профессора недовольный голос брата.
От неожиданности Адриан Томас даже поморщился.
Терри казалось, что она сходит с ума вслед за своим собеседником. В том, что этот старикан слегка помешался или даже окончательно выжил из ума, у нее уже почти не оставалось сомнений. Слишком уж ярко горели у него глаза, слишком очевидно дрожали руки, так, словно через них пропускали электрический ток. В общем, не будучи медиком, инспектор Коллинз, конечно, не могла поставить ему точный диагноз, но болезненность его состояния была совершенно очевидна. Впрочем, сама Терри едва ли чувствовала себя лучше: сказывались и усталость, и отсутствие иных, сколько-нибудь убедительных объяснений исчезновения Дженнифер. Инспектор вдруг поймала себя на том, что втайне надеется: вот сейчас, в этот самый миг, из-за ближайшего угла с визгом шин вырулит белый фургон, из которого кто-то невидимый вытолкнет на тротуар пропавшую Дженнифер. Пусть в синяках и ссадинах, пусть даже пострадавшую от сексуального насилия — не важно. Главное, чтобы она оказалась жива. Ну а с последствиями физических издевательств и психологической травмы, как подсказывал опыт инспектора Коллинз, рано или поздно справляются совместными усилиями материнская любовь, помощь профессионального психолога и болеутоляющие и успокоительные лекарства. Главное — чтобы девочка была жива.
