Беги, Марион. Беги и не оглядывайся. Ты же не хочешь знать, что тебя преследует. Ты никогда не хотела этого знать.
Джей Ти неожиданно проснулся и остался лежать на смятых простынях. Он тупо смотрел на потолок, моргал глазами и пытался понять, что его разбудило.
Потом его взгляд медленно перешел к изножью его кровати.
Она опять стояла там, бледная и бесплотная. Светлые волосы падали ей на спину длинными, толстыми прядями. Маленькие руки сжимались и разжимались на ее развевающейся белой ночной рубашке. Выражение ее лица рвало ему душу, умоляя спасти ее.
Джей Ти тяжело дышал. Он снова и снова повторял себе, что это только воспоминание: живое, дышащее воспоминание, стоящее у ног его кровати. Он крепко зажмурил глаза и мысленно потребовал, чтобы демон убирался. Он не мог спасти ее. Он и тогда ее не спас. Он был неудачником.
Джей Ти открыл глаза. Она все еще стояла там же.
И он вдруг понял, что она не ребенок. Это не маленькая Ягодка вышла из его сознания в его спальню. Это была Марион, взрослая, живая и совсем настоящая.
Его руки сами собой поднялись с одеяла и протянулись в ее направлении.
– Марион… – Его голос сломался.
– Я пришла, – прошептала она. – Хотела понять, стояла ли я здесь когда-нибудь раньше… – Ее глаза закрылись. – Нет. Этого никогда не было! Никогда, никогда!
Она подхватила подол ночнушки и убежала.
Его рука опустилась на одеяло. Он не мог ни дышать, ни шевелиться. Он висел где-то между прошлым и настоящим, и его грудь разрывалась от боли.
Джей Ти перекинул ноги через край кровати. В два шага достиг двери спальни, распахнул ее и увидел край белой одежды, как раз тогда, когда она скрылась в своей комнате. Он бросился за ней. Он должен. Хотя бы в этот раз он должен все сделать как надо.
От хлопка ее двери ходуном заходили стены, и он услышал, как поворачивается ключ в ее замке. Джей Ти в отчаянии заколотил в дверь.
– Марион, открой! Давай поговорим! Умоляю, Марион… Хотя бы один раз давай поговорим об этом. – Он прислонился щекой к ее двери, понимая, что умоляет ее – и не стыдится этого.
С другой стороны двери раздались грубые, прерывистые звуки. Она плакала. Ледяная, идеальная Марион рыдала.
Джей Ти опустился на пол.
– Марион! – позвал он хриплым голосом. – Марион. Марион. Я старался. Я так старался спасти тебя. Боже, как я старался…
Никакого ответа, кроме звуков рыданий, он не услышал.
Диллон прижался щекой к двери и закрыл глаза. Потом стал беспомощно колотить по ней рукой – ему отчаянно нужно было, чтобы она его впустила.
Марион, я знаю, что подвел тебя. Но я вернулся. Я вернулся, и ты все забыла – все хорошее, так же как и все плохое, – и это меня убило. Как же мы могли так подвести друг друга? Как же мы могли так услужить Полковнику?
Марион не подошла к двери и не ответила на его мольбы. Тогда Джей Ти стал проклинать Полковника. Ему было тридцать шесть лет, он проклинал своего отца и удивлялся, откуда у взрослого мужчины может появиться такой страх.
Шло время. Рыдания сестры прекратились, и вместо них повисла тишина, которая постепенно захватила весь большой и темный дом.
– Марион?
Нет ответа. Она так и не подошла. Она исчезла. Он опять вернулся к тому, с чего начал, только сейчас боль разрывала его грудь, а в его животе поселилось безжалостная, рычащая тварь.
– Всё в порядке.
Подняв глаза, он увидел Тесс, которая стояла в сумраке холла и с пониманием смотрела на него. Она взяла его за руку.
– Дай ей время до утра. Сейчас она еще не готова выслушать тебя.
– Я пытался, – упрямо прошептал Джей Ти. Неудачи, неудачи, сплошные неудачи. Слюнявый маменькин сынок.
– Я знаю, – она дотронулась до его щеки. – Всё в порядке. Ты был мальчиком, Джей Ти. Ты не виноват.
Он прижался губами к ее щеке и крепко зажмурил глаза, чтобы не видеть ту темноту, которая так долго жила в нем. Ему надо было кого-то ненавидеть – на секунду он даже решил ненавидеть Тесс. Но сил у него больше не было. Он совершенно опустошен.
Джей Ти почувствовал, как Тесс подымает его на ноги. Она отвела его в комнату и уложила в кровать. Он лежал на спине, смотрел в потолок и сходил с ума от воспоминаний. Ему надо было выпить. Кто-нибудь принесет ему выпить?
Забудь все, забудь, шептала ему Рейчел.
Но он не мог. Воспоминания накрепко засели у него в голове, и он не мог избавиться от них.
Тесс пододвинула стул и села рядом.
– Я останусь. В такую ночь тебе нельзя быть одному. Да еще в доме, полном текилы.
– Прекрати, – прошептал он. – Уходи. Тебе недостаточно твоего бывшего мужа-психопата? Ты что, не можешь оставить всех нас в покое?
– Я тоже была во мраке, Джей Ти. И знаю, что свет иногда кажется слишком далеким. Мы все теряемся во мраке – это такое страшное место. Одинокое место.
Эти слова проникли ему глубоко в душу, сделали ему больно и лишили всякой защиты. Диллон думал о всех тех ночах, когда парашютные ботинки Полковника проходили по холлу. И некому было рассказать, некого попросить о помощи.
Ночь за ночью лежать – и хотеть положить этому конец, мечтая положить этому конец.
Застонав, он, наконец, сдался. Схватил Тесс за руку и затащил в постель. Женщина легко прижалась к нему, шепча его имя.
– Я знаю, – сказала она ему в волосы. – Я все знаю.
Он спрятал лицо у нее на шее.
– Я не оставлю тебя, – шептала она. – Никогда не оставлю.
Его руки сжали ее спину, и он крепче прижал ее к себе.
…Диффорд чувствовал себя не в своей тарелке.
После захода солнца они с Самантой пообедали макаронами с сыром. Потом посмотрели «Парк Юрского периода» и то, как дети борются с монстрами. Диффорд проверил комнату Саманты, не прячутся ли у нее в шкафу или под кроватью злые волшебники. Все было в порядке. Лейтенант уложил девочку в постель, расчесал ей волосы и передал заводную куклу, которая умела делать больше, чем любая другая кукла на свете. На ночь он почитал ей про Белоснежку.
Девочка заснула. Перейдя в гостиную, полицейский никак не мог понять, почему у него так расшатались нервы.
Раздался телефонный звонок. Диффорд чуть не подпрыгнул до потолка. Он бросился через всю комнату и схватил трубку прежде, чем раздался второй звонок – не хотелось, чтобы звонки разбудили Саманту.
– Лейтенант?
– Слушаю, – голос Диффорда звучал осторожно, он ждал пароля.
– Дожди в Испании идут обычно на равнинах[79], – произнес звонивший. – Диффорд, говорит сержант Уилкокс. Слушайте внимательно…
– Я слыхал, что у вас проблемы с желудком.
– Нет. Это было сильное отравление «Гальционом».
– Что? – насторожился лейтенант.
– У нас не так много времени. Парень, который называет себя детективом Бьюмонтом, появился вчера и, представившись сотрудником полиции Бристольского округа, сообщил, что у него для вас срочная информация. Он отравил мой кофе, пока я опрашивал его в комнате для переговоров.
– Бекетт.
– Точно. Это был Бекетт. Он просмотрел мою записную книжку и задал мне несколько вопросов. Лейтенант, мы почти уверены, что он знает, где вы прячетесь и что у него есть ключ от дома. Нам надо срочно эвакуировать вас.
Диффорд молча соображал какое-то время. Столкнувшись, наконец, с опасностью, к которой был готов, он успокоился.
– План эвакуации?
– О’кей. Как только закончите разговор со мной, посмотрите в окно. Офицер Тревис вылезет из машины поддержки – он крупный парень, вы его никак не пропустите. Спокойно подойдите к входной двери, хорошо? Не делайте резких движений – Бекетт может наблюдать за вами. Захватите с собой чашку кофе для офицера, тогда это будет выглядеть, как будто он подошел за своей дозой кофеина. Заприте дверь, как только он войдет. Тревис поможет вам с Сэм. Возьмете машину у вас в гараже…
– Подождите.
– В чем дело?
Диффорд почувствовал, как над бровью у него выступили капельки пота.
– Если у него… если у него есть ключ от дома, то он может пробраться и в гараж. Я его давно не проверял. Мне просто в голову не приходило. Он может…
– Черт, – повисла напряженная пауза. – Ну, хорошо. Я предупрежу офицера Тревиса. Войдя в дом, он проверит гараж, а вы его прикроете. Если все в порядке, вы все трое уходите через гараж. Несколько маневров ухода от преследования – и прямо в штаб-квартиру. Ясно?
– Ясно.
Диффорд повесил трубку, подошел к окну и приоткрыл занавеску. Волосы у него на затылке встали дыбом, а дыхание замедлилось.
Он увидел, как в машине зажегся свет, когда открылась дверь. Большой, грузный полицейский выбрался с переднего сиденья. Диффорд успел заметить, что второй полицейский нагнулся вперед, как будто поднимал что-то с пола. Дверь захлопнулась, и свет погас. Офицер Тревис осмотрелся по сторонам. Его рука лежала на расстегнутой пистолетной кобуре.
