Госпожа шабаша. Княгиня ковена. Хозяйка есбата. Уверенная в себе, умная, властная и бесстрашная.
«Обманывай кого хочешь, только не меня, – думала Альтера. – Только делала вид, что тебе все нипочем, а сама боялась, да еще как».
И бояться, действительно, было чего.
Конечно, их маленький «кружок по интересам» и раньше нес потери. В конце концов, жизнь есть жизнь, а все они люди. Бывало, что кто-то уезжал из города, навсегда порывая с ними связь – редко, но пару раз такое случалось. Кто-то погибал: в автомобильной катастрофе, от рук случайных ночных грабителей-наркоманов. Полтора года назад одна девушка, недавно принятая в ковен, пропала без вести, совсем как несчастная Лилит, и они так и не смогли ее найти: даже покойная ныне Стефания оказалась бессильна. Но никогда, ни разу на все эти годы, никто не охотился за ними целенаправленно, осознанно, да еще с такой пугающей безжалостностью и дерзостью, оставаясь при этом неопознанным и неуязвимым.
Исчезновение Лилит в феврале было не более, чем досадной неприятностью. Жаль, конечно, но мало ли, что могло случиться в этом городе с молодой девушкой, к тому же не слишком стеснявшей себя разборчивостью в выборе знакомств? «Догулялась», – сказала тогда недовольная Прима, и только. Страшная смерть Стефании, последовавшая менее, чем через месяц, стала настоящим потрясением, шокирующим своей внезапностью и жестокостью. Подробности пыток и самой казни были жуткими, но еще больший страх вызывала надпись «ВЕДЬМА», демонстрирующая пугающую осведомленность того, что изуродовал, а потом и сжег заживо несчастную ведьму. Кроме того, гибель старой ведуньи явилась серьезным ударом по самому ковену: погибла не какая-нибудь вновь принятая в их тесный круг девочка, а опытная, сильная женщина, практиковавшая едва ли не всю жизнь еще до того, как присоединилась к ним четыре года назад. Как раз тогда они обрели наконец постоянное место для проведения ассамблей, и Прима, вдохновленная отчасти этим событием, а отчасти, как всегда, очередными «откровениями» и «благословениями», решила, что настало время серьезно расширить шабаш. Дело это было не столь простым, как могло показаться: одного желания стать ведьмой недоставало, иначе бы в ковен вступило полгорода. Нужна была еще и решимость, а еще наличие сил и способностей. Мысль привлечь к специфическому рекрутингу кого-нибудь из практикующих настоящих ведьм принадлежала Альтере, она же и нашла Стефанию, в течении трех месяцев едва ли не ежедневно обходя приемные шарлатанов, профанов и жуликов, раздражавших ее настолько, что порой приходилось сдерживаться из последних сил, чтобы не продемонстрировать, как на самом деле выглядят те силы, обладателями которых они себя заявляли. Идея себя оправдала: Стефания взялась за дело и пополнила ковен четырьмя новыми участницами, да и сама оказалась полезным членом сообщества. О ее гибели они узнали уже через час после того, как полиция обнаружила обгоревший труп старой ведьмы в пригородном дачном поселке, и тогда, впервые за более, чем тридцать пять лет, Альтера увидела в глазах Примы страх. Конечно, оставалась еще вероятность того, что исчезновение Лолиты и смерть Стефании не связаны друг с другом, и что гадалка действительно пала от рук какого-то сумасшедшего, слишком близко к сердцу принявшего ее род занятий – так думали в полиции, так сама Прима сказала и всем остальным. Но вечером того же дня она, Альтера и Терция собрались здесь же, у нее на квартире, чтобы обсудить создавшееся положение. Погибшая знала всех троих лично, и если не выдержала пыток, если проговорилась, то… Об этом не хотелось и думать. Проклятая надпись «ВЕДЬМА» не выходила из головы.
«Я знаю про вас – как будто говорил убийца. – Я знаю кто вы, а вам про меня ничего неизвестно. Я приду за вами. Я найду вас. Меня не остановить».
Самостоятельно найти убийцу не получилось. Это могла бы попробовать сделать Стефания, но она была мертва, и ее обгоревшее, растекшееся бесформенной массой обугленной кожи и расплавленного жира тело лежало на холодном столе прозекторской под ярким светом хирургических ламп в ожидании, когда инструменты патологоанатомов довершат то, что сделали молоток и огонь. Попытки Примы обратиться за помощью, так сказать, к вышестоящими инстанциям, ни к чему не привели: ни внятных «откровений», ни «благословений». Дни проходили в напряженном нервозном ожидании, как при артобстреле на передовой, когда солдаты, прислушиваясь к звенящей тишине, ждут воя приближающегося снаряда и гадают, в чью траншею он угодит. Прима тогда до минимума сократила лекции и отменила все публичные выступления, а в последнюю неделю и вовсе перестала выходить из квартиры, сказавшись больной.
Смерть Шанель принесла с собой новую волну страха, но и, как ни странно, некоторое облегчение. Стало ясно, что Стефания ничего не сказала под пытками, и неизвестный убийца уничтожает тех, чьи имена, очевидно, почерпнул из записных книжек старой колдуньи. Это означало, что опасность может грозить еще только Проксиме, которая тоже пришла в ковен через Стефанию, обратившись к ней в свою очередь, чтобы навести порчу на соседей, и ее дочери, юной Инфанте; но как ни пытай этих двоих, показать они смогут только друг на друга: никого более по именам они не знали и не выдали бы, что с ними не делай. Прима тогда выдохнула, приободрилась, и велела не рассказывать Проксиме и Инфанте о том, что они могут стать следующими жертвами убийцы: чем больше этот одержимый нагромоздит трупов, снабженных надписью «ВЕДЬМА», тем скорее попадется в руки полиции. На смену страху пришла ярость: ощутив относительную безопасность, Прима почувствовала себя пастырем, на овец которого посмел покуситься бродячий волк-одиночка. Она каждый день требовала от Терции узнавать, как продвигается расследование, готовясь нанести ответный удар, едва преступник будет задержан. И вот он, славный день торжества: так называемый Инквизитор схвачен, посажен, обезврежен, и настало время возмездия.
– Я им сама займусь, – сообщила Прима.
– Раздобыть какие-нибудь личные вещи? – поинтересовалась Терция.
Прима подумала и покачала головой.
– Не нужно. Скачаю его фотокарточку из Социальной сети, будет достаточно.
Она хлопнула в ладоши и весело посмотрела на подруг.
– Ну что ж, это нужно отметить. Лера, начинай готовить общий сбор. Сегодня воскресенье, давай на следующей неделе, в пятницу. Она как раз у них Страстная. Кстати, насколько я знаю, Инфанта собиралась новую девочку к нам привести, так что поводов для праздника много.
Альтера кивнула.
– Хорошо. Я сделаю.
Терция кашлянула.
– Вика, тут еще одно…
– Что – одно?
– Не знаю, может, это не важно, но мне рассказали… Про эксперта, которая, собственно, и установила, что Лилит убил тот же, человек, что и Стефанию, и Шанель.
– А что с ней не так?
Терция замялась.
– Да все так. Просто странности есть.
Прима нетерпеливо махнула рукой.
– Жанна, рассказывай уже нормально, не тяни.
– Ну, если коротко, она проявляет какой-то очень нехарактерный интерес к этому делу. За рамками, так сказать, служебных обязанностей. Например, вчера была в изоляторе, встречалась с задержанным. Вечером. О чем говорила, неизвестно, но сам факт… А неделей раньше вместе с оперативником, который дело ведет, ездила по психиатрическим больницам – ну, это когда они еще думали, что убийца – сумасшедший. Кстати, на Пряжке тоже была.
Терция и Прима одновременно взглянули на Альтеру. Та почувствовала, что еще ниже проваливается на мягком неудобном диване.
– Ты знала? – спросила Прима. – Карина говорила тебе что-нибудь?
Альтера покачала головой.
– Нет. Ты знаешь, она вообще не разговорчивая. Да и не факт, что они там виделись.
– Плохо, – веско сказала Прима и обратилась к Терции. – А про саму эту экспертшу известно что-нибудь? Кто она такая?
– Если она патологоанатом, то наверняка заканчивала Медицинскую Академию, – заговорила Альтера. – Я могу узнать по знакомым…
– Вообще-то, я уже кое-что узнала, – сообщила Терция.
– Лера, не лезь, когда тебя не спрашивают, – раздраженно бросила Прима. – Жанна, я тебя слушаю.
Рыжая Жанна слегка улыбнулась и начала говорить.
Рассказ оказался занимательным.
В прошлом году в лабиринтах дворов старого города начали регулярно обнаруживаться растерзанные тела молодых девушек. Поначалу эти страшные находки, количество которых к осени выросло едва ли не до десятка, полиция и эксперты-криминалисты с подозрительным единодушием списывали на результат нападения одичавших бездомных собак, пока в октябре за исследование одной из жертв не взялась Алина Назарова, тогда еще простой сотрудник отдела судебно-медицинской экспертизы трупов. Впрочем, судя по всему, «простой» было не совсем точным определением для Алины: очень скоро и неожиданно для многих дела были переквалифицированы с несчастных случаев на умышленные убийства, совершенные неведомым опасным маньяком. Говорили, что к этому выводу Алина имела непосредственное отношение. Убийцу так и не нашли, зато в течение месяца после того, как Алина написала свое первое заключение по результатам экспертизы, бесследно исчез директор судебно-медицинского Бюро Даниил Ильич Кобот, а также непосредственный руководитель Алины и один из ее коллег – экспертов. Причем если о судьбе двух последних еще имелись какие-то обрывочные сведения, то Кобот как в воду канул. Кроме того, в то же время практически в одночасье был закрыт и погрузился в запустение, в котором пребывает и до настоящего времени, принадлежавший Коботу медицинский центр «Данко»: четыре этажа роскошной коммерческой недвижимости в центре города, ныне обнесенные зеленой строительной сеткой и оберегаемые от посторонних металлическим забором и впечатляюще серьезной охраной. Мало этого: по слухам, ночную деятельность оставшегося неизвестным убийцы покрывали люди, связанные с неким Абдуллой, звезда которого вспыхнула подобно сверхновой на криминальном небосклоне города, а потом погасла так же внезапно, как и появилась. Абдулла этот тоже бесследно исчез, причем со всей своей боевой гвардией, что удивительным образом совпало по времени с самоубийством его бывшего шефа, известного бизнесмена Германа Галачьянца, который, по официальной версии, застрелился, так как не вынес смерти своей единственной дочери, последовавшей все в тот же насыщенный событиями месяц в конце прошлого года. И в самом центре этого макабрического фестиваля смертей и исчезновений находилась Алина Назарова, которая по итогам всех описанных событий заняла опустевший пост руководителя отдела экспертизы трупов и приобрела огромное влияние в Бюро.
