— Мне жаль, милая, — выпалила Элла.
— Я не имела понятия, через что тебе довелось пройти.
Почему ты не сказала нам, что тебя кто-то преследует?
— Потому что… — Ария забрела в свою крошечную спальню в студии Мередит и подхватила Петунью, игрушечную свинку.
Объяснение про Э Майку принесло страдания.
Но сейчас, когда все было позади и Ария могла не опасаться возмездия Э, она осознала, что настоящая причина не имела значения.
"Потому что вы, ребята, были заняты собственными делами."
Она опустилась на свою бугристую двойную кровать и матрас издал мычащий стон.
— Но… мне жаль, Элла.
За все.
С моей стороны было ужасно ничего не сказать о Байроне все это время.
Элла замолчала.
Ария включила крошечный телевизор, стоящий на подоконнике.
На экране появилась та же пресс-конференция.
— Я поняла, почему ты этого не сделала, — наконец произнесла Элла.
— Я должна была это понять.
Я просто была зла, вот и все.
Она вздохнула.
— Мои отношения с твоим отцом испортились давно.
Исландия лишь оттянула неизбежное — мы оба знали, к чему идет.
— Окей, — мягко произнесла Ария, пропуская пальцы туда и обратно сквозь розовую шерстку Петунии.
Элла вздохнула.
— Прости меня, сладенькая, и я скучаю по тебе.
В горле Арии сформировалась огромная, яйцеобразная глыба.
Она уставилась на тараканов, которыми Мередит расписала потолок.
— Я тоже по тебе скучаю.
— Твоя комната здесь, если ты захочешь, — сказала ее мама.
Ария прижала Петунию к груди.
— Спасибо, — прошептала она и захлопнула телефон.
Как долго она ждала, чтобы услышать это? Каким облегчением будет снова уснуть в собственной постели с нормальным матрасом и мягкими, пуховыми подушками.
Быть среди своих вязанных проектов и книг, и со своим братом и Эллой.
Но как насчет Байрона? Ария слышала его кашель из другой комнаты.
— Тебе нужен клинекс? — обеспокоенно позвала Мередит из ванной.
Она подумала о карте, которую Мередит сделала для Байрона и прикрепила на холодильнике.
Это был мультяшный слон, говорящий: "Просто скажу наперед, чудесный денек тебя ждет!"
Это было что-то в духе того, что мог сделать сам Байрон — или Ария.
Может, Ария слишком остро отреагировала.
Может, Ария сможет уговорить Байрона купить более удобную кровать в эту маленькую комнату.
Может, она сможет поспать тут какое-то время.
Может быть.
Ария глянула на экран телевизора.
Пресс-конференция по поводу Йена только что закончилась и все поднялись, чтобы уйти.
Поскольку камера захватила широкий формат, Ария заметила белокурую девушку со знакомым сердцевидным лицом.
Эли? Ария поднялась.
Она терла глаза, пока те не заболели.
Камера вновь прошлась по толпе и она осознала, что белокурой женщине было по меньшей мере тридцать.
Очевидно у Арии от бессонницы начались галлюцинации.
Она прошла обратно в гостиную, все еще с Петуньей в руке.
Байрон раскрыл объятья и Ария скользнула в них.
Ее отец рассеянно гладил Петунью по голове, пока они сидели и наблюдали за окончанием пресс-конференции.
Мередит вышла из ванной с несколько зеленым лицом.
Руки Байрона скользнули на плечи Арии.
— Все еще плохо себя чувствуешь?
Мередит кивнула.
— Да.
На ее лице было тревожное выражение, как будто она знала секрет, который нужно было раскрыть.
Она подняла глаза на них обоих, кончики ее губ растянулись в слабой улыбке.
— Но все в порядке.
Потому что… я беременна.
Не все то золотая орхидея, что блестит
Позже тем же вечером после того, как полиция обыскала особняк Вандервэлов, Уилден приехал в дом Хастингсов, чтоб задать Мелиссе несколько вопросов.
Он сидел на их кожаном диване в гостиной, в глазах была усталость.
На самом деле все выглядили уставшими, за исключением мамы Спенсер, на которой было лаконичное платье-рубашка от Марка Джейкобса.
Она и отец Спенсер сидели в дальнем конце комнаты, как будто боялись чем-то заразиться от своих дочерей.
Голос Мелиссы был монотонным.
— Я не сказала вам всю правду о той ночи, — призналась она.
Йен и я пили, потом я уснула.
А когда проснулась, его не было рядом.
Потом я снова уснула, а когда проснулась, он уже был рядом.
— Почему ты не рассказала об этом раньше? — спросил отец Спенсер.
Мелисса покачала головой.
— Я уехала в Прагу на следующее утро.
В тот момент я не была уверена, что кто-нибудь знал о том, что Эли исчезла.
Когда я вернулась, все были взбудоражены… Просто я никогда не могла подумать, что Йен способен на такое.
Она подхватила край своей бледно-желтой высококачественной толстовки.
— Я подозреваю, что они были вместе все те годы, но не думала, что всё серьезно.
Я не думала, что Эли поставит ему ультиматум.
Как и все, Мелисса узнала о мотивах Йена.
— Она была в седьмом классе.
Мелисса посмотрела на Уилдена.
— Когда на той неделе вы начали задавать вопросы о том, где мы были с Йеном, я начала думать, что возможно было бы лучше, если бы я все рассказала еще тогда.
Но я до сих пор не могу в это поверить.
А тогда я не сказала, потому что… Потому что я думала, что у меня будут проблемы, если скрою правду.
И, я хочу сказать, я не могла этого допустить.
Что обо мне подумали бы люди?
Лицо ее сестры сморщилось.
Спенсер старалась не зевнуть.
Она много раз видела, как сестра плакала, но обычно это было из-за гнева, разочарований или для того, чтобы все было так, как она хотела.
Никогда из-за страха или стыда.
Спенсер ждала, что родители бросятся утешать Мелиссу.
Но они сидели словно истуканы, в их глазах читалось осуждение.
Она задавалась вопросом, сталкивались ли она и Милисса с одними и теми же проблемами все это время.
Мелисса умела создать впечатление, будто у нее все хорошо в отношениях с родителями, и Спенсер никогда не догадывалась, что сестра тоже часто размышляет над этим.
Спенсер присела поближе к сестре и обняла ее за плечи.
"Все хорошо," прошептала она ей на ухо.
Мелисса приподняла голову, смущенно посмотрела на Спенсер, затем положила голову ей на плечо и заплакала.
Вилден подал Мелиссе платок и поднялся с места, благодаря за сотрудничество в ходе расследования.
Когда он вышел, зазвонил телефон.
Миссис Хастинг чопорно подошла к телефону в кабинете и ответила.
Через несколько секунд она просунула голову в гостиную.
"Спенсер," — прошептала она, ее лицо по-прежнему было спокойным, но глаза выдавали волнение.
— Это тебя. Это миссис Эдвардс.
Горячее, болезненное чувство накрыло Спенсер.
Мистер Эдвардс был главой комитета Золотой Орхидеи.
Личный звонок от него мог означать лишь одно.
Спенсер облизнула губы и встала.
Та сторона комнаты, где стояла мама, казалась находится на расстоянии мили.
Она догадывалась, с какой целью мама делала тайные звонки — чтобы купить подарок для Спенсер, потомучто она была уверена в ее победе.
Даже если бы это была самая замечательная вещь в мире, Спенсер сомневалась, что обрадуется ей.
— Мам? — Спенсер подошла к матери и прислонилась к старинному чипэнддейловскому столу рядом с телефоном.
— Ты не думаешь, что мой обман это неправильно?
Миссис Хастингс быстро прикрыла микрофон телефона.
— Да, конечно.
Но мы это обсудили.
Она приложила телефон к уху Спенсер.
— Скажи "алло", — прошипела она.
Спенсер тяжело сглотнула.
— Алло, — наконец прокаркала она в трубку.
— Мисс Хастингс? — пропищал мужской голос.
— Это мистер
Эдвардс, глава комитета "Золотой Орхидеи".
Я знаю, уже поздно, но у меня для вас есть очень волнующие новости.
Решение было трудным, учитывая двести выдающихся кандидатов, и я рад сообщить, что… — звучало, как будто мистер
Эдвардс говорил под водой — Спенсер едва расслышала остальное.
Она взглянула на сестру, в одиночестве сидящую на диване.
От Мелиссы потребовалось столько храбрости, чтобы признаться во лжи.
Она могла бы сказать, что не помнит, и это было бы очень мудро, но вместо того она поступила правильно.
Она подумала также о предположении Моны насчет нее: я знаю, как ужасно ты хочешь быть идеальной.
Но суть была в том, что идеальность ничего не значила, если не была настоящей.
Спенсер поднесла телефонную трубку у губам.
Мистер Эдвардс сделал паузу, ожидая ответа Спенсер.
Она сделала глубокий вдох, репетируя в голове то, что скажет: "Мистер
Эдвардс, я должна сделать признание."
То было признание, которое никому не понравится.
