– Я не знаю, врет он или нет, но храпит он мощно. Ночью. А днем – эхо. Я двое суток без сна, – пожаловался на Спрута Сергей. Он своими “похождениями” напоминал “Генерала Диму”, который слонялся в одних трусах по коридорам Кремля и, обладая временной неприкосновенностью, плевать хотел на охрану президента страны.
– Короче, – начал Марк, – дела обстоят следующим образом. Попробую рассказать без бумажек, на память. Итак, военный аэродром “Северный”. Две взлетно-посадочные полосы – ВПП-1 и ВПП-3. ВПП-1 эксплуатируется без капитального ремонта еще с довоенных времен, как на Чкаловском. ВПП-3 давно не обеспечивает нормальный взлет и посадку самолетов всех типов. Что еще... Ее покрытия имеют шелушения и большие сколы. Взлет тяжелых самолетов производится только с неполной заправкой топливом. Чего ты так смотришь? Это точные сведения, выпеченные в ГРУ, точнее не бывает. Позже я тебе карты и всю документацию покажу.
– Ленц дал добро на операцию? – еще не веря, спросил Гришин. – На военном аэродроме?
– Не пеняй ему, он работает согласно твоим данным.
– А состав отряда?
– Об этом чуть позже. Вернемся к аэродрому. Удалось узнать, что ВПП-3 нельзя поставить на капиталку, пока идет работа на ВПП-1. Покрытие ее уже готово, но встал вопрос установки радиотехнического и светосигнального оборудования. Без них, разумеется, ВПП нельзя эксплуатировать в полном объеме. В Грузии нет производителя систем светосигнального оборудования аэродромов, а ССО обеспечивают взлет и посадку воздушных судов по метеоминимумам 1, 2 и 3-й категорий ИКАО <По материалам Михаила Ходаренка, “НВО”>. Есть какие-то фирмы, которые начали лепить отдельные элементы системы, однако без сертификации и серийного выпуска. В общем, бодяга затянется еще на пару лет. И вот огни высокой интенсивности для аэродрома “Северный” руководство ВВС Грузии решило заказать за границей и довести уровень аэродрома до уровня международного аэродрома. Теперь спроси, сколько стоит такое оборудование.
– Ну?
– Миллион триста тысяч долларов. Дальше. В проведенном тендере участвовали две фирмы – финская, не помню название, и немецкая “Сименс” – лидеры в производстве светосигнального оборудования. Победителями стали горячие финские парни, в контракте забили сумму в пару миллионов дойчмарок. Документ отправили на оплату в управление военного бюджета Минобороны Грузии, однако там нашли нарушения требований закона о конкурсах на размещение заказов, еще чего-то и оказание услуг для государственных нужд. Во как!
Марк демонстративно провел рукой по лбу.
– Полетели дальше. Раньше на аэродроме базировался авиаполк, а сейчас только частная авиакомпания “Север-Платинум”. В соответствии с распоряжениями и приказами Минобороны Грузии аэродром “Северный” называется аэродромом совместного базирования. “Север-Платинум” приняли в долю на условиях взимания с других авиаперевозчиков сборов за взлет и посадку, и эти средства намерены пускать на реконструкцию аэродрома. Однако коммерческих рейсов у “Север-Платинума” мало, и средств на реконструкцию аэродрома – условие договора – у “Север-Платинума” не хватает. Однако договор есть договор. Управление военного бюджета получило в свои руки запретительный документ на выделение средств для реконструкции аэродрома, а “Север-Платинум” оказался в положении, когда желание не совпадает с возможностями.
Видя нетерпение товарища, Сергей успокоил его:
– Я подхожу к концу. Пока шла работа над проектом установки оборудования и тратились деньги на проектно-сметную документацию, срок контракта с финской компанией истек, а предыдущий год закончился для “Северного” с нулевыми показателями. Теперь главное: “Север-Платинум” готов немедленно заключить контракт с той фирмой, которая поставит даже полевой вариант светосигнального оборудования “Луч-4М”, на условиях предоплаты. Я думаю, оборудование на “Северный” придет в день прибытия туда подрывников. Лучше с утречка. Пока суть да дело, мы займем аэродром.
– Тебе дают армию?
Марк посмотрел на товарища снисходительно:
– Для этого мне нужно десять человек. Хотя я брал схожие объекты и меньшим составом. Лишние жертвы не дают развернуться. Жаль, Николай, ты не увидишь, как я беру аэродромы... Хотя, если честно, ничего интересного. Работа как работа, не труднее, чем твоя или любая другая.
– Слушай, зачем ты учил эту фигню? – удивился полковник. – Не мог по бумажке прочитать?
– Я не просто учил, я учил наизусть, – пояснил Сергей. – И не одну фигню, а несколько. Потому что не далее как завтра я заключу договор о поставке ССО с директором “Север-Платинума”. Документы у меня уже есть, расчетный счет в банке открыт. Заодно осмотрюсь. Да за такую услугу меня директор по всем подвалам проведет, люки ливневых стоков покажет. Я говорил с ним по телефону: “Пока вы чешете задницу и копите деньги, мы пока поставим полевую цветомузыку”. Мужик там захрюкал от кайфа.
Гришин не мог сдержать улыбки.
– И какую страну ты будешь представлять? – спросил он.
– Ты не поверишь! Киргизию. Все, с этого момента счет пошел не на дни, а на часы. Послезавтра легионеров перебросят в Кара-Балт, я присоединюсь к ним в пятницу или в субботу. Девять человек, одного не хватает для ровного счета. Не знаешь, где взять?
Марк подмигнул товарищу и умчался с “малины” в Печатниках, где произошел этот разговор.
29 декабря, суббота
Директор частной авиакомпании “Север-Платинум” Эдуард Андриасов нервничал. Он столько сделал для аэродрома “Северный”... Считай, залил все шероховатости взлетно-посадочной полосы своей горячей грузинской кровью. Если бы не он, по бетонке безопасно могли ездить лишь внедорожники. Но нет, садятся и взлетают “тушки”, “аны”, “яки”; однажды, клятвенно заверял он, приземлился “Боинг-747”.
Кровь сдал, кипятился Эдик, а вот теперь кислород перекрывают! И кто! Даже не военные, таможенники и работники паспортного контроля, а кучка мозгляков из госбезопасности. На завтра после обеда отменили все рейсы, а их, родных, чартерных, три, они волею судеб сядут теперь в столичном аэропорту. Слава богу, не запретили рейс со светосигнальным оборудованием. “Из Бишкека? – пренебрежительно спросил комитетчик. – Пусть садится. И сразу рули его подальше”.
Благодетель! Это не про комитетчика, а про спасителя, симпатичного мужика лет сорока, который обещал украсить все летное поле “новогодними гирляндами”. Толковый мужик, пить умеет, в летном деле понимает лучше самого Эдика. Не грусти, говорит, Эдик, аккурат к Новому году зажжем здесь бенгальские огни, фейерверк устроим в честь праздника, откроем бутылочку “шимпанзе”.
Ох, сколько они выжрали в тот день! Эдик облевал всю третью взлетно-посадочную полосу, а Серега даже не рыгнул от немыслимой смеси, которая убивает наповал алкоголика любой нации: грузинское вино, армянский коньяк и русская водка. Правда, ели много. От барана, зажаренного за зданием радионавигационной службы, остались только обглоданные кости. Сергей произнес тост: “На полевое угощение я отвечу полевым огнем высокой интенсивности. За нас, за вас и за спецназ!”
Но прежде чем нажраться до поросячьего визга, Эдик показал себя высококлассным экскурсоводом. В первую очередь показал по случаю приобретенное списанное табло. Его место по замыслу директора над широкой центральной дверью зала. Марковцев смотрел и слушал очень внимательно.
Под общий зал вылета и прилета были реконструированы несколько смежных помещений. Снос стен и довольно низкого потолка (в ущерб второму этажу, который лишился целого крыла) превратили сложную анфиладу в просторный зал высотой в два света. Превратить еще и новоявленный железобетонный потолок в прозрачную куполообразную крышу не позволили финансы.
Собственно, почти все службы, способные обеспечить нормальную работу аэропорта, остались оттого ведомства, которое раньше называлось аэродромом совместного базирования. Сдавая в аренду площади военного объекта, чиновники в погонах преследовали несколько целей: не получая из бюджета средств для поддержания аэродрома, сохранить его в работоспособном состоянии, произвести капитальный ремонт взлетно-посадочных полос и снимать небольшой процент с арендатора. А если этому объекту более не суждено стать военным, то через подставное лицо выкупить его по бросовой цене и стать фактическим владельцем отремонтированного аэропорта.
А там хоть и бессистемно, но работал буфет и магазин, служба упаковки багажа, заняли угол продавцы видео– и аудиокассет. Был и скрытый обмен валюты – в кабинете директора частной компании “Север-Платинум”.
Самые горячие дни приходились на тот период, когда по каким-либо причинам столичный аэропорт не мог принимать все рейсы в полным объеме. Вот тогда “Северный” – один из резервных аэропортов Грузии, словами Эдика Андриасова, “включал все рубильники”. В работу включались таможня, отделение пограничного контроля, санитарно-эпидемический отряд и даже ветеринарная служба, сгоняли с себя вечный сон брандмейстеры.
